Видок еще тот, но мне плевать, я из элиты, мне простителен любой вид.
Кроме ареста моей семьи, других потрясений в городе не случилось. От той гадости, что лилась на мою семью в комментариях к фотографиям и видео, у меня разболелась голова. Выпила таблетку от головной боли, поставила телефон на зарядку и улеглась в кровать. Завтра еще много дел, помимо сборов и переезда к тете, надо съездить в «Камею», отдать Изольде арендованные для банкета вещи.
Не успела заснуть, как раздалась трель моего рингтона на телефоне. Соскочила с кровати. Запуталась, чуть не упала. Звонил Горский.
– В общем так, – начал адвокат без расшаркиваний, – все очень плохо, Вероника.
– Очень плохо, – повторила я за ним, как загипнотизированная.
– Все обвинения против твоих родителей обоснованы. В вашем доме хранились обличающие документы за подписью Гербова. А по благотворительному фонду выявились подставные счета, на которые уходили деньги.
– Не верю. Зачем бы папа стал хранить такие опасные документы? А мама? Я же видела, как она пашет на этот фонд. Аркадий Лукич, Вы не представляете сколько ей благодарственных писем приходило со всего света.
– Вероника, я не могу ответить тебе на эти вопросы. Большие деньги кружат голову. Возможно, твои папа и мама желали иметь больше, чем у них есть и надеялись, что их не поймают.
– Просто не могу в это поверить. Я знаю, что делать. Завтра же пойду к главе города. Он отец моей лучшей подруги. Он поможет.
– Вероника, – немного помолчал адвокат, – приказ об аресте твоего отца подписал глава города.
Утром в воскресенье сползла с кровати полностью разбитой. Вспомнила события предыдущего дня и появилось желание напиться снотворного. Поплелась в ванную, где долго рассматривала свое бледное лицо с покрасневшими припухшими веками. Я плакала даже во сне.
Кое как привела себя в порядок и, не став завтракать, вызвала такси.
– Вероника, – обняла меня хозяйка «Камеи». – Мы с девочками видели в новостях, что случилось.
– Я все еще надеюсь, что это какая-то ошибка, – отдала я Изольде пакет.
– Платье твое, – вернула она полюбившуюся мне вещь, – твоя мама выкупила его.
– Спасибо, – прижала я к себе платье из моего последнего счастливого дня в жизни.
После полудня на мой звонок ответила Лана.
– Лана, наконец-то! Где ты пропадала? Я никак не могла дозвониться ни до тебя, ни до Лизы.
Подруга перебила меня:
– Не звони больше.
– Что? – осеклась я.
– Ты же знаешь наше правило, общаться только с равными. Ты теперь не одна из нас.
– Лана, как ты можешь говорить такое? Мы же столько лет дружим.
– Неужели ты думаешь, что мы будем общаться с тобой после того, как ты обворовывала нас?
– Обворовывала? О чем ты?
– Ты помогала своей мамаше собирать деньги для фонда. Постоянно в колледже всех агитировала. Я на одних китов только кругленькую сумму выложила.
– Лиза тоже так думает? – еле удерживала я трубку в ладонях, так тряслись они у меня от потрясения.
– Конечно. И не только Лиза.
Лана отсоединилась. А я уселась на пол, кровать и стулья уже вынесли, и завыла.
– Ты чего воешь? – заглянула ко мне все та же грубая тетка.
Я непонимающе уставилась на нее.
– Ты еще молодая, девонька, наладится у тебя все, – неожиданно с сочувствием произнесла она.
Завыла еще громче.
– Вот, возьми водички попить, – принесла она с кухни бутылку воды.
В шесть вечера подъехал фургон. Водитель помог загрузить мне сумки с коробками. Прощаться с коттеджем было грустно. Может быть еще вернусь, – прошептала я.
– Ох, сколько у тебя вещей, – суетилась тетя, показывая водителю фургона куда ставить сумки.
Я в изумлении разглядывала маленькую двухкомнатную квартирку Арины. Узенькая прихожая, крошечная кухня, заставленный старыми вещами балкон. И здесь теперь мне предстоит жить? В этой коробке?
– Ты, наверное, привыкла к большему простору? – правильно поняла мое замешательство тетя.
– Это не имеет значения, – не стала изображать я из себя избалованную дочку богатых родителей.
– В твоей комнате стоит компьютер. Я им редко пользуюсь, а тебе пригодится.
– Это точно.
Мы обе чувствовали некоторую неловкость. Нам еще предстояло познакомиться друг с другом.
– Ты пока обустраивайся, а я приготовлю нам ужин.
– Хорошо. И, спасибо, что разрешила пожить у тебя.
– Ты же моя племянница, у меня и мысли не было отказать.
Тетя вышла. Я не чувствовала в себе ни сил, ни желания, чтобы заняться распаковкой вещей, поэтому достала лишь домашнюю одежду и пижаму. Сумки, коробки запихала в шкаф и под кровать. Что не поместилось, поставила в единственно возможное место в этом тесном помещении – у окна. Позже все разберу.
Огляделась. Выцветшие обои, под стать им занавески. Кровать прикрыта стареньким пледом. Шкаф и стол из одного гарнитура, стул и кресло сами по себе. На удивление хороший компьютер. Есть даже принтер и клавиатура с подсветкой. Над столом прибиты три полочки, заставленные фарфоровыми фигурками. Пригляделась, в основном женские изображения. Но попадались и коты с собачками. Какая безвкусица, – фыркнула мысленно.
Переоделась и вышла на кухню.
– Помочь?
– Нет, что ты. Все готово уже. Садись, будем кушать.