Разоблаченный рыцарь

– Открой рот шире, маленькая.

Нежность на контрасте грубых толчков вызывала сладкое головокружение.

Девушке не терпелось попробовать вкус ненависти Марка. Хотелось лизнуть его язык, задевая зубами пирсинг, впиться в кожу на шее, оставляя следы повсюду. Карту прикосновений на каждом дюйме его потрясающе красивого тела.

Судорожное дыхание Агнес опалило губы парня. Он едва подавил стон. Хотелось наброситься на нее, забыв обо всем, к чертовой матери. Крепче сжав ее за талию, пригвоздив к стене своим телом, Марк подался вперед. Церберы под кожей натянули поводы, оскалились, умоляя выпустить на долгожданную свободу. Еще не время, но скоро. А сердце колотилось в груди так, что, казалось, вот-вот разорвется. Парень поцеловал ее нижнюю и верхнюю губу, поочередно лаская языком. Грубо посасывая до тупой боли. Вероломно выпивая тихий стон, сорвавшийся прямо в его рот, зарычал, упиваясь этим звуком. Жажда обладания туманила рассудок. Марк обхватил губами язык Агнес и стал посасывать. Дьявол. Лизнул его, дразня круговыми движениями. Казалось, кровь вскипела в венах, рвалась сквозь сосуды, кожу, мясо, сжигая заживо. Спина девушки непроизвольно выгнулась навстречу парню. Агнес отпустила его плечи и крепко обняла за шею.

– Марк…

Его имя сорвалось с ее губ, как молитва, отдавая пульсацией где-то на уровне солнечного сплетения, до самых кончиков пальцев.

Агнес робко поцеловала парня, изучающе потираясь губами об его губы. И отчего-то эта ее «неумелость» и нерешительность сводили его больше с ума, чем чьи-либо ласки.

Девушка улыбнулась, а затем слегка потянула зубами за металлический шарик в языке парня, вырывая низкий стон из его горла. Святое дерьмо.

Марк прижался к хрупкому телу, крепко обнимая руками поясницу Агнес. Даже через одежду он ощущал жар ее тела. Тепло нежной кожи под подушечками пальцев.

Парень приглушенно простонал. Прихватил зубами припухшую нижнюю губу девушки, обвел языком, едва сдерживаясь, чтобы не застонать от ощущения, что приносили трущиеся о напряженный член брюки. Слишком. Тесно. Агнес выгнула спину, обвивая его торс ногами.

Он обхватил ее голову руками, слегка запрокидывая. Опустил губы к шее, влажно выцеловывая кожу.

Девушка зажмурилась от удовольствия, слегка потираясь об него.

Черт. Побери.

Марк вдыхал сладкий запах. Персиков. Ее. Нужный. Опьяняющий. Его зрачки, потемневшие от голода и жажды обладания, были расширены.

Это было какое-то херовое помутнение рассудка. Но он не был готов отпустить ее. Ни за что, нахрен, на свете. Марк нуждался в ее вкусе, запахе, звуке голоса. В маленькой Агнес Уокер, которая вышибла всю его защиту и привязала к себе. Этот момент по праву принадлежал ему, и он не собирался останавливаться.

Парень забрался руками под ее, к его неожиданному недовольству, короткую юбку, вновь приникая к губам. Горячо. Неправильно. Грязно, но вместе с тем нужно до потери пульса. Он буквально вытрахивал рот Агнес языком, наслаждаясь ее сбивчивыми вздохами и сиянием глаз.

Как эта девушка смогла свести его с ума? Как ей удалось сделать так, что он видел одну ее?

Только эти маленькие руки, которые лихорадочно зарылись в его волосы. Ее губы, которые он не уставал целовать. Никак не мог насытиться. Тесно прижатое хрупкое тело, будто созданное для того, чтобы он клеймил каждый его дюйм своими руками, запахом, членом. Аромат ее волос, доверчивый взгляд и сбивчивое дыхание. Вызывая в пленке памяти одно примитивное, почти дикое слово – моя!

– Твою мать… – выругался он ей в рот.

Марк в очередной раз несдержанно подался вперед бедрами к девушке и, опьяненный близостью, заглянул в ее глаза цвета нежной лазури.

Мы сгорим за это в аду.

Агнес дрожала. Ей казалось, будто все ее тело плавится. Загорается сотнями искр и вот-вот разлетится на молекулы, оставляя внутри одни лишь эмоции. Обнаженные, настоящие, острые. В животе бесновались бабочки, а в груди бешено колотилось сердце. Короткие ноготки впились в шею парня. Стон девушки резонансом отдался где-то на кончике языка, когда парень зажал между зубами ее нижнюю губу, оттягивая на себя.

– Марк… – Он набросился на ее губы, словно жаждал попробовать вкус своего имени, произнесенного ею.

