Мертвые говорят молча

– Мне надо было кое-что взять в квартире у сестры, – спокойно ответила Вероника.

Они помолчали, но потом Кирилл не удержался и снова спросил:

– А следователю удалось уже что-то выяснить про Екатерину Геннадьевну?

– Я не в курсе. Со мной такие дела не обсуждают. А после того, как Юру отвезли в следственный изолятор Ярославля, с нами вообще перестали связываться.

– Это, наверно, очень больно и страшно умереть от пущенной в тебя стрелы из арбалета, – как-то тихо и растянуто произнёс Кирилл, глядя вдаль.

Вероника поёжилась от этих слов и ощутила, как холодная волна воздуха неожиданно накрыла её, и голые ноги покрылись гусиной кожей.

К счастью в это время подъехал автобус, и девушка с облегчением впорхнула в его тёплый салон.

Глава 5

Рано утром, когда родители завтракали, а Ника ещё умывалась, отцу позвонил местный участковый и сообщил, что у него есть две новости. Геннадий съёрничал, предположив, что, как обычно, одна хорошая, а другая плохая.

Участковый Сергей Васильевич Данилов не стал реагировать на шутку, а привычно изложил суть дела. Оказалось, что рыбаки из соседнего посёлка решили на утренней зорьке порыбачить в их краях а, когда подняли из воды сеть, то вытащили из неё арбалет вместе с рыбой. Сначала они хотели выбросить его обратно, но нелепая смерть молодой учительницы, о которой знала вся область, заставила их поступить по закону. Рыбаки позвонили участковому, и он приехал на речку, чтобы оформить всё по протоколу. «Понятно, что пока не сделаны необходимые экспертизы, делать выводы рано, но было бы странным считать, что Которосль завалена арбалетами до самого дна», – логично рассудил полицейский.

Данилов не спешил переходить ко второй новости и тянул время. А Геннадий уже нетерпеливо закуривал сигарету и боялся услышать что-то совсем уж плохое. Участковый сначала кашлянул, а потом начал издалека.

– Николаич, Катерина, царствие ей небесное, говорила вам, что собирается замуж?

Масленников выронил сигарету. Быстро подобрав окурок, он скомкал его в руке, не чувствуя лёгкого жжения. Говорить он не мог, так как ком стоял в горле. Поэтому ждал, что скажет Данилов дальше.

Полицейский понимал, что уже заставил мужчину нервничать и без дальнейших предисловий продолжил:

– В общем, из лаборатории позвонили и сказали, что Катя была беременна, вроде как шесть недель определили.

– А почему только сейчас об этом сообщили?

– Ну, во-первых, теперь-то какая разница? А во-вторых, не только ваши слесари отмечают майские праздники на всю катушку, потерявшись во времени. Некоторые судмедэксперты тоже грешат этим.

Геннадий нажал сброс звонка практически на автомате и бессмысленно уставился на жену и дочь, которые молча сидели напротив и ждали его объяснений.

Прежде чем ввести их в курс дела, он пристально посмотрел на дочь и спросил:

– А Катюха с кем-нибудь встречалась на работе?

– Отец, ты, что такое говоришь? – вспылила Наталья.

– Да, что уж теперь, говори не говори, а внуков нам от неё не видать, – вздохнув, произнёс Геннадий и добавил. – Беременная Катька была.

Наталья закрыла рот рукой, и её «ах» на вдохе прозвучал приглушённо. Вероника сидела с широко открытыми глазами и соображала, сказать или нет про дневник. Потом решила, что новостей на сегодня достаточно и пошла собираться в школу.

Подойдя к школьному автобусу, она оглянулась, ища Дашу. Но та, уже сидела внутри, заняв подруге место.

Как только Ника села рядом, Дашка прильнула к её уху и быстро зашептала:

– Я всё знаю. Это целый ритуал. Но, правда, опасный. Духи не любят, когда их понапрасну тревожат. Если ангел-хранитель не позволит, то лучше не начинать. Иначе, призрак начнёт мстить.

Вероника сидела с таким лицом, будто её только что окатили холодной водой.

– Тогда давай даже не будем говорить на эту тему, а то у меня голова закружилась от страха.

– Ты что? Я зря, что ли всё это читала? Сначала тоже было страшно, а потом любопытно стало. Неужели, это правда? Ты как хочешь вызвать духа сестры – через зеркало или с помощью свечки?

