Тайна семи звезд

– За что вас сюда?

– Немка, – коротко ответила она.

Впереди продолжали выкрикивать фамилии. Людей в бараке становилось меньше. А снаружи все время раздавались выстрелы, иногда по несколько подряд.

– Любомудров, – выкрикнули впереди.

Он подошел к столу, стоявшему по центру, прямо под портретом Сталина. За столом сидел сотрудник НКВД. Рядом стоял вооруженный конвоир.

– Любомудров Константин Павлович? – спросил сотрудник.

– Да.

Тот посмотрел на фотографию в личном деле, потом на осужденного.

– Год рождения?

– Тысяча восемьсот семьдесят девятый.

– Дата рождения?

– Двадцать седьмое июля.

– Место рождения?

– Село Георгиевское Ростовского уезда Ярославской губернии.

– Социальное происхождение?

– Сын псаломщика.

– Род деятельности?

– Священник.

Сотрудник НКВД перелистывал страницы его личного дела. На мгновение ему вспомнилось, как будущий Патриарх Тихон листал его дело перед тем, как предложил ему стать священником.

– Последнее место жительства?

– Без определенного места жительства.

– Откуда прибыли?

– Из Таганской тюрьмы.

Сверка была окончена.

Сталин, улыбаясь, смотрел с портрета на пожилого священника и тех, кто стоял за его спиной, ожидая своей очереди.

– Уведите, – скомандовал сотрудник НКВД.

Конвоир вышел из-за стола, подошел к священнику, взял его за плечо и повел к боковой двери.

За дверью была небольшая неотапливаемая комната, нечто вроде сеней, где стояло семь вооруженных конвоиров и столько же осужденных. В углу – сваленная в кучу одежда и обувь.

Вслед за Любомудровым ввели еще двоих. Осужденных выстроили в ряд, конвоиры начали их обыскивать. У одного обнаружились в кармане бушлата наручные часы, конвоир положил их себе в карман.

Когда всех обыскали, один из конвоиров скомандовал:

– Лицом к стене!

Осужденные развернулись.

– Раздеться до нижнего белья!

Осужденные начали раздеваться. Один, совсем еще юноша, оставался в кальсонах и шерстяной кофте.

– Я сказал «до нижнего белья»! Кофту снимай, – закричал на него конвоир.

– У меня нет нижнего белья.

– Снимай, говорю тебе, – сказал конвоир, ударив его рукояткой револьвера по голове.

Парень снял кофту, оставшись в одних кальсонах, которые придерживал руками. Он был очень худ и сильно дрожал. На вид ему было лет шестнадцать.

«Боже мой, таких-то за что?» – подумал Любомудров. Ему самому в нижнем белье сразу стало очень холодно и с каждой минутой становилось все холоднее.

Когда их вывели наружу, уже светало. Облака на востоке окрашивались в розовый цвет.

Осужденные шли по вытоптанному ноябрьскому снегу: кто-то в дырявых шерстяных носках, кто-то в портянках, кто-то босиком. За каждым шел конвоир, подталкивая его в спину.

Вдруг один из осужденных бросился в сторону.

– Стой, стрелять буду! – закричал конвоир, выхватил из кобуры револьвер и сделал несколько выстрелов.

Беглец упал.

Остальные продолжали идти.

Отец Константин шепотом произносил молитвы.

Их подвели к краю глубокого длинного рва.

На дне в предрассветном тумане были хорошо различимы трупы, лежавшие вповалку.

Конвоиры достали револьверы, приставили их вплотную к затылкам осужденных.

Раздались выстрелы.