Заснувшая вода

– Можешь не сомневаться, – заверил его Батал, – даю тебе свое слово, – и он положил руку на грудь.

– А друга в помощники берешь? – поинтересовался Куло

– В таких делах без помощи не обойтись, – ответил Батал. Куло внимательно посмотрел на Батала.

– Так и быть, поручусь за вас, представлю своими друзьями. Надеюсь, я не пожалею об этом? – ответил он.

– Я ведь дал тебе свое слово, – повторил Батал.

Куло немного задумался, а затем, протянув Баталу руку, сказал:

– Хорошо, встретимся утром в воскресенье у моего дома, только не задерживайтесь.

Батал, одобрительно кивнув головой, протянул ему руку, и они скрепили договор рукопожатием. Расчет был верен. Ингуши – народ гостеприимный, отзывчивый и приветливый. Доброму соседу рады не меньше, чем близкому родственнику. Куло мог запросто по-соседски войти во двор к любому из своих односельчан, лишь назвав свое имя. И Батал не постеснялся попросить его об одолжении, ведь Куло был еще молод – лет двадцати пяти, не более. И кто знает, был бы он постарше, хватило бы у Батала решимости обратиться к нему за помощью в таком деликатном деле? Навряд ли…

Батал вернулся домой взволнованным, предвкушая завтрашнюю встречу. Он почему-то был уверен, что она состоится, и даже не хотел допускать мысли об обратном. Юноша рассуждал логически: Пачи пришла на «Белхи» – значит, придет и на свадьбу, если только не случится что-то непредвиденное, но об этом он не желал и думать.

Еще у ворот Батал заметил хрупкую фигуру матери и, спрыгнув с коня, быстрым шагом направился ей навстречу. Мать почувствовала его волнение, когда он, поздоровавшись, обнял ее, приложившись щекой к покрытой плотным платком голове.

– Как ты, мам? У нас все в порядке? – на ходу спросил он и вошел в дом.

– У нас все хорошо, – спокойно ответила она. – А ты где был, чем занимался? – спросила она, следуя за сыном.

– Да вот помощницу тебе искал, – шутя ответил Батал, не решаясь поднять на мать глаз. Она подошла поближе, обтирая руки о длинное серое хлопковое платье.

– Мне? Помощницу? Да я и так справляюсь! – не понимая, о чем это сын говорит, переспросила мать.

– Присядь, мам, а я тебе все объясню. – Батал взял ее за плечи и подвел к скамье. Мать пронзительно посмотрела на сына, прищуривая серебристо-серые глаза.

– Ты что, жениться собрался? – не веря своим собственным словам, спросила она, присаживаясь.

– А что, ты против? – заглянув ей в глаза спросил Батал. – Ты ведь сама недавно говорила мне об этом. Мать только покачала головой, приложив руку к щеке.

– Я и не знала, что у меня такой послушный сын! – заметила она. – Помощницу он искал, а может, все-таки жену себе?!

Батал виновато поднял брови.

– И что, нашел?

Батал только было хотел рассказать матери обо всем, что произошло за последние несколько дней, о том, как встретил девушку – красивую, умную, смелую, о том, как отчаянно искал ее, думал, что потерял, а затем неожиданно нашел и теперь так близок к цели, но его остановил голос отца, доносившийся со двора.

– Ажи?, – кричал мужчина, обращаясь к своей жене, – наш сын вернулся домой?

Мать встрепенулась, поднялась со скамьи и пошла ему навстречу.

– Вернулся, – ответила она, увидев мужа. – А чего ты кричишь, Берд?

– Чтобы ты меня услышала, – удивленно ответил он.

