Николь. Душа для Демона

– Ты под моей защитой – это всё, что тебе пока нужно знать.

Быть под защитой единственного человека, который властен надо мной? Он всерьез думает, что меня это успокоит? Я продолжила упрямо резать овощи, молясь, чтобы он оказался не извращенцем.

– Ты ведь ничего не помнишь?

Я мотнула отрицательно головой.

– Николь, я должен был убедиться, что передо мной не псих с извращенной логикой и не убийца. Боль и страх лучше прочего вытаскивают наружу истинную сущность.

Я слушала его и кивала. Сама догадалась, что это была проверка. Но мне, правда, стало чуть легче от его слов. В них не было зла или жестокости.

– Ты действуешь неосознанно, рефлекторно. Твой крайне неудачный выбор одежды говорит о том, что ты не из наших краев. Ты не умеешь обращаться с кинжалом. Боишься боли, не умеешь бить. Удивилась обычной мелитной мази и тому, как быстро зажил порез. Смущаешься своего и чужого тела. Но разговариваешь на равных. Хотя и боишься меня. Я могу и дальше перечислять свои наблюдения, но скажи мне, Николь, ты свое имя вспомнила, потому что я приказал?

– Да, – прошептала неуверенно.

– Как думаешь, узнать, откуда ты, – исключительный случай?

– Наверно, – еще более растерянно ответила я.

– Николь, ответь мне, откуда ты? Приказ.

Ничего внутри не отозвалось. Не буду скрывать, я надеялась, что робкая память послушается его приказа и вернется ко мне. Но она лишь издалека грустно покачала головой. Не время? Ну же, ведь по глазам Джантара вижу, как ему важен этот ответ. Хоть что-нибудь. Я потерла лоб ладонью. Память лишь бросает мне издалека ассоциации, и новые слова, когда я над ними не задумываюсь. Игра в поддавки.

– А где я сейчас?

– Гоанк Поднебесный.

Я мотнула головой и пожала плечами, показывая, что мне эти слова ни о чем не говорят.

– Тенгоку, так называется этот мир.

И снова ничего не отозвалось внутри.

– У меня нет ответов, – призналась я.

– Раз пришло имя, то и остальные воспоминания вернуться. Подождем.

– А это важно?

– Мне нет.

Он подхватил решетку с мясом и отнес ее к камину, где, то и дело, вспыхивали красными огоньками тлеющие угли. Я украдкой разглядывала мощную спину и бритый затылок Джантара. Красивые перекаты мышц, подтянутая фигура, потемневшая от солнца кожа. Закусила губу. Он прав, меня смущает вид обнаженного тела.

С трудом отведя взгляд, я отыскала на полке большую миску, сложила в нее овощи, нарезанные красивыми ровными кубиками. Не задумываясь, отрезала кусок сыра от головки на столе и мелко-мелко нашинковала. Добавила к овощам и аккуратно перемешала. Эх, орешки бы еще и оливковое масло.

Повернулась к Джантару, чтобы попросить, и наткнулась на его настороженный взгляд. К черту, не хочу ничего объяснять. Повернулась к полкам, щедро уставленным разными банками, стеклянными, керамическими и жестяными. Сама найду. Салат – первое дело, которое я делаю в этой жизни. Хочу его доделать так, как интуиция вела.

Орехи обнаружились почти сразу, а жаль. Мне понравилось исследовать банки и вдыхать незнакомые пряные или терпкие ароматы. От некоторых становилось тепло на душе. Горсть орехов помяла сначала в руках, а потом раздавила плоской стороной ножа. Признаться, я не была уверена, что это именно орехи, вкус удивительный – нечто среднее между миндалем и кешью. Сладковатый и тягуче-душистый. Но была уверена, что он будет уместен в салате. Уже не обращая внимания на окружающий мир, я также беспардонно исследовала шкафы и полки, пока не нашла бутылки с чем-то похожим на масло. Капнула себе на ладонь и слизнула. Ох, как вкусно! Даже лучше, чем наше оливковое масло. Сполоснула руки под краном, потом налила себе в ладонь щедро масла, посыпала солью и начала перемешивать руками салат. Мягко и нежно. Словно поглаживая. Так как учила меня бабушка. Бабушка… От осознания, что это вернулся еще один осколок памяти, у меня защипало в глазах. Не переставая перемешивать аккуратно масляными руками салат в миске, я с улыбкой грелась пришедшим воспоминанием. Ни лица, ни имени, лишь образ и то, как она учила меня готовить. Вкладывать в еду свою нежность. Я снова налила в ладонь масло и добавила щепотку соли. И снова опустила руки в миску, мягко смешивая овощи, лепестки сыра и крошки орехов.

А потом самое сладкое – облизать пальцы. Добрый получился салат, я сполна ощутила руками. Слизывая остатки соленого масла, я повернулась к Джантару. И снова споткнулась о его тяжелый потемневший взгляд.

Кажется, я снова сделала что-то не так.

Он криво улыбнулся, а потом начал доставать тарелки и стаканы. Вытирая руки полотенцем, я подсчитала количество приборов. Шесть.

– Хочешь вина?

