Звезда Нила

– Вот так, подруга. Не успели появиться, а у тебя уже поклонники объявились. Держи подарок.

Такого информационного потока, называемого эмоциями, Искин не ощущал никогда прежде. Казалось, что все запреты, ограничительные барьеры разом рухнули и сознание затопила одна безудержная щенячья радость. Несколько минут Герда носилась по лужайке перед клубом, а пилоты, оставив развлечения и прильнув к панорамному стеклу, обсуждали ее пируэты с мячом.

– Да, Евгеньич, умеешь ты делать подарки. Как всегда – высший класс!

Отметил кто-то у стойки, когда Герда наконец улеглась на траву, не выпуская мяча из лап.

– Всегда к вашим услугам. – Вежливо ответил ветеран. Забрал со стола кружку и чайник, и направился к Виктору.

– Присяду.

Это был не вопрос, а констатация факта.

– Танеев Виталий Евгеньевич. А ты Виктор, Виктор Рыжов.

И эта фраза вопросом не была. Танеев прихлопнул рукой по столу, звякнув металлом по дереву.

– Вторая галактическая на Чару. Ты был в седьмой, после которой всех прикрыли.

Виктор кивнул. Его кольцо отличалось лишь формой и размером камня. Танеев удовлетворенно кивнул и отхлебнул из кружки. «Зеленый чай с жасмином», – возникло в сознании сообщение Герды.

– Думаю, когда мы подружимся, а мы обязательно подружимся, ты мне расскажешь об этом. А пока прими совет: не пей здешнего пива – хуже нет в радиусе ста парсеков.

Виктор показал свою кружку. Долька лимона в имбирном чае Танееву явно понравилась.

Они и вправду подружились. Хозяин клуба, тучный турок Сеймур, отвел им столик недалеко от входа, чтобы Герда могла спокойно играть на воздухе. Танеев оказался уникальным рассказчиком и нередко так случалось, что вокруг их собиралась добрая половина свободных пилотов. Чайник с травяными настоями, которые Евгеньич заваривал собственноручно, ходил по кругу, а воздух сотрясали бесконечные байки, разговоры обо всем на свете, от истории и политики, до литературы, синематики и театра абсурда.

– Евгеньич, а почему ты не рекомендовал пить пиво у Сеймура?

– А ты его пил?

– Пробовал.

– Тогда чего спрашиваешь?

– Хочу узнать почему оно такое гадостное.

– Сеймур был в Первой Дальней. Вместе с нашим командором, кстати. Ну, ты сам знаешь, какие тогда были движки и сколько они ползли к Альфе. Делать в полете особо нечего, а парни были молодые, горячие, вот и сообразили поставить брагу в гидропонной оранжерее. Чего они туда в качестве основы забубенили история умалчивает, но дрянь получилась наипримерзейшая. Даже десантники Сеймура эту жижу пить не решились. А вылить ее Сеймуру гордость янычарская не позволяла. И решил он сварить из нее пиво по семейному рецепту. Надо сказать, что процедура эта частично убрала мерзостный вкус и даже подняла градус. Но, все равно, пить бурду, с виду даже похожую на пиво, никто не пожелал. Лишь Сеймур, дабы показать пример, отважно хлебал свое варево. Да наш командор, чтобы поддержать дружка закадычного.

А во Второй, на Ишну, все отделение Сеймура полегло разом. Уцелели только Сытин с Сеймуром. Правда, обгорели неслабо. Тогда и родилась примета, что хлебнувший этого пива перед миссией, обязательно уцелеет в любой передряге.

Сеймура вскорости списали подчистую, а Вадим уцелел. Вот и пристроил друга на базе. При нем у нас клуб расцвел. Ты у Первого на базе был? Вот там не клуб, а гадюшник какой-то. И пиво пить они к нам летают. Иногда.

В приграничье обслуживание звездолетов было поставлено не в пример лучше, чем во внутренних областях. Тем удивительнее, что ни в первый раз, ни после диагносты не замечали никаких отклонений, вызывая растущее беспокойство искина. А еще его тревожило как легко Виктору удалась активация. И однажды он решился на рискованный шаг. Свободные перемещения Герды по территории базы и летному полю никого не удивляли. В ограниченном коллективе, где все знают друг друга, такое в порядке вещей, чем Герда и воспользовалась. Она гоняла любимый мячик по бетону, кругами приближаясь к стоящим в предстартовом ожидании звездолетам. Выбрав корабль той же серии, она вошла в контакт. После тщательной проверки протоколов безопасности, подложила спектральный слепок диагноста. Убедившись, что подмена не обнаружена, выполнила в качестве прикрытия регламент, и лишь потом проникла в ядро искина. Тождественность корабля она осознала мгновенно, как и то, что чужому искину не хватало доброй половины параметров.