Батал вышел на порог и посмотрел на родителей. Время не пощадило их. Суровые условия жизни в горах сделали свое дело. Он был поздним и единственным их ребенком. Отцу было за тридцать, а матери более двадцати, когда он появился на свет, такой долгожданный и желанный, и стал смыслом их нелегкой жизни. Но за последние три года, как Батал организовал свое дело – занялся мясной торговлей, многое изменилось к лучшему. Рядом с родовой башней, что досталась в наследство от предков, возвели невысокую, но просторную каменную постройку из трех комнат, которую начинал сооружать еще отец, и облагородили территорию вокруг. Во дворе были небольшая конюшня, сарай с хозяйственной утварью, коровник и овчарня для домашней скотины, а еще совсем недавно Батал приобрел фаэтон[16 - Легкая коляска с откидным верхом.] для матери, чтобы, отправляясь далеко от дома, она не утруждала себя долгой ходьбой. Но он чаще простаивал без дела. А отец, несмотря на свою надорванную спину, все еще гарцевал верхом на гнедом жеребце, которого Батал выбирал для него с особым усердием. Что и говорить, сын, как только мог, старался облегчить и скрасить жизнь своих горячо любимых родителей. Батал подошел к отцу, обнял его коренастую фигуру и посмотрел на его испаханное морщинами лицо с выразительными темными глазами под густыми, четко очерченными бровями с прямым носом и крупными губами.

– Я только что вернулся домой, па. Ты искал меня? – спросил Батал.

– Ты рано уехал, не предупредив. Что-то случилось? – поинтересовался Берд.

– Нет, па, все в порядке, – ответил Батал, – дело было срочное, я не успел попрощаться.

– Вы, молодые, все время куда-то спешите, – посетовал Берд, утирая носовым платком испарину со лба. – Идрис был с тобой? – спросил он, сделав небольшую паузу.

– Нет, я встречаюсь с ним завтра, – ответил Батал.

– Что-то он давно у нас не был. Вы не в ссоре случаем?

Батал улыбнулся и покачал головой.

– Скорее звезды на небе погаснут, чем мы поссоримся, – ответил он, – завтра вечером приеду вместе с Идрисом, спросишь у него – он подтвердит мои слова.

– Такой дружбой надо дорожить, – сказал отец после короткого молчания, потирая подбородок. – Сколько вы знакомы?

– Два года, – ответил Батал. – Кто бы мог подумать, что случайное знакомство перерастет в крепкую дружбу!

– Два года назад ты подарил мне нового жеребца тебе было шетнадцать. Ведь вы познакомились именно тогда? – спросил Берд.

– Да, мы познакомились, когда я выбирал тебе коня. Идрис приметил его первым, и ему он очень приглянулся. Он почти рассчитался за покупку, но, узнав, что я покупаю коня для отца, благородно уступил мне. В благодарность за его мужской поступок я пригласил Идриса в гости к нам домой.

– Да-да, я помню этот день. Как горели его глаза, при виде этого жеребца, но он держался с достоинством! – вспоминал Берд с восхищением.

– Таков он и есть, таким он и остался, – добавил Батал. Берд одобрительно закивал головой.

– Ну что вы стоите у порога? – вмешалась Ажи, – поговорить и в доме можно.

Солнечный луч упал ей на лицо, красивые черты которого достались сыну. Она прищурила глаза и поднесла одну руку ко лбу, закрываясь от солнца, другой – придерживая платок. Батал взглянул на мать: хоть и выглядела она старше своих лет, но стати своей не утратила: ровная осанка, ладная фигура, не изменившаяся с возрастом, которую не скрывало даже простое серое платье в пол. И только руки с огрубевшей кожей и выступающими венами выдавали в ней труженицу.

– И правда, что мы стоим? Пойдем в дом, – отозвался отец.

Пропуская Берда вперед, все трое вошли в дом.

– Ажи, накорми сына с дороги и меня вместе с ним, – присаживаясь к столу, сказал Берд.

Батал встал у стола, помогая матери накрыть его: куски вареного мяса, горячий бульон, кукурузные лепешки – все то, что традиционно подавалось к столу.

– А ты чего стоишь? Присаживайся, – сказал Берд, обращаясь к сыну, указывая на треножный стул рядом с собой, – я разрешаю.

– Спасибо, пап, приятного тебе аппетита, но я не голоден, – ответил Батал. – Если вы не против, я пока пойду к себе, – обращаясь к родителям, сказал он. – Мам, а ты пока, пожалуйста, завари мне чай покрепче.

– Может, лучше теплого молока с медом? А то вон какой заведенный, – предложила Ажи.

– Нет, чай, если можно, – попросил юноша, подошел к матери, приобнял ее и прижался своей головой к ее, – и добавь в него молока.