Я кивнула. Да, меня всю трясет от страха. Но задавать вопросы еще страшнее. Я словно перед ящиком Пандоры. Тот, кто придумал, что известное зло лучше неизвестного, просто не был в моей ситуации. Прямо сейчас не было объективных причин для страха. Лишь сомнения и фантазии. Теплый уютный дом, сдержанный красивый мужчина, обещавший мне защиту, вкусная еда. Успокаивающий дождь за окном и тепло от потрескивающего огня. Будущего еще нет. Потому что нет ни вопросов, ни ответов. Но стоит мне узнать, что за мир вокруг меня, и я не смогу делать вид, будто все хорошо. Не может ведь быть хорошо, когда ты в чужом мире, без всего. Даже без памяти. Лучше ощущать себя босой в деревянном доме, чем в целом мире. Господи, пусть его обещанная защита существует не только на словах.

Я приняла бокал с темно-красным вином. Не прозвучало никаких тостов. Мы оба молча сделали по глотку.

Игра в нормальность.

Отставив бокал, я спокойно принялась нарезать сыр, хлеб. Аккуратно, согревая теплом ладони прохладный сдобный бок. Нежно поглаживая пальцами ребристую поверхность сыра. Рядом Джантар, все еще нервируя меня обнаженным торсом, раскладывал незнакомые закуски. Некоторые я без стеснения попробовала. Какие-то мне показались вкусными, а какие-то злыми. Какой смысл смущаться, когда я делаю все не так? Помогая в подготовке стола к приезду неизвестных гостей, я хорошо ощущала разницу наших культур. Но мы, словно деликатные танцоры, не мешали друг другу, позволяя традициям смешиваться. Ни за что не признаюсь, что через тревогу и страх за будущее внутри зрело чувство благодарности за эти минуты, наполненные уютом.

Совсем стемнело. По террасе плыл насыщенный аромат жареного на углях мяса. Джантар достал свечи и расставил их, зажигая. Не знаю, за что пил он, а я мысленно произносила тост за свой первый день здесь. Близилась ночь. Стол был готов, и я забралась с ногами в кресло, качая в руках бокал вина, третий по счету. В голове зрела хмельная смелость.

– Для чего тебе женское тело?

Джантар обернулся, недоуменно подняв одну бровь.

– Ты сказал, что это тело принадлежит тебе. Зачем тебе женское тело?

– Чтобы трахать, – его циничные слова за мгновение разрушили ощущение уюта. Хорошего понемногу?

Мой взгляд запутался в волосках на его мускулистой груди. Как же дико осознавать, что он обнимал своими огромными руками это тело и входил в него. В моё тело. Мой мозг тотчас нарисовал вполне отчетливые картинки. Бокал в руках тихонько задрожал. А если он не захочет что-то менять? Что, если мое появление ничего не изменит?

«– А это важно?

– Мне нет».

Он стянул с веревки рубашку, давно высохшую от тепла камина, и надел. Мы оба молчали. Я боялась задавать следующие вопросы, вертевшиеся у меня на кончике языка. Не готова еще к новым циничным ответам. Пусть хоть еще немного продлится эта игра в нормальность. Почти равнодушно сделала глоток вина, словно и не было его бесстыдного ответа на мой прямой вопрос. Близилась ночь, я и так все узнаю.

За окном сверкнула вспышка. Молния? Я по привычке стала отсчитывать секунды, но гром так и не прокатился над домом. Джантар подобрался, глянул на дверь и подошел ко мне.

– Ты умеешь молчать и не задавать лишних вопросов. Сейчас самое время продолжать в том же духе. Поняла?

Я кивнула, понимая, что прибыли гости.

Глава 4

Дверь на улицу распахнулась, впуская свежий ветер, капли дождя и толпу незнакомцев. Они смеялись и перекидывались шутками. Снимали мокрые плащи, обменивались ударами в предплечья с Джантаром. Девушка и трое мужчин. Просторная терраса разом съежилась и превратилась в тесную комнатку под напором их энергии. Мое кресло стояло в темном углу, и гости пока меня не замечали. Боясь шевелиться, я тихонько их разглядывала. Девушка и двое мужчин были словно слеплены из того же теста, что и Джантар. Высокие, мускулистые, в их движениях чувствовалась сила и ловкость. Словно тягучие сгустки черной смолы, с темными глазами и бронзовой кожей. Все по-особенному красивые.

Девушка с длинными гладкими волосами, забранными в высокий хвост, обняла Джантара за шею и крепко прижалась к нему в поцелуе. Ее глаза, слегка раскосые, весело сверкнули, по полным чувственным губам пробежала довольная усмешка. Она что-то прошептала ему на ухо, обвивая всем телом. А он как-то по-доброму улыбнулся ей в ответ. Не знала, что его лицо может быть таким мягким.

Рядом стоял мужчина, неуловимо похожий на прильнувшую к Джантару девушку. У них были одинаково высокие скулы и кошачьи глаза под выразительными бровями. Два хищника с особой грацией. Только красота девушки была мягче. А этот зверь казался мне опасным: от его улыбки руки холодели. Во всем его виде была вызывающая умышленная небрежность: растрепанный низкий хвост, одежда со следами драки.

Второй мужчина, огромный и спокойный, был выше остальных и казался слепленным из грубых валунов. Мощный подбородок, упрямые губы и свернутый набок нос. У него, единственного из всех, были коротко подстрижены волосы. А затылок и виски и вовсе гладко выбриты. Кожаные жилет и наручи с рунными символами, меховая отделка.