У Вероники не было сил, чтобы ответить. Что-то сдавило ей горло. Она судорожно делала глотательные движения и не понимала, что происходит. В это время дядя Жора нажал на клаксон, чтобы поторопить зазевавшегося на светофоре водителя. Невидимые пальцы, сжимавшие горло Вероники, резко разжались, и она, закашляв, откинулась назад, закрыв глаза.

Даша не обратила на это внимания, так как продолжала увлечённо рассказывать о том, что ей удалось узнать про общение с призраками. Вероника лишь успела услышать, что вызывать духа следует с двенадцати ночи и до четырёх часов утра, как вдруг резкий приступ тошноты отключил на время её сознание.

Когда они подъехали к школе, она с радостью вышла на воздух и облегчённо вздохнула полной грудью, радуясь началу дня и солнечной погоде.

Вдруг она заметила, что за школьным автобусом остановилась полицейская машина, из которой вышел мужчина средних лет в штатской одежде с кожаной папкой в руке, и уверенно направился к воротам школы. Ника ни секунды не сомневалась, что это был следователь, занимавшийся убийством её сестры. Она проводила его взглядом до самых дверей и тоже вместе с одноклассниками направилась к школьному крыльцу.

После пятого урока к ним в класс вместе с Алёной Григорьевной зашёл директор и объявил, что вместо последнего урока физкультуры они отправятся в актовый зал, чтобы ознакомиться с новым сценарием «Последнего звонка». Выпускники молча переглянулись, но вступать в полемику не рискнули, потому что Михаил Львович выглядел чернее тучи, и по его поведению было уже понятно, что ничего путного из дискуссии не получится. А портить впечатление накануне экзаменов никому не хотелось.

Зато организатор Алёна Григорьевна просто светилась от удовольствия. Её прямо распирало от того, что она теперь может сама руководить важным мероприятием, не оглядываясь на мнение Екатерины Геннадьевны, которое всегда поддерживал Михаил Львович.

Михаила Арзамасова назначили на должность директора в тот же год, когда Катерина пришла в родную школу после окончания пединститута. Прежняя директор школы Нина Ивановна решила уйти на пенсию, поняв, что больше не успевает за электронным прогрессом, а тридцативосьмилетний Михаил Львович, преподававший до этого в колледже информатику, как нельзя кстати подошёл для этой должности. Узнав об этом, Катя очень обрадовалась, так как семья её нынешнего директора стала их соседями в посёлке около года назад, и Михаил по-соседски, бывало, подвозил с работы молодую учительницу.

Новый директор сразу оценил её организаторские способности и не боялся доверять ответственные мероприятия, которые проходили в школе или районе, так как за Катериной закрепилась слава лидера ещё со времён студенчества. Никто не сомневался, что, как только представится удобный случай, Масленникова станет завучем. Но Кате это было не надо, потому что она не нуждалась в подтверждении своих способностей на бумаге. Её и так слушались беспрекословно, понимая, что она говорит дело, и директор вряд ли станет запрещать или опровергать её слова.

Отмена предыдущего сценария «Последнего звонка», составленного Екатериной и уже отрепетированного выпускниками, повергла в шок не только учеников, но и учителей. Ведь до праздника оставалось десять дней. Те, кто раньше смотрел в рот Масленниковой и грелся в лучах её славы, теперь старательно делали вид, что этого не было, и они лишь поддерживали идеи директора. А те, кто завидовал Катерине и называл её выскочкой, вдруг получили карт-бланш и радовались «смене власти» открыто, не стесняясь выражений.

Одиннадцатиклассникам раздали листы А-4 с новым сценарием, и организатор стала объяснять, как всё должно происходить на деле. Ученики понуро сидели в зале и не понимали, что происходит. Почему вдруг кому-то понадобилось менять то, что было сделано весело и с юмором, на печальную церемонию прощания, будто в ритуальном зале невесёлого заведения.

Неожиданно безразличие выпускников превратилось в негодование, и они начали переговариваться и гудеть.

Алёна Григорьевна взяла микрофон и стала отдавать команды с таким громким звуком, что в актовый зал стали заглядывать недовольные учителя и пробегавшие мимо ученики.

Репетиция стала напоминать какой-то армагеддон. Выпускники стояли оглохшие и безвольные, не понимая, что от них требуется. А организатор, будто на невидимом коне, скакала по залу с микрофоном в руке, переставляя взрослых парней и девиц, как дошкольников, из одного угла в другой.