Время, в котором меня нет

– Хорошо, иди, только, пожалуйста, недолго, я подожду тебя тут.

Он кивнул головой и пошел, хромая.

Я сидела на камне, мысли все были в ступоре, голова отказывалась что-то думать или предполагать. Каша, которая сейчас была в голове, просто пугала тем, что я одна, фиг знает где, где все разрушено, да еще Эгон запугал какой-то опасностью, которая так и кишела вокруг, от всего этого мне было не по себе… Кажется, минуты стояли и время не шло, так как Эгона не было видно. Взгляд замер в одной точке, куда удалился пацан.

Сидя на своем месте, мне казалось, весь лес видит меня, как я дрожу от страха, и мой желудок запел, дал понять, что я голодная, а может, тоже выл от этого ужаса? На камне сидеть было неудобно от его корявости, мой зад онемел, я спустилась с камня и уселась на траву рядом с тропинкой, слава Богу, здесь не было этих колючих кустов. Оглядевшись, увидела неподалеку кустик земляники, на котором висели три спелые ягодки, странно, весна и ягодки, не знаю, почему, но они меня обрадовали. Как столетняя старушка я поднялась с места и налетела на эти три ягодки, сорвала их и, положив на ладонь, перекатывала их, любуясь, как будто тоже землянику видела впервые, но это, то что действительно было мне родным и знакомым в этом страшном незнакомом месте, хотя замок, который возвышался там, в низине, был мне тоже знаком, но увы, сейчас он казался совсем далеким и страшно опасным… Я засмотрелась на эти три красненькие ягодки, от них действительно шел аромат земляники, я вдохнула запах и как-то от этого стало по кайфу, на миг забыла о страхе. Положив одну ягодку на язык, я хотела почувствовать вкус ее аромата, на секунду задержала земляничку на языке, затем покатала ее по рту, но увы, аромат пропал, прокусила – вкус был непонятный, видно, маленькая слишком, и я отправила в рот и те две, которые были еще на ладошке, разжевала, но ни кислоты, ни сладости я так и не ощутила, зато услышала:

– Ты что делаешь, выплюнь сейчас же, это же сон-ягода паралич.

Передо мной стоял светлый мужчина, который был на озере с моим Рыцарем, он подошел, наверно, крадясь, так тихо, что я не слышала ни единого шороха с его стороны.

И от неожиданности на это «плюнь» у меня последовала обратная реакция, и я сглотнула их. Потом встала, и не знала, как вести себя. «Кто он, враг, друг, почему все где-то, а он тут?» – спрашивала я себя, будто в себе найду ответы. Он заметил мое волнение. Протянув руку вперед, показывая, что он не тронет меня, произнес:

– Не бойся меня, Эгон не придет, его я отправил к Эльзе, чтоб она его ногу посмотрела, что -то слишком пятка его выглядела нехорошо. Это он мне сказал, где ты его ждешь. Поэтому я пришел за тобой.

Он протянул мне замотанный небольшой сверток.

– Что это? – спросила я.

– Это то, за чем Эгон пошел в крепость, надень на себя.

Я развернула, это была большая широкая длинная рубаха из грубой материи.

– Вот одно не понятно, – сказала я. – Почему это вам всем вид моей одежды не нравится, почему я должна это надеть?

И тут же мелькнула мысль в голове: «Сектанты, наверное, какие-то, и оголенные плечи – это грех.» «Тьфу ты, еще нагоняю сама на себя страху», – тут же опротестовала свою мысль.

Он поглядел на меня и спокойно сказал:

– Мне вообще-то все нравится, но видеть женщину в лесу почти голой, согласись, это как-то неожиданно.

– Я не голая, одета, как и все, жара же днем как летом. А вы тут заигрались по ходу до умопомрачения.

– Тебя как звать, какого ты рода?

– А что, Эгон не сказал, как меня звать, раз уж рассказал, где я его жду?

– Он забыл твое имя, сказал, такое же странное, как и ты сама.

