Я жизнь свою живу впервые

А я, наоборот, считаю как раз таки ее самой стандартной из всех стандартных. Рост метр шестьдесят четыре, размер тридцать восьмой. Но каждый человек имеет свои эталоны красоты, и по моим эталонам я не считаю себя красавицей. А вот у Ники моя внешность всегда вызывает споры. Без сомнения, для нее я совершенство – волосы темные средней длины, с хорошо сложенной фигурой, изгибы моего тела красноречиво говорят о моей грации. О симметрии лица, она вообще говорит, можно сочинять оды, брови, словно крылья ласточки в полете, удивительно аккуратные. Полные губы складываются всегда в загадочную полуулыбку. Прямой нос, а на скулах при улыбке играют ямочки. Большие выразительные глаза благодаря черному цвету магнитят прохожих. Не зря ведь она лучшая подруга, и моя внешность, с ее слов, эталон изысканности и привлекательности. Ну чем не Нефертити? Вот только один факт всего этого магнетизма – что мне уже почти тридцать лет, а я так и не сумела примагнитить к себе ни одного стоящего мужчину, с которым захотелось бы вместе просыпаться и дожить до старости. Видимо мой принц еще не родился или же заблудился где-то. А Ника в солидарность со мной тоже не спешит замуж. Хотя мы уже в том возрасте, когда торопиться опасно, а бояться поздно.

Я училась в четвертом классе, когда во время урока к нам в класс директор школы завел новенькую девочку. Это была Ника. Ее посадили позади меня за последнюю парту. Первые дни мы почти не общались. Но так получилось, что наш классный руководитель пересадила всех учеников и нас с Никой посадила вместе, за одну парту. Вот с тех пор мы вместе, оказалось, у нас много общих интересов. Мы обе увлекались английским языком. Вместе ходили на все художественные кружки и занимались баскетболом. Но слава в баскетболе нам не светила – ростом не удались. И нас перевели в запасных игроков. Мы с подругой обиделись и ушли из секции спорта навсегда. Хотя Ника жутко спорила с тренером и доказывала ему, что рост в спорте не важен. А он извинялся и объяснял, что команда уже укомплектована и что запасные игроки такие же важные и нужные в команде люди. Если честно, в душе мы почти с ней и не расстроились, ведь у нас хватало увлечений. Но Ника хотела уйти так, чтобы нас запомнили надолго. Так и случилось – нас запомнили. Больше в центральный клуб нашего города нас не принимали. Школу мы закончили очень даже неплохо и вместе поехали поступать. Она – на исторический, а я – на факультет журналистики. Нам с ней повезло как студентам не потому, что мы были там любимые ученицы, совсем нет. Просто жизнь нам подкинула лотерейный билет. Сейчас уже можно сказать, что это был лотерейный билет, но тогда мы жутко боялись этому выигрышу. Мне на факультете дали задание провести интервью и срок установили неделю, и не важно, с кем, но самое главное условие, чтобы человек был значащий в нашем городе, а значит, не просто прохожий или знакомый. Вот я и пустилась в поиски этих значащих людей в нашем городе. У всех получила отказ на встречу, а некоторые вообще посылали куда подальше, не стесняясь. Время летело быстро, а задание оставалось не выполнено, и мне грозил неуд, который отразится на госэкзамен. Ну, представьте, из-за какого-то интервью у меня будет двойка. Мы с Никой даже пробовали в столицу поехать и там проинтервьюировать тех, кто вливал свой капитал в наш город. Но, увы, там вообще нас никто не стал слушать.

И вот, сидя вечером в унылом настроении у телевизора, жевали сухарики, запивая их чаем. Я пультом листала каналы, но там ничего стоящего не было, все передачи больше навевали грусть. И тут случайно я тормознула, а там шла трансляция, что главного бандита нашего города Новгорода Грачева Михаила Максимовича освободили из-под стражи прямо в зале суда за неимением достаточных доказательств.

Ника быстро смекнула и давай в интернете искать, кто он такой. Оказывается, он владелец нашей мебельной фабрики, инвестор центральной больницы и еще много чего интересного. А самое главное, что весь свой капитал он прибрал к своим рукам во время развала страны. Короче, тот еще бандит. И Ника от радости подпрыгнула на диване в нашей съемной квартире.

– Алиска, это твой шанс. Ты должна с ним сделать интервью, да такое, чтобы вся его черная жизнь легла в золотую кайму, ну, на худой конец, в серебряный ободок. И чтобы никто больше не смел о нем думать плохое.

– Ты чего, с ума сошла или храброй воды хлебнула? Я так не сумею, – начала я, но она перебила.

– А на что у тебя есть я? Давай собирайся, мы к нему без приглашения явимся.

– Да кто нас к нему пустит? Там ведь наверняка его братва охраняет.

– Нет, ты хочешь неуд за госэкзамен или все же оторвешь свой зад от дивана и поедем работать?

– Да я не против оторвать зад, только к бандитам ехать страшновато.

– А нефиг было тогда такую профессию выбирать. Вот представь себе, а если тебя на войну пошлют, ты что, плакать будешь и в обморок падать? Хотя тьфу-тьфу про войну. Алиска, это шанс, ну поехали!

