Стрела любви

Когда отец рассказал Маргарет о своих планах отвезти ее в Стерлинг, чтобы заключить союз с Джоном Комином, она решила взять с собой Бригид. Видит бог, там, где они жили, совершенно не было мужчин, которых можно было рассматривать в качестве кандидатов в мужья. Кроме братьев Маргарет, конечно. Но они – не в счет. Эта поездка стала хорошей возможностью найти кого-нибудь для Бригид, и Маргарет не желала ее упускать.

Подруга густо покраснела и, опустив глаза, пробормотала:

– Мы же только что приехали, Мэгги.

– Тем не менее мы уже видели вполне симпатичных молодых людей. – Образ высокого воина со светлыми волосами снова возник перед мысленным взором Маргарет, но она поспешно отогнала его. Он, конечно, привлек ее внимание, однако она не должна им интересоваться. – Надеюсь только, ты не остановила свой выбор на графе Каррике. Ведь он уже женат.

Бригид коротко хохотнула. Именно на такую реакцию Маргарет рассчитывала.

– Ты невозможна, Мэгги. Представляешь, что сказали бы папа и Тристан?

Семья Бригид была так же стойко предана королю Иоанну Баллиолу, как и семья Маргарет. Это означало лишь одно: никто из молодых людей, которых они сегодня встретили, не мог рассматриваться в качестве потенциального поклонника – ведь все они были с Брюсом.

– Я точно знаю, что сказал бы мой отец: «Ты спятила, девчонка? Я скорее выдам тебя замуж за самого Люцифера!» – Маргарет прекрасно подражала голосу и интонациям своего отца.

Они приблизились к возвышению, и девушка убедилась в своей правоте. Ее семейство сидело во главе стола рядом с возвышением – по левую сторону.

Подруги все еще весело смеялись, когда мужчины встали, чтобы их поприветствовать. Дугалд, старший брат Маргарет, хмуро поинтересовался, что их так развеселило. Бригид снова покраснела и отвела глаза, а Маргарет, зная, что Дугалд начисто лишен чувства юмора, поспешно сообщила, что все в порядке. Она понимала, что ее семейство и так скоро узнает об их встрече с Брюсом и его свитой.

И только сейчас она заметила молодого человека, стоявшего рядом с ее отцом. Светловолосый и белокожий, он таращился на нее с изумлением, и было очевидно, что он ошеломлен. Юноша был немного выше ее отца, который не дотягивал нескольких дюймов до шести футов, и казался тонким как тростинка. Длиннорукий и длинноногий, он чем-то походил на жеребенка и на год-другой моложе ее – судя по отсутствию щетины на подбородке.

Маргарет поняла, кто перед ней, еще до того, как отец представил их друг другу. Джон Комин, сын и наследник лорда Баденоха, человек, за которого отец хотел выдать ее замуж. Она, конечно, знала, что он молод, но чтобы настолько…

Она постаралась скрыть разочарование. Что ж, пусть он выглядит ровесником ее шестнадцатилетнего брата – ну и что? Он довольно привлекателен, а главное, является сыном одного из самых значительных шотландских лордов. Маргарет села на предназначенное ей место: между своим отцом и юношей, потенциальным женихом, – и какое-то время беседовала с ним, пытаясь его успокоить.

Он был очень робок и застенчив, но Маргарет умела общаться с самыми разными людьми. Первым делом она расспросила его о семье. У него было две сестры, Элизабет и Джоан, и обе жили здесь – в замке. Сам он служил оруженосцем у своего двоюродного деда короля Иоанна Баллиола, потом был выслан во Францию, а теперь жил с отцом в замке Далсвинтон. Маргарет выяснила, что юноша, как и она, любил лошадей, а после того как он описал свою обожаемую испанскую лошадь, которую получил в подарок на восемнадцатилетие (при этом Маргарет пришлось скрыть изумление), их беседа уже потекла легко и свободно.

Когда же подали второе блюдо – жареную дичь, – Маргарет ощутила на себе пристальный взгляд. За столом, стоявшим напротив их стола – тоже рядом с возвышением, но справа, – сидел Йен Маклин и в упор смотрел на нее.

Девушка вздрогнула. По спине побежали мурашки. И стало жарко.

Далеко не в первый раз Маргарет ловила на себе пристальные взгляды мужчин, но сейчас впервые покраснела.

Причем это не было смущение из-за того, что произошло раньше. В Гартланде не считалось неприличным, если женщина просила мужчину научить ее играть в какую-нибудь игру. В конце концов, она же не просила его научить ее плавать голой! Тем не менее мужчины в тот момент посмотрели на нее так, словно она потребовала именно это.

Ох, по-видимому, ей не следовало думать о наготе, глядя на Йена Маклина. Но она ничего не могла с собой поделать. Очень уж хотелось узнать, как выглядела его грудь, не прикрытая бархатом. У него такие широкие плечи… такие большие руки. Должно быть, он очень мускулист.

Маргарет еще сильнее покраснела. Вероятно, всему виной неприличные мысли. Но она нисколько не робела, скорее – чувствовала уверенность и… возбуждение.

И если судить по пристальности его взгляда, то и он ощущал нечто подобное.

Между ними словно протянулись невидимые нити, возникла некая связь, оказавшаяся настолько прочной, что для общения им не требовались слова. Маргарет улыбнулась, вскинула бровь и пожала плечами, желая сказать, что она тоже не понимает, что происходит.

К сожалению, она забыла, что они не одни в зале.

