Суррогат любви. Substitute for love

– Perhaps, – сказала она. – Но он – любовь всей моей жизни, и потому мне некуда спешить. Видите ли, я планирую прожить долгую жизнь.

Он рассмеялся, пленённый её юмором и откровенной смелостью. Так прямо говорить о чувствах может либо тот, кто никогда не знал любви, либо тот, кто не боится быть влюблённым.

– Хорошо, что вы отправили его учиться в Англию, – сказала Милана с улыбкой. – Давно хотела вас за это поблагодарить.

– Твоё счастье – лучшая благодарность.

Милана скользнула по нему быстрым взглядом, затем посмотрела в глаза.

– Я верю в него, – сказала она. – Дайте ему шанс проявиться.

– В Лос-Анджелесе, что ли?

Она кивнула, проведя кончиками своих длинных тонких пальцев по бледному парапету.

– Он там не будет учиться. Там клубы, море, расслабуха.

– Я знаю, – кивнула Милана. – И в Лондоне тоже не будет учиться, там ещё сложней. Всё идёт от внутренней мотивации.

– И откуда у тебя эта мотивация? – спросил он, повернувшись к ней со всем вниманием.

– Хочу, чтобы за моим именем стояло что-то, кроме того, с чем я рождена, – подумав, сказала Милана. – Не хочу быть просто Смоленской.

– Красивый бунт, – улыбнулся он.

Она опустила глаза.

– Вы правы, бунт. И смысл жизни, заодно.

– Ну, непростая Смоленская, скажи, почему тогда я должен отпускать его в Лос-Анджелес?

– У него тоже бунт, – Милана улыбнулась. – Он ещё сам не понял, чего хочет, так пусть попробует то, о чём мечтает. Может, оттолкнётся от неудачной попытки, может, наоборот, найдёт там своё призвание. Только пусть он сначала заработает!

Он фыркнул.

– Да! – горячо воскликнула Милана. – Пусть заработает! Дайте ему какую-нибудь задачу, привлеките к делам хотя бы немного. Аркадий ценит то, чего добивается.

– И чего он добился?

– Меня, – ответила она.

Дуракам всегда везёт.

– Не ставь себя в один ряд с деньгами, – попросил он. – Мой сын не умеет ценить то, что имеет.

– Зря вы так, – Милана покачала головой. – Деньги и чувства – не одно и то же, но…

– Деньги – самая простая форма отношений. Если человек небрежен здесь, о чём вообще может быть речь?

Милана посмотрела на него, и в её зеленых глазах всколыхнулось волнение.

– Вы читаете мои мысли, – сказала она. – Но вы забываете, что у Аркадия есть я. А я и тратить, и ценить умею. И зарабатывать тоже.

Надолго ли ты у него?

– Давайте я устрою вам свадьбу? – предложил он. – На Мальдивах или где ты хочешь? Мечтай, не скромничай – всё исполню.

– Спасибо, – она улыбнулась. – Мне очень приятно, что вы ко мне так расположены, но нам ещё рано думать о свадьбе.

– Почему?

– Hasty marriages seldom proveth well, – сказала она и, взглянув на него, перевела. – Поспешные браки редко бывают удачными. Это Шекспир.

– «Ромео и Джульетта?» – сказал он наугад.

– Нет, «Генрих VI», – Милана улыбнулась.

– Ты ищешь ответы на актуальные вопросы в устаревшей классике? – удивился он.

– Классика не устаревает, – мягко возразила Милана, взглянув на звёзды. – Им много лет, и они такие прекрасные.

– Звёзды? – спросил он, глядя на неё.

– Стихи Шекспира, – она улыбнулась. – Я вообще считаю, что чувства не могут устареть или выйти из моды – они же не вещи, они всегда в ходу. Разве вы не замечали, что люди неизменно склонны любить? И в позапрошлом веке, и до нашей эры… На мой взгляд, эволюция чувств происходит в самом человеке на протяжении всей его жизни…

– Ты такая мудрая, – вновь удивился он.

– So wise so young, they say, do never live longer.

– Опять он?

– Шекспир, да. «Ричард III», – сказала она с улыбкой.

– Переведи.

– М-м, как это по-русски… – Милана посмотрела по сторонам в поисках вдохновения. – Смысл в том, что… кто в детстве так умён, живёт недолго. Или, может, не живёт дольше других.

– Обречённо как-то, – он улыбнулся. – Ты чё, всего Шекспира наизусть знаешь?

Она рассмеялась.

– Нет. Я просто запоминаю то, что меня цепляет. «Генриха VI» почитайте, если будет время.

Он кивнул и задумчиво посмотрел на неё.

– Такая девушка. Сокровище просто…

– Не хочу быть сокровищем, – вдруг сказала Милана.