И мы поехали. Ника раздобыла адрес в интернете его компании, но нас туда, естественно, не пустили. В этот момент жизнь нам опять подкинула подарок. Из здания фирмы вышла пожилая женщина, и мы пошли тихонько за ней, чтобы охранники не кинулись ее защищать от нас. Пройдя до автостоянки, она щелкнула пультом, и засветились фары у одной из припаркованных машин. Вот тогда мы ринулись наперегонки, чтобы ее догнать. Она оказалась милая женщина и сегодня в этой фирме работала последний день, ее отправили на пенсию. Она нам и подсказала, где у Грачева есть недвижимость, та, о которой никто не знает.

Мы тогда спросили: а откуда она знает? Посмотрев на нас с улыбкой ответила:

– Когда первый раз его там увидела, думала, случайность, а потом поняла, что он там прячется или как сейчас модно говорить, ложится на дно. Это на восьмом километре по Питерскому шоссе небольшой поселок Ромашка. Там у меня родительский дом, поэтому и знаю.

А вот в каком именно доме он отсиживается, она точно не знает. Но два раза она его случайно видела у терема.

– Это контора или что? – спросила ее Ника.

– Все, девочки, большего сказать я вам не могу, там узнаете, если надумаете туда поехать.

Мы, конечно, ее поблагодарили, и она уехала.

Ника позвонила своему знакомому, с которым она не так давно флиртовала, и попросила его отвезти нас в поселок Ромашка. Но он ответил, что не может, в данный момент он не в черте города.

– Врет, зараза. Небось, с очередной своей пассией в постели кувыркается. Давай такси вызывать! – разозлившись, скомандовала подруга.

– Никусь, у нас денег на такси нету.

– Ну, тогда будем ловить попутку или пригородным доедим.

– Ты уверена, что Грачев сейчас после официального освобождения решил там прятаться? А вдруг его там нет, давай хоть утром поедем, – уговаривала я ее. Но Ника как бык, если у нее шило в заднем месте встало, все, она свой зад не посадит.

– Алиска, не ной, поедем сейчас, и это не обсуждается, – по какой логике на данный момент строилось ее мышление, не знаю, но она уверенно тянула меня за рукав к остановке.

Доехав до конечной остановки мы вышли. На пригородный автобус мы опоздали, но нам опять повезло, это был наш день. Добрый старичок нас подвез, да еще бесплатно, и даже показал, где этот терем. Им оказался старый храм, но в очень хорошем состоянии.

– Подожди, получается, он в этом храме прячется и монахи его покрывают? – удивилась Ника, когда мы вышли из машины и старичок уехал.

– Не знаю, а может, он просто сюда приезжает грехи замаливать?

– Что-то мало в это верится, чтобы он ехал сюда грехи отмаливать, он мог бы в городе такую аудиенцию батюшки назначать и там замаливать все свои делишки.

– Ну а чего стоим? Скоро стемнеет, давай хоть зайдем в храм, раз приехали, – толкнула я тихонько в плечо свою подругу.

Храм был пустой, вечернюю уже отслужили, и прихожане разошлись. Мы недолго посидели у входа, разглядывая храм внутри, и не заметили, как к нам подошел батюшка.

– Могу ли я вам чем-то помочь, барышни? – вежливо спросил он нас.

Первая опомнилась я.

– Мы ищем здесь Грачева Михаила Максимовича.

– Нам назначена с ним встреча, – не растерялась и соврала подруга.

Он заметно повел бровью вверх.

– А вы знаете, дети мои, что ложь не красит человека, – тихо и серьезно ответил батюшка.

– Простите, батюшка, я правда соврала. Но понимаете, вот если мы его не найдем, то моей лучшей подруге суждено будет получить неуд на госэкзамене в университете. Это же столько лет коту под хвост, ой, простите за мой поганый язык.

Батюшка внимательно разглядывал нас, но я заметила, что краем губ он все же улыбнулся на Никины извинения. Потом мы рассказали ему всю правду, зачем именно нам нужен Грачев.

– Дети мои, я не вправе вам говорить за человека, который приходит в храм просто помолиться. Но я могу спросить, хочет ли он этой встречи. И только от него все зависит.

– А он здесь? – спросила Ника.

– В храме, кроме Бога и его служителя, никого нет, – очень спокойным голосом произнес батюшка. – Но вы можете зайти утром, и я вам скажу ответ.

– Простите, батюшка, а мы могли бы переночевать в храме? У нас здесь нет знакомых, а в город попутными машинами ехать уже страшно, – жалобным голосом произнесла Ника.

– Ну зачем же вам спать на лавках, здесь недалеко живет наша прихожанка, дом двенадцать по центральной улице. Скажите матушке Марии, что я прислал. Она вас приютит. А утром захаживайте.

Мы простились с батюшкой и пошли искать дом двенадцать. Нас встретила старая бабушка, как только она услышала, кто нас прислал, сразу же впустила в дом, накормила, напоила и спать уложила. Утром мы явились снова в храм. Но батюшки в нем не было, и только один прихожанин сидел на первом ряду, читал церковный буклет.

Ника сразу же присела рядом и тихонько спросила:

– Извините, вы не знаете, где можно найти батюшку?

Мужчина внимательно посмотрел на Нику, затем на меня и тихо ответил:

– Знаю, пойдемте покажу, – и мы вышли из храма, вот там под лучами солнца мы узнали Грачева.

– Это вы? – удивилась Ника.

– Я, или вы другого ищете Грачева?