– Пилота Рыжова в штаб, срочно.

Почему вызов пришел на громкую клуба, а не искину, Виктор понял, увидев заинтересованное лицо дежурного.

– Позвольте представить: Виктор Рыжов, старожил крыла. Дина Махульская, представитель ИРП. Прилетела с Земли по вашу душу, пилот.

Молодая эффектная дама, явно ввергла командора в игривое настроение. Виктору пришлось соответствовать. Он медленно вытянулся, изобразил короткий кивок и щелкнул отсутствующими каблуками. Вышло не очень.

– К вашим услугам. Чем могу служить?

– Какие галантные у вас, однако, пилоты, командор! Мы вас покинем?

– Как вам будет угодно, баронесса.

Они вышли на воздух.

– Значит, баронесса?

– Диана Мейснер, киберфаунист. – Голос ее был напряжен.

– Фон Мейснер… – пробормотал Виктор.

– Что, простите?

– Ничего, это я так. И зачем я вам понадобился?

– Вы понадобились ИРП. Как владелец уникального, изготовленного по спецзаказу, биомеха, уже почти десять лет злостно уклоняющийся от регламентированных осмотров.

Десять лет… Виктор не сразу осознал услышанное. Он летает с Гердой уже десять лет!

– Уникально уклоняющийся по спецзаказу злостный биомех! Какая экспрессия, однако. Хотите чая? С каргаде.

– Я хочу увидеть наше изделие. Оно еще функционирует?

– А что ему будет? Вон оно, из-за штаба выглядывает, решает стоит подойти или сразу делать ноги.

Женщина сразу подобралась и заозиралась. И Виктор понял, что перегнул палку.

Как-то незаметно для себя пилот Рыжов стал ветераном крыла. Конечно, командор, Танеев, еще несколько человек давно уже были небожителями, но ему и этот статус как-то тяжело лег на плечи.

– Виталий Евгеньевич, ты же все про всех знаешь. Не голова, а прямо БВИ. Скажи, а что пилоты все такие?

– Какие – такие?

– Ну, неприкаянные, что ли. Ни кола, ни двора – ни семьи, ни детей.

– Это у тебя ни кола, ни двора, кроме собаки никто не интересует. Такая дама ладная к нему прилетает, а он…

– Чего?

– Тихо-тихо, еще зашибешь ненароком. Ты вот сколько лет в крыле, а со многими ребятами сошелся, по душам поговорить можешь? Вот, то-то же. Со мной, да с Гердой только лясы точить и горазд. Даже от Дины шарахаешься. А сколько парней уже ушло с периметра за это время? Вон Валек. Знаешь, как часто он летает на Землю к больной матушке? Командор все земные оказии на него скидывает. У Семенова отец работает инспектором где-то на Сибири. Сэм постоянно возвращается с побывки с авоськой контрабандной рыбы. Как он умудряется ее провезти через уйму кордонов? И сколько он ее везет изначально? Его возвращения командор ждет с нетерпением и ящиком темного. Такое дело даже Сеймур не пропускает. А к Коваленку несколько лет наезжала сестра в гости, пилот внутренних линий. Наезжала-наезжала, да и вышла замуж за его соседа Саньку Титова. Вторую двойню родила недавно. А Коваленок с Сашкой уже несколько лет летают в отпуск вместе, по одному маршруту и конечному адресу, чем несказанно радуют казарменных зубоскалов.

Герду твою, вон, вся база знает. А до нее всеобщим любимцем был Ключ, хорек, живший на корабле у Сенеки. Тут все потешались, глядя на их баталии с Сеймуром. Этот паршивец Ключ хорьковал фисташки для Сенеки. И делал это так искусно, что Сеймуру оставалось только изрыгать проклятия, как истинному янычару. Дошло до запрета Сенеке являться в клуб с хорьком. Тогда Ключ в отместку начал подкапывать розы, самолично привезенные и высаженные Сеймуром. Раскалились эти трое до невозможности…