Заснувшая вода

– Или садись за стол, или иди уже по своим делам, – прервал их идиллию отец, – а то развели тут телячьи нежности.

Батал с улыбкой взглянул на мать и послушно удалился.

– Ну что ты заладил: «Садись, садись»? Ведь знаешь же, что при тебе он не сядет, – пожурила мужа рассерженная Ажи.

– Я ведь разрешил, мог бы и присесть. Да, видно, сыт он чем-то более сладким, – заметил Берд и продолжил свою трапезу. Ажи лишь покачала головой.

…Весь день накануне свадьбы своей двоюродной сестры Либи Пачи провела в доме невесты, помогая ей подготовиться к завтрашнему событию. Нужно было красиво упаковать личные вещи невесты и подарки для самых близких членов семьи жениха. Отец Либи, Солтамак, был родным старшим братом Лоли – матери Пачи. Девушки – почти ровесницы – были дружны с детства. И Либи, как старшая – практически на два года – сестра, всячески опекала Пачи. Но в эти дни Пачи стала ее главной помощницей. Присутствовали здесь и прочие близкие родственницы, но среди всех Либи выделяла Пачи за ее удивительную способность во всем видеть хорошее и смелость открыто сказать о том, о чем другие промолчат.

С удовольствием предаваясь предсвадебным хлопотам, девушки весело проводили время, и только Либи грустила, понимая, что, покинув отчий дом, она навсегда попрощается с прежней жизнью и станет неотъемлемой частью семьи своего будущего мужа. Заметив ее печальное настроение, Пачи предложила, обращаясь к девушкам:

– А давайте споем?! – и сама себе удивилась, она не очень-то любила это занятие. – Только что-нибудь веселое, грустить нам ни к чему, – заявила Пачи и посмотрела на Либи. – Жаль, что Лема не смогла прийти, она у нас мастер по этой части, много разных песен знает!

И девушки дружно расхохотались, вспомнив удивительную способность Лемы распевать подходящую песню по любому поводу. Тут вошла Марет – мать Либи, женщина высокого роста с нахмуренным лицом.

– Чего вы так шумите? – сказала она, окинув комнату сердитым взором. – Полон двор людей, подумают еще недоброе!

Девушки замолчали, переглядываясь, а потом, не сговариваясь, запели:

– Ой, мама, не говори его забыть! Ой, мама, не говори его оставить!

Марет, сменив выражение лица, улыбаясь, покачала головой.

– Да ну вас! – только и сказала она и вышла из комнаты, а девушки продолжили сборы под мелодичное пение.

Лишь поздно вечером Пачи с родными вернулась домой, и ей еще предстояло подготовить наряд к завтрашнему дню, но на это требовалось не так уж и много времени. Гораздо сильнее беспокоило чувство непонятного томления в груди, накрывшее ее вдруг, будто это ей предстояло выйти замуж, а вовсе не Либи. Успокоив себя тем, что это, скорее всего, переживания сестры, передавшиеся ей, Пачи, наконец, спокойно уснула…

Чуть смеркалось, когда Батал отвел своего коня в стойло, напоил, накормил его, привел в порядок, подготовив к завтрашнему важному дню. Полночи он не сомкнул глаз. Батал очень надеялся, что завтра все-таки сможет объясниться с Пачи, сказав о своих чувствах. А потом, подбирая нужные слова, не заметил, как безмятежно уснул.

Наступил день свадьбы. Батал проснулся с первыми лучами солнца и больше уже не смог уснуть. Взволнованный, он оделся и вышел во двор. Родители еще отдыхали, и юноша решил не беспокоить их. День набирал свою силу, Батал глубоко дышал, наслаждаясь утренней прохладой, пытаясь унять накатившее волнение, но оно не отступало. Тогда юноша решил прогуляться к горной реке, протекавшей неподалеку, и освежиться ее ледяной водой. Там, у реки, среди красот окружавших его горных пейзажей, он немного успокоился. Вернувшись к себе, он переоделся. Батал выбрал белую рубаху под горло, поверх нее надел черкеску глубокого вишневого цвета, подпоясался тонким черным кожаным ремешком, закрепив на нем кинжал с серебряной рукоятью в серебряных ножнах. На ноги надел ноговицы[17 - Одежда, облегающая ноги, изготавливаемая из разных материалов.] из гладкой черной кожи. На голову водрузил высокую шапку-папаху из каракульчи. Довольный своим внешним видом, он вышел из дома, на ходу выпив холодного молока, заботливо оставленного пробудившейся к тому времени матерью. Подходя к конюшне, Батал увидел отца.