– Миледа, и что в этом странного?

– Артур.

Произнеся имя, он сделал такой грациозный жест, правую руку приложил к сердцу, и как бы в легком поклоне склонил голову за рукой. Жест рыцарей при знакомстве, подумала я. Красиво.

– А имя у тебя не так странное, как необычное, впервые слышу такое имя.

– Зато ваше имя очень даже популярно, – в ответ сказала я.

– Ну что, Миледа, добро пожаловать к нам в крепость. Я так думаю, что вы не из наших краев?

– Спасибо, сударь, как вы догадливы, – как-то странно оба перешли на «вы».

– Да это слышится по разговору, у нас так не разговаривают.

– Ну да, я тоже заметила, что я вас не всегда понимаю. Артур – имя киношное или реальное?

– Вот и я не всегда вас понимаю, о чем вы говорите? – ответил он мне и взмахнул рукой, показывая, что пропускает меня вперед, я прохромала мимо, но идти впереди и чувствовать, что в спину мне дышат, как-то не хотелось. Весь путь до этого места я все время шла за Эгоном.

Идти в длинной грубой рубахе было неудобно, я как японка семенила ногами, так как грубая ткань кололась и ссадины пекли, тело чесалось. Ох, подумала я, не надо ко всем этим неудобствам сейчас прислушиваться, а то не выдержу и расплачусь.

– Артур, расскажите хоть, что за фильм снимается? И какая роль у вас во всей этой истории?

– Вы знаете, Миледа, я сейчас даже не могу вам ответить, так как не понимаю, о чем вы спрашиваете? Что означает – фильм?

– Да ладно, я про кино спросила.

– А что значит ваше кино?

– Мое? В отличие от вас я не артистка, в кино не играю, как вы.

– Кажется, мы говорим на разных языках, хотя в округе я все диалекты языка знаю и понимаю, а вот на каком говорите вы, я даже и не предполагаю. Поэтому мне непонятен ваш язык.

Голос у него был ровный, спокойный, он говорил, чеканя каждое слово. Наверное, для того чтобы я его могла понять.

– Артур, не прикидывайтесь сейчас, вы же в кино снимаетесь?

– Нет, наверное, я же сказал – не знаю, что означает кино, объясните мне его значение?

– Офигеть, ну вон замок разрушен, это ведь декорация к фильму?

– Почему разрушен? Он строится.

– Ну да, по сюжету, может, и строится, а на самом деле ему уже почти пять веков. И вон там мост должен быть, который объединяет два замка. А сейчас его почему-то нету. Где он, Артур? Его ведь видно отовсюду было…

Я оглянулась, Артур остановился, глаза были у него расширены, как будто в этот миг он услышал страшную весть. Я тоже остановилась, повернулась, и пока он стоял в оцепенении, разглядывала его наглым образом. Он был темный блондин с ярко-голубыми глазами, острый нос, тонкие губы, был гладко выбрит, и от лезвия был на щеке свежий порез, волосы были не стрижены, спадали до плеч, стройный, с благородной осанкой, среднего роста, одет был в льняную рубашку, с одной стороны она заправлена в черные вельветовые брюки, с другой провисала, одевался, наверное, в спешке, и почему-то в такую жару был в сапогах, которые все время хрустели, когда он шел. Хоть и погода стояла летняя, видно, костюм был все же по сюжету фильма, подумала я.

– Миледа, сколько, говорите, нашему замку?

Он это сказал тихо, почти шепотом.

– Почти пять веков. А может, еще больше, а может, маленько меньше, я честно скажу, когда была на экскурсии тут, и гид называл годы его постройки, я не вникала в это, потому что всегда даты забываю. Старею, наверно, память теряю потихоньку, – ухмыляясь, ответила ему я и продолжила, повысив голос: – что вы на меня так смотрите, как будто у меня рога растут на лбу?

– Да нет, не растут, просто вы меня сильно удивляете своей речью. Кто вы?

– Кто, кто, я уже сказала, кто я.

– Вы ведьма?