Агнес инстинктивно ответила. Ее язык неумело толкнулся ему навстречу, и парень сразу же взял инициативу в свои руки. Проникая в ее рот. Глубоко. Влажно. Жадно. Сталкиваясь с ее языком и вожделенно лаская. Вновь и вновь. Марк обвел кончиком языка внутреннюю поверхность ее губ, скользнул по небу, ощущая вкус чего-то сладкого во рту. Девушка зажмурилась, сдвигая бедра, ощутив серебряный шарик пирсинга, слегка царапающий ее. Парень не мог остановиться. Ощущение горячего члена, вжимающегося в нее, заставило Агнес зажмуриться от прилива бабочек в животе.

Она тоже безумно его хотела. Сейчас. Марк зарылся носом в ее волосы. Персиковый запах дурманил его рассудок. Черт, он просто дико ощущал потребность коснуться ее. В это мгновение. Это все сон. Он не Марк, а она не Агнес. Их здесь нет. Они свободные, эфемерные, и это все им снится. Холодные пальцы забрались под ее блузку. Беспрепятственно заскользили по выступающему своду ребер и животу, заставляя мышцы под нежным касанием сокращаться. Пробрались вверх, к груди, касаясь нежной кожи. Никто кроме него ее не трогал. И неопытность девушки не отталкивала Марка, как бывало раньше, а лишь заводила сильнее. Он посадил Агнес на подоконник и уткнулся лицом в ее шею.

Его бедра стали двигаться более интенсивно, имитируя близость. Так, как он делал бы это, если бы находился глубоко внутри нее. Девушка зажмурилась, приоткрывая рот. Новый толчок. Марк просто не мог больше себя контролировать. Плевать на все, если ему хочется, что его остановит? Почему он должен отказывать себе в физическом удовольствии? После той ночи, когда он забрал ее девственность, Марк не дотрагивался ни до кого. Просто, черт побери, не мог. И долгое воздержание дало о себе знать.

Парень начал двигаться, скользя пахом по ее тазовому выступу, вглядываясь при этом в доверчиво раскрытые глаза девушки.

– Нас может кто-то… – попыталась донести что-то Агнес.

– Позже, детка, – Его хриплый низкий голос прозвучал с придыханием. Растекся жидким огнем внизу живота, почти доводя Уокер до грани.

Подушечками пальцев Марк погладил по нижней части ее полной груди, скрытой бюстгальтером. А потом ощутимо сжал. Будто с цепи сорванный, он яростно въедался в ее рот, всасывая язык. Мокро. Горячо.

Безумие. В нем растекалось не желание – обжигающая плоть жажда. По каждому крошечному сосуду тела. До мяса, плоти, крови. До кипящей боли между ребрами.

Терпеть. Просто. Невозможно.

Марк, как одержимый, изголодавший, поглаживал выступающие косточки ключиц, вылизывал впадинку между ними.

Из горла Агнес вырвался несдержанный стон, когда толчки, имитирующие секс, стали хаотичными. Она вцепилась в волосы парня на затылке, впиваясь все сильнее в его губы. Такие же пухлые и красные, как у нее. Их зубы лихорадочно лязгнули, когда они грубо, до крови кусали губы друг друга. Теряя дыхание. Беспорядочно касаясь. Гладя. Царапая. Лаская. Лицо, спину, живот, шею, грудь…

Агнес запрокинула голову, приоткрыв губы в немом крике. Марк толкнулся к ней бедрами в последний раз и опустил лицо на ее вспотевшую шею, приглушая собственный гортанный стон.

Парень немного отстранился. Толстовка слегка задралась, и он собирался ее одернуть, но девушка остановила его.

Марк вопросительно посмотрел на нее.

Взгляд Агнес зацепился за участок кожи на его животе. Прямо на ребрах красовалась надпись, набитая аккуратным каллиграфическим подчерком. Это не было похоже на шрифт, скорее, эскиз, который писался от руки. Слова располагались в два столбика, и разобрать их можно было только на близком расстоянии.

– «Когда ночь холодна и когда тебе кажется, что никто не знает,

Каково это, быть единственным похороненным в этой дыре?» – прочла она вслух.

Строчки из Sunrise. Девушка любила эту песню и не знала, что Марк тоже.

Но когда Агнес подняла глаза, выражение лица парня было таким ошеломленным и напуганным, что она отшатнулась.

Марк застыл на месте. Девушка пытливо посмотрела в его глаза и осторожно взяла за руку.

– Ты в порядке?

Их песня.

Эта мысль ударила по сознанию точно тяжелый молот. Он прекрасно помнил тот день, когда вытатуировал эти строки на себе, помнил, как Лили через пару дней сделала такую же, какой радостью светились ее глаза, когда она ему показывала…

Марк резко вырвал свою руку из ладони девушки. Грубо отпихнул так, что она ударилась спиной о стекло. Отошел на несколько шагов, как от прокаженной.

Глаза Агнес закрыла пелена слез. Она предвидела ярость, раздражение, хоть что-то. Но он даже не смотрел на нее. Будто ее больше не существовало.

В коридоре повисла безжизненная тишина.

Картинки в голове быстро менялись, заставляя Марка жмуриться от внезапной боли на сердце. Холодная злость на Агнес, раздражение из-за старых воспоминаний, которые она разбудила, наполнили его разум.