– Доброе утро! – поприветствовал он его. Берд обернулся. – Как ты провел ночь? – спросил Батал.

– И тебе доброго утра, – ответил Берд и, окинув сына оценивающим взглядом, поинтересовался: – Ты куда это собрался в такую рань?

– По одному очень важному делу, – взволнованно ответил Батал, – и, если я тебе не нужен, я поспешу.

Берд удивленно поднял брови и посмотрел на сына.

– Что ж, дело ясное, – заключил он, – смотри только голову не потеряй, сын, будь осторожен.

Батал кивнул, в знак согласия и, не поднимая головы, замер на месте, ожидая дальнейших отцовских указаний.

– Ну давай уже, иди быстрее, а то опоздаешь! – сказал отец и похлопал сына по плечу, подгоняя его.

– Вечером вернусь с Идрисом, как и обещал, – на ходу сказал Батал. Берд закивал головой.

– Хорошей тебе дороги, – напутствовал отец.

Оседлав своего верного коня, Батал направился к роднику на встречу с Идрисом, где несколько минут, проведенных в ожидании, показались ему вечностью. Издали заметив друга, Батал облегченно выдохнул.

– Я что, опять опоздал? – виновато спросил Идрис, спешиваясь.

– Нет, что ты! Это я приехал раньше положенного, – ответил Батал, скрывая волнение, и протянул Идрису руку для рукопожатия. Идрис ответил тем же, рассматривая друга.

– Ты нарядный какой! – принялся за свое Идрис.

– А ты нет, что ли? – смущаясь, ответил Батал.

– Я же должен поддержать друга! Или ты меня не за этим позвал? – спросил Идрис.

Юноша действительно был одет так же красиво, как и Батал, только черкеска насыщенного темно-коричневого цвета придавала особый оттенок его зеленым глазам. Друзья были похожи, как братья: почти одного роста, стройные, широкоплечие. Хотя, если присмотреться внимательнее, разница становилась очевидной: светлые, цвета ореха, вьющиеся мягкой волной волосы, прямой, чуть курносый нос у Идриса и темные, цвета вороньего крыла, прямые струящиеся волосы, ровный, заостренный у кончика нос у Батала, разный разрез глаз и форма губ. Но в целом создавалось обманчивое впечатление их сходства.

– Ну пойдем уже, покажешь мне свою Пачи! – продолжал Идрис.

– Ты же здесь, чтобы поддержать меня или чтобы увидеть Пачи? – уколол друга Батал

– И за тем, и за другим, – не растерялся Идрис, задорно вскинув брови.

– Посмотри-ка на него! – Батал покачал головой.

– Да ладно тебе, что ты такой напряженный? – произнес Идрис. – Успокойся, а то она сбежит от тебя снова.

– На этот раз я сделаю все как положено, – уверенно сказал Батал

– Тогда что мы тут стоим и время теряем? – спросил Идрис

– Подожди, – остановил его Батал, – время еще есть. Расскажи мне, как идут дела в нашей мясной лавке.

– Дела идут хорошо, торговля бойкая, мне даже пришлось немного поработать продавцом! – отозвался Идрис. – Но давай об этом позже, сейчас есть дело поважней. Ты, кстати, придумал, как нам попасть на эту свадьбу? – он заинтересованно взглянул на Батала.

– Да, нам поможет Куло, – ответил Батал.

– Куло? Тот самый Куло? – переспросил Идрис.

– Он ведь живет по соседству. Я попросил его помочь, – ответил Батал.

– И что, он согласился? – поинтересовался Идрис.

– Да, он будет ждать нас у своего дома, а потом проведет в нужный нам двор, – заверил Батал.

– И как это пришло тебе в голову? Молодец! – похвалил друга за находчивость Идрис. – Тогда по коням?

– По коням! – бодро ответил Батал. И два друга помчались, обгоняя друг друга, рассекая горные просторы.

Куло ждал их, как и было договорено, у своего дома. Узнав в одном из приближающихся всадников Батала, он сделал несколько шагов навстречу.

– Нас уже встречают, – обращаясь к Идрису сказал Батал, обернувшись к нему, – прибавим ходу!