Империя

Жены смотрели на меня виновато. Глаза опущены, уши прижаты к голове, и вообще представляли собой живую иллюстрацию к так и не повешенной над троном табличке: «Муж всегда прав!». Хоть бери и фотографируй. Но я уже довольно давно постоянно с собой фотоаппарат не таскаю (старею, наверное), да и полную коллекцию собрал всех выражений лиц своих ушастых, какие вообще могут быть. Вот только, несмотря на полное и вполне искреннее признание своей вины, менять эльфийки ничего не собирались. И любое мое поползновение в этом направлении натолкнулось бы на стену полного непонимания и неприятия.

Поэтому вместо того, чтобы приказывать и требовать, просто обнял обеих, прижал к себе, расцеловал в щеки и начал объяснять, почему именно сейчас нельзя возвращать детей домой.

– В этом отношении главная опасность не только не миновала, а даже усилилась, – серьезно сказал я им.

– Почему? – спросила Эль.

– Надеюсь, вы не станете спорить, что реальной угрозы для долины вообще и замка в частности и раньше не существовало?

Они не спорили. Против Древа особо не попрешь, против нашей крови, когда она смешана, тоже.

– Но при чисто оборонительной войне Ив с Марой наверняка бы тоже начали готовиться к защите замка, – продолжил я. – Выбрали бы себе башню, скорей всего, Ирканину, и стали туда тайно таскать припасы и оружие.

Эльфийки согласились (на самом деле так и было, мелкие действительно начали и кое-что уже успели собрать).

– А теперь, чего доброго, надумают присоединиться к экспедиционному корпусу. Тайно спрячутся в какой телеге, и ищи их потом, – закончил я.

Такой аргумент мои ушастые оспорить не смогли и были вынуждены согласиться.

– Зато можем теперь всей семьей отправиться навестить, раз главная опасность миновала, – предложил я женам компромиссный вариант.

Те идею горячо одобрили и помчались собираться. Нужно сказать, что до этого мы в храм к детям наведывались достаточно регулярно, но по одному. Чаще кто-то из жен. И вот теперь могли себе позволить посещение всей семьей. Сам особо тратить время на сборы я не стал, прихватил тот самый меч, и хватит.

Меня в храме с этим клинком всегда охотно принимали. И если мелкие чего-то натворили (а это наверняка), претензий, даже завуалированных, высказано не будет.

Иваниил. Маленький принц

Сначала нам с сестрой тут не понравилось. Очень! Потом тоже. Но в самый первый день в особенности. Прежде всего тем, что это наказание! Никак такого не могли ожидать. Грозиться и мамы, и особенно папа могли, но чтобы сделать…

Когда сами без предупреждения прошли через портал и остались одни, все понятно, но так… Так нечестно! Так неправильно! Так не должно быть!

В храме нас с сестрой разместили в одном помещении с послушниками того же возраста, что и мы. Дрейка, который увязался в качестве охранника, не пустили, оставили на дворе с остальными собаками. Соседи по комнате в первый же вечер начали рассказывать небылицы про дракона, спящего в подземельях храма. Глупость полнейшая. А ведь сами верят, Мара почувствовала. Но даже если бы и мы поверили, то все равно не испугались. Про тетю Иркану им говорить не стали (мы про нее вообще никому не говорим), а про Крабодура рассказали. И про то, как с сестрой его сокровищницу ограбили, и про то, как потом всей семьей убили.

Не поверили. Совсем! Папа, как Достойный и владеющий тем самым мечом, еще может быть, даже скорей всего, а мы – никак. А уж про сокровищницу, так вообще. Тут все почему-то уверены, что ограбить дракона намного трудней, чем убить. Странная мысль. Мы с Марой знаем, что самое сложное в воровстве сокровищ у драконов – это их унести, потому что тяжелые.

– С драконом сражались вместе, – признался им. – Папа, обе мамы, тетя Иркана и мы с сестрой.

– Из сокровищницы вынесли столько, сколько смогли поднять я, брат и менестрель, – добавила сестра. – Когда вернулись во второй раз, дракон уже все перепрятал. Знал, что придем опять.

– А повторить, положа руку на алтарь, сможете? – спросил один из сомневающихся.

– Да хоть сейчас, – ответил я.

Сестра кивнула, подтверждая.

– Сейчас нельзя! – тут же предупредил другой. – Ночью!