Ледяное сердце

Ледяное сердце
Милана Милая

Когда Марию самым варварским способом похищает незнакомец и увозит на корабле в незнакомую страну, девушка считает, что ее жизнь кончена. Нет рядом ни отца, ни сестер, ни друзей, никого из родных и близких. И никто не поможет ей противостоять этому могучему воину, который признает только исключительное повиновение и власть, видел в своей жизни только войну и жестокость. Как жить в мире, где место женщины в гареме без права голоса и единственное, что от нее требуется, это ублажать того, кого ненавидишь! И понимать, что никогда не вернешься домой, а останешься здесь навсегда.

Глава 1

Венецианская республика, 1298 год

Девушка сидела на морском берегу, на красивейшем песчаном пляже, огражденном отвесными скалами. От редких криков чаек она иногда вздрагивала, но не поднимала головы. Сидела, уткнувшись лицом в свои колени и о чем-то напряженно думала.

Смотреть вдаль не было необходимости, плотный белый туман в это утро донес свои легкие дымчатые объятия почти до самого берега. С этой стороны острова она никогда в своей жизни не видела горизонт. Солнце уже взошло, но из-за высоких скал нежные и ласковые лучики не успели проникнуть в эту уединенную бухту. Попасть сюда можно было через узкий проход, пещеру, вход в которую закрывали обильно разросшиеся лианы, там же у входа валялись оставленные сандалии.

Девушку звали Марией, она сидела прямо на песке у берега и не замечала, как ее красивое кружевное белое платье намочили волны. Теплый летний морской бриз разметал светлые, почти белые волосы. Девушка периодически заправляла непослушные локоны за ухо, но этого хватало ненадолго. Ветер снова подхватывал тонкие прядки, и они непослушно падали на глаза, незримо устремленные вдаль.

Мария родилась и выросла в этом месте, на этом острове, здесь был ее дом. Провела детство и юность со своими сестрами и маленьким братом.

Ее отца звали герцог Аньежио, он был очень богатым и влиятельным венецианским аристократом, принадлежал почти верхушке городской знати. На острове Атеннарии герцог построил дворец для своей семьи. Для жены и детей, но супруга умерла, оставив его заботится о семье в одиночку, с чем он прекрасно справлялся.

Мария боготворила отца, более умного, любящего и заботливого человека она не знала. Девушка вообще прекрасно понимала, как ей повезло в этой жизни. Она росла в любящей семье, окруженная неугомонными сестрами и братом.

Две ее старшие сестры, Азалия и Тициана, уже были замужем. Только вот у Азалии муж умер, оставив ее разочаровавшейся в браке вдовой, а вот Тициана, вышедшая замуж два года назад, была счастлива со своим принцем Рампхуэнгом безмерно. Младшая Франческа, которой было уже 14 лет, только вступала в пору зрелости, но уже выбрала себе мужа и теперь всячески пыталась поторопить свое взросление, чтобы приступить к завоеванию мужчины своей мечты. В их семье последние два года это было предметом бесконечных шуток. Любовью всей ее жизни, как она говорила, был маркиз Гавани, лучший друг мужа Тицианы. И виделись они достаточно часто, Франческа придумывала тысячи причин, чтобы почаще приезжать в гости к своей замужней сестре. И не только для того, чтобы в очередной раз увидеть маркиза, но и повидать свою лучшую подругу. Франческа и Тициана были очень дружны, а до замужества Тицианы почти неразлучны. И хотя разница в возрасте у сестер была почти пять лет, это не мешало находить им общий язык друг с другом. А вот Мария по возрасту как раз была по середине между ними. Старше одной на два года и младше другой на столько же. Но она сознательно дистанцировалась от них обеих. Ото всех в своей семье…

Мария до сих пор тяжело воспринимала свое одиночество, сознательный отказ от участия в совместных проделках, играх, прогулках, балах и т.д. Даже молчаливый укор отца было легче перенести, чем сознательно отталкивать от себя любимых сестер. Но это лучше, чем потом захватить их с собой по пути на костер или плаху…

Что ж, пусть так! Хватит себя жалеть. Девушка вытерла выступившие слезы и решительно поднялась с земли. Она с улыбкой посмотрела на сырой подол платья и со вздохом попыталась отряхнуть налипший песок с мокрой ткани. Да уж.. Опять ее горничная будет ворчать. Мария побежала к пещере, быстро застегнула оставленные у входа сандалии и юркнула между ветвей лианы.

Эта бухта была любимым местом для отдыха не только у нее, но она одна приходила сюда пешком, ее сестры и отец приезжали на лошадях. Так было быстрее и проще. Здесь, на острове, ее семья обожала кататься на лошадях, потому что в самой Венеции это было невозможно, а вот Мария боялась их…

Франческа вообще могла скакать галопом без седла на любой лошади. Отец был более осторожен. Он, конечно, запрещал младшей дочери такие развлечения, но Франческа была неуправляемым ураганом. Энергия бурлила внутри нее и иногда выливалась через край. Старшие сестры уже не приезжали на остров, а Тициана вообще забрала свою любимую лошадь, когда ее муж приобрел на континенте огромный участок земли, чтобы построить там дворец для своей обожаемой жены и новорожденного сына.

