Сердце Лейверона

А по тону и не скажешь.

Поймала себя на том, что веду диалог с ним как само собой разумеющееся. Обняв колени, смотрела снизу на этого исполина. Знаю, что существуют крупные лошади. Но этот… Целый динозавр. Его копыта били землю в полуметре от меня. Не понимаю, что его так рассердило.

– Ты пойдешь со мной, – заявил он, затем тряхнул головой и продолжил уже мягче. – Я предлагаю тебе пойти со мной. Ну, или… – мотнул головой на голую степь.

– Куда ты меня отведешь? – спросила, поднимаясь с земли и отряхивая одежду. Пойти с ним – самое логичное решение. Не замерзать же мне здесь насмерть.

– К себе, разумеется, – он пошел вперед, не оглядываясь.

– Нет-нет, никаких «к себе»! Мне нужно найти своих спутников. Они, скорее всего, ранены, им нужен врач! В какой стороне рельсы? – оглядываюсь по сторонам.

– Рыси? В моих прериях они не водятся.

– Да нет же, рельсы. По ним поезда ходят.

– А, рельсы…

Я успела обрадоваться, что они здесь где-то рядом, как конь закончил:

– Не понимаю, о чем ты, – он остановился, подозрительно глянул на меня и продолжил свой путь.

У меня действительно не было выбора, я устало поплелась позади, проклиная свою обувь.

– Мы идем туда, где тепло и светло. И людно, – успокоил конь, расценив мою медлительность как недоверие к нему.

– Хорошо, – только и могла вымолвить я.

3.3

Не знаю, сколько мы так шли. Впереди не виднелось ни огонька, значит, до теплого и людного места мне еще терпеть и терпеть. Конь не спешил, но на каждый шаг его почти двухметровых ног приходилось десять моих. В конце концов, я попросила его остановиться, чтобы передохнуть. До его прихода я тут уже успела интенсивно позаниматься кардионагрузкой, разыскивая хоть кого-нибудь. Мне даже пришла мысль снять туфли и пойти босиком, только я вмиг отморозила бы и без того измученные ноги.

Чтобы почувствовать хоть какую-то жизнь, кроме своей собственной в этой густой темноте, я заговорила с конем снова:

– Мое имя ты знаешь. А тебя как зовут?

Конь стоял спиной, точнее, крупом ко мне и молчал. Он был не вороной, как мне показалось сначала, а темно-серый, в светлых яблочках. Я уже успела пожалеть о том, что задала вопрос, как он ответил:

– Арнел. И это не яблоки.

Я услышала это так четко и громко, что поняла – он тоже говорит в моей голове.

– Что значит «тоже»? Кто еще говорит в твоей голове?

– И ты читаешь мои мысли? Да вы хоть ноги вытирайте, прежде чем заходить ко мне в голову!

– Значит, никого не пускай туда. Отвечай на вопрос. Что значит «тоже»?

Он развернулся и уже надвигался на меня своим огромным мощным телом. Я не шелохнулась и твердо встретила его приближение.

– У меня был… есть кот. И со вчерашнего дня мы понимаем друг друга.

Конь навострил уши, нервно перебирая передними ногами.

– Садись мне на спину. А то мы и к завтраку не доберемся.

С сомнением встретила его предложение. Его спина была так высоко, что я едва дотягивалась до нее, даже подняв до предела руки.

– На твоей спине я смогу оказаться только с помощью лестницы, Арнел.

Конь выпустил возмущенное облачко пара, и это невероятно красивое и гордое животное опустилось в поклоне передо мной.

– Никакой это не поклон. Вы, люди, такие зацикленные на себе. Залезай.

С самого начала было понятно, что у меня ничего не выйдет. Без седла, стремян, в узкой юбке мне даже ногу на него не закинуть. Потопталась в раздумьях и приняла непростое решение, единственное в данной ситуации. Нехотя рассталась с теплым пальто и на всякий случай спросила, зная о нелюбви мустангов ко всей этой атрибутике для наездника:

– Ты не против, если я положу тебе на спину пальто?

– Зачем?

– Чтобы…Чтобы не натирать ни себя… ни тебя.

– Хорошо, делай, что нужно, да побыстрее! Сколько мне еще так стоять?

Расправив пальто на гладкой спине, попробовала сесть боком. Как ни старалась, допрыгнуть так и не смогла. Как я и боялась, узкое платье не позволяло мне перекинуть ногу через спину. Попыталась сделать на нем соблазнительный разрез, но ткань встретила мои попытки сопротивлением. Тогда я смело задрала платье до пояса и не без усилий покорила-таки этот Эверест. Сняла с шеи шаль и, расправив ее, плотно укуталась, завязав на спине узлом. От всех этих движений в груди заболело еще сильнее, чем прежде.

Арнел поднялся и тряхнул роскошной гривой, хлестнув меня по лицу.

– А держаться ты не будешь что ли? – насмешливо осведомился он.

Как-то даже уже привычно, что в моем сознании то коты шантажируют, то гордые кони насмехаются. Я закрепилась на животном всеми конечностями: обняла широкую шею руками, ногами вжалась в бока, кое-как обхватив сильную спину.

– Я готова!

– Неужели?

Он приподнялся на дыбы и сразу сорвался в галоп. Меня начало мотать, я подпрыгивала на спине, не в силах удержаться. Скользящее пальто больше мешало, нежели помогало.

– Пожалуйста, можно помедленнее? – почти сразу взмолилась я.

– Мы и так еле ползли до этого. Я не намерен идти всю ночь! – тем не менее, он перешел на шаг. – Ты никогда не ездила на лошадях?

– Только в детстве. На пони.

– Что такое «пони»?

– Маленькая лошадка.

– Все лошади меньше меня.