В самой Венеции, где был их второй дом, и отец проводил там много времени, не было возможности завести скакунов. Передвижение по городу осуществлялось на лодках и гондолах. Но Марию нисколько не напрягали эти пешие прогулки на достаточно большое расстояние. Назад приходилось идти в гору, но для тоненькой и маленькой девушки это было только в удовольствие. У нее не было столько неуемной энергии, как у младшей сестры, которая уже была выше ее почти на голову, но, тем не менее, выносливости ей было не занимать. Вся ее внешняя хрупкость была довольно обманчива.

Девушка вынырнула с другой стороны прохода из пещеры, радуясь, наконец, настигшим ее лучикам солнца и быстро побежала в сторону леса. Она наслаждалась пением птиц, стрекоту кузнечиков, до сих пор доносимому до сюда шуму волн, шепоту листвы и другим звукам древнего леса. Здесь не водилось крупных диких зверей, может только белки и кролики, отец позаботился об этом, зная, как любят его дети гулять между вековых сосен. Когда она, наконец, достигла лужайки перед их дворцом, она даже не запыхалась, но все же остановилась в изумлении.

Мария не ожидала увидеть расставленные по кромке леса большие круглые деревянные мишени и Франческу, сосредоточенно натянувшую тетиву лука в ее сторону. Она держала туго натянутую струну одним пальчиком, и острие было направлено прямо ей в грудь.

– Сдавайся! – крикнула сестра. Расстояние было достаточно большим, но Мария знала, что Франческа не промахнется. Она не промахивалась, никогда!

– Сдаюсь! – Девушка подняла руки вверх, и на мгновение испытала невероятное желание почувствовать, как наконечник стрелы пронзит ей сердце. Сестры застыли на секунды, каждая думала о чем-то своем, пока противный окрик павлина не нарушил тишину, и Франческа смотря в упор на сестру и чуть повернув лук, не выпустила тетиву. С тихим свистом та пролетела совсем рядом, и обернувшись, Мария увидела, как древко попало прямо в яблочко на деревянном щите мишени.

– Ты даже не отвела от меня взгляд! – Восхитилась Мария. – Как ты попала?

– Я целилась до того, как ты неожиданно выскочила! – Франческа завела руку назад, доставая из колчана новую стрелу, снова прицелилась и снова выстрелила в яблочко.

– Ты все еще злишься? – Мария подошла ближе, чтобы задать вопрос тихим шепотом.

– Да! – Франческа не оборачивалась и больше не смотрела на сестру. Она делала вид, что увлечена тренировкой. – И на отца тоже злюсь. Как вы могли бросить меня здесь, зная, что мне важно быть рядом с Тицианой?

– Ты еще слишком молода, чтобы присутствовать на родах! Мы же тебе объясняли…

– Я и не хотела присутствовать на родах! – Франческа со злостью развернулась, отшвыривая колчан в сторону, и ее голубые глаза засверкали, как топазы. – Я могла подождать за дверью, побыть в соседней комнате. Да где угодно! Лишь бы там…

– Маркиза Гавани не было в то время…

– Я соскучилась по Тициане! Не только по маркизу! А вы уехали, ничего мне не сказав!

– Потому что ты бы закатила скандал.

– Ха! – Франческа вытерла набежавшую слезу рукой, но глаза по-прежнему гневно сверкали. – А сейчас можно подумать, я его не закатываю!

– Ты уже неделю злишься. Хватит. – Мария подошла ближе и знала, что в такие моменты Тициана бы обязательно обняла сестру. Но она не могла… А сердце уже привыкло, оно молчало. Девушка обняла себя руками, стараясь остановить распространявшийся в груди холод. Господи, только не сейчас!

– Так было нужно! – Она ничего не будет объяснять. Мария просто развернулась и пошла по направлению к дому, пока не почувствовала, как сестра схватила ее за плечо. Конечно, не так-то просто уйти от ответа, когда его требует Франческа.

– Я не ожидала этого от тебя! Ты же моя сестра. Ты единственная в нашей семье, кого отец слушает беспрекословно. И он бы взял меня, если бы ты попросила. Но ты даже не попыталась! Да, мы с тобой не так близки, как с Тицианой, но ты сама так хотела, сама выбрала свое одиночество. Никто не принуждал… Господи, какая ты холодная, Мария! Ты заболела?

Мария вырвала свою руку, и, стараясь не смотреть в обеспокоенные глаза сестры, почти побежала по направлению к палаццо. Франческа больше ничего не говорила, только неслышно и торопливо шла рядом. Они почти подошли к широкому крыльцу, когда дубовая дверь распахнулась и им навстречу вышли отец и их младший брат, 12 летний Федерико. Мальчик ростом был уже выше Франчески, не говоря уже о маленькой Марии, и сейчас оба уставились на сестер. Федерико с легким любопытством, а герцог с беспокойством.

– Папа, по-моему, Мария заболела! Она просто ледяная. Опять, наверное, купалась в лагуне до посинения!

Отец спустился на две ступеньки и приподнял подбородок дочери, внимательно заглядывая в глаза. Мария кивнула ему и прошла мимо, зябко обхватив себя руками.

– Все в порядке, Франческа! – Герцог нахмурился и поманил за собой сына. – Она отдохнет и все пройдет!

– Похоже в этой семье все думают, что я дура! – Франческа вдруг поняла, что беспокойство за сестру вытеснило обиду на нее и отца. И она снова становится собой, лучистой, активной, веселой девочкой. Может действительно во время последних дней беременности и во время родов Тициане было не до Франчески, и она нуждалась только во внимании и заботе своего мужа. Но тогда зачем туда взяли Марию?

– Ты не дура! – Аньежио подошел и поцеловал дочь в лоб. – Мы тебя очень любим. Только некоторые вещи тебе лучше пока не знать.

А Мария бегом поднималась к себе в комнату, где вовсю горел камин. Светлые, уютные покои для молодой девушки, где никогда не затухал огонь. Приказ хозяина, который слуги неукоснительно соблюдали. Девушка даже не стала снимать сандалии. Она забралась на высокую кровать и накрылась двумя пуховыми одеялами.

Вот только теплее ей не стало.

Глава 2

Хан возвращался на корабль очень довольный. Он, конечно, не показывал вида, так как мрачное выражение лица стало привычным его окружению, другого они почти не видели. Да и улыбаться он давно разучился. В груди все горело от желания поскорее покинуть этот адский город.

Причал был просто забит кораблями, галерами, гондолами, грузовыми и пассажирскими. Недаром Венеция считалась третьим по величине городом Европы, ну и конечно самым богатым городом в мире. Что вам угодно? Оружие, золото, рабы, специи, соль, ткани? Все что вам нужно, можно было найти здесь. Колонии Венецианской Республики распространились почти по всей Европе и большей части Востока.

Республика контролировала все корабли востока и запада. Всю торговлю. Все страны и моря. И сухопутные пути тоже. Недолго осталось, подумал про себя Хан… Здесь власть занята набиванием своих карманов, а не процветанием своей страны. А это рано или поздно приводит к упадку. Пример тому, Римская империя. Хан хорошо знал историю.

Продаете оружие? Отлично! Мы купим. Рабов? Тоже пригодятся. От количества купленного товара его корабль просел. А сколько своих кораблей он уже отправил! Мужчина поглядел на своих личных помощников, почти друзей, Хасана и Исмаила. Оба внимательно осматривали пристань в поисках опасности. Они привыкли быть почти его телохранителями. Если бы венецианские нобили знали, кто в этот раз пожаловал к ним востока, то вряд ли сейчас Хан сидел бы живой. Но его окружали очень верные люди, надежные. Он доверил бы им свою жизнь.

Он просто купец с востока, приехавший за живым товаром и оружием. В этот раз на площади рынка Риальто яблоку негде было упасть. Хан очнулся от мыслей, когда гондола ткнулась острым носом в его корабль, и он по веревочной лестнице быстро стал подниматься наверх. Корабль уже отчалил, паруса были расправлены. Хан не любил столпотворение и поднимался на корабль, когда тот уже был в конце очереди на выезд. Мужчина еще помнил те разы, когда несколько тысяч кораблей одновременно ждали своей очереди на разгрузку и выгрузку в порту. За ним также быстро и бесшумно поднимались его люди.

– Мы уплываем, Мехмед! – сказал он капитану, быстро спускаясь в свою каюту. – Держитесь западного побережья, но, чтобы не очень близко к берегу.

Хан зашел и закрыл за собой дверь, прислонившись к ней спиной и закрывая глаза. Эти поездки его выматывали, мужчина ненавидел купцов и торговцев. Но и подвести своего повелителя он не мог. Покачивание успокаивало расшатанные нервы, и хотелось, наконец, лечь и уснуть. Спал он на самом деле очень мало, поэтому это желание прилечь было скорее всего продиктовано не физическим истощением, а эмоциональным.

Иногда ему требовалось много времени, чтобы заснуть, но сейчас глаза закрылись мгновенно. Когда он проснулся, то с удивлением обратил внимание на темноту за иллюминатором. Удивительно, но в этот раз укачивание корабля помогло ему нормально и полноценно выспаться впервые за столь долгое время. Видимо так успокаивающе действовала дорога домой. Энергия бурлила, и Хан решил проверить трюмы.