Йен заметил ее, как только она вошла в зал. И не только он один ее заметил. Ему показалось, что все без исключения затаили дыхание, когда на пороге зала появились две девушки. Конечно, в первую очередь взоры приковывала неприлично чувственная рыжеволосая красавица. Очаровательная блондинка рядом с ней казалась бесцветной и ничем не отличалась от остальных дам в зале. Но рыжеволосая…

Маргарет Макдауэлл не походила ни на одну из женщин. Она была словно полевой цветок в розовом саду, где казалась чужой. Причем отличала ее не шелковистая мягкость роскошных волос, которые свободно струились по спине, и не простенькое шерстяное платье с ярким шотландским пледом. Нет, это было нечто другое, природное, стихийное… Она казалась совершенно естественной и беззаботной в этом зале, где все дамы были скромны и благопристойно сдержанны.

Но неужели эта девушка не понимала, что оказалась в центре внимания? Или ей было наплевать? Как бы то ни было, она встретила всеобщее молчание, воцарившееся при ее появлении, не с опущенным взглядом и румянцем смущения, а с уверенной и дерзкой улыбкой пиратского капитана, только что захватившего судно, с улыбкой капитана, намеревавшегося не брать пленных…

Но если судить по шепоткам в зале, то ей будет очень нелегко завоевать этих людей, по крайней мере – женскую половину общества. Слухи о том, что случилось ранее, уже просочились, и ее поведение явно не одобряли. Йену даже пришлось отбиваться от настойчивых расспросов его сестры Марджори. И даже его благопристойная мать, считавшая себя выше любых слухов, напряженно прислушивалась к его ответам.

Только он сразу дал понять, что говорить, в общем-то, не о чем. И, разумеется, он не собирается учить наглую девчонку играть в шахматы. Конечно, Йен не мог не восхищаться дерзкой самоуверенностью леди Маргарет, да и ее яркая красота очень привлекала, но такая девица могла принести только неприятности. А неприятностей он категорически не желал, и не важно, как относились к этому решению отдельные части его тела.

В этом-то и заключалась странность… Его физическая реакция на девицу была на удивление примитивной – и совершенно неожиданной. А ведь он умел держать себя в руках. Йен нахмурился. Да-да, он всегда держал себя в руках. Ни одна из девушек, с которыми он раньше встречался, не заставляла его кровь кипеть под одним только ее взглядом… Смотря на нее, ему очень хотелось узнать, действительно ли она такая дерзкая проказница, какой выглядит.

Но даже не будь она дочерью человека, который в самом ближайшем будущем станет его врагом – а одно только это являлось достаточной причиной, чтобы не смотреть в ее сторону, – все равно Маргарет Макдауэлл с этой ее улыбкой, обещавшей райское блаженство, не могла не стать источником бесконечных проблем. К тому же его, Йена, руки были всерьез и надолго заняты боевым топором…

Тем не менее, сидя за столом, он то и дело ловил себя на том, что откровенно таращится на нее. Боже мой, у нее невероятные волосы! И безупречная кожа, мягкая и прозрачная. А какие глаза… и губы…

Сначала Йен слегка удивился, увидев, что ее посадили рядом с юным Комином, но очень скоро стало ясно, в чем дело. Девица из кожи вон лезла, чтобы расположить к себе неопытного юнца, явно чувствовавшего себя не в своей тарелке. Впрочем, его нельзя было за это винить. Йен был намного старше – ему уже исполнилось двадцать четыре, – и то испытывал возбуждение всякий раз, когда до него долетал ее чуть хрипловатый смех.

Но если ее варвар-отец надеялся, что лорд Баденоха, самый могущественный человек во всей Шотландии, свяжет своего наследника брачными узами с семейством Макдауэлл, то у него вообще нет мозгов. Баденох, возможно, уважал этот древний клан на поле боя, ценил его как союзника, но невесту для сынка будет искать среди высшей знати Шотландии, а может – и в Англии.

Однако же… Если блаженное выражение на лице молодого Комина что-то означало, юнец придерживался другого мнения. И, судя по гримасе на физиономии Баденоха, посматривавшего на сына с возвышения, он это тоже заметил.

Интересно, о чем они говорят? Девушка оживленно болтала, а ее смех… О боже!

Йен сообразил, что по-прежнему таращится на нее. Но тут их глаза встретились. Ему следовало отвернуться. Или ей. И уж точно она не должна была привлекать внимание к их молчаливому обмену взглядами таким интимным… слишком интимным жестом – пожиманием плеч.

Йен точно знал, что она имела в виду, потому что чувствовал то же самое, но другие могли понять неправильно. Очевидно, так и произошло.

– Она тебе подмигнула?

Йен оторвал наконец взгляд от леди Маргарет и повернулся к своей младшей сестре, глаза которой стали круглыми как блюдца.

– Нет, конечно же, нет, – пробормотал он.

– Я же видела! Она тебе подмигнула, – проговорила Марджори громким шепотом со смесью ужаса и веселья на лице. – Эта наглая девица флиртует с тобой через весь зал! А потом предложит тебе переспать с ней. Она действительно такая испорченная, как о ней говорят.

– Говори потише, Марджори. – Йен нахмурился. – Я же сказал: ничего не произошло.

Но было уже слишком поздно. Его мать, обладавшая слишком острым слухом, услышала разговор сына с сестрой. Она окинула леди Маргарет откровенно неприязненным взглядом, а потом устремила суровой взор на сына. Он понял, что мать хотела ему сказать, понял без слов: «Будь осторожен. Ты можешь все испортить». Она указала глазами на леди Барбару, сидевшую за столом неподалеку, рядом с его отцом, который, слава богу, ничего не заметил.

Йен знал свое место, хорошо понимал свой долг, и ему не надо было повторять дважды. Он больше не смотрел на леди Маргарет. Впрочем, вокруг нее собралась такая толпа ухажеров, что он все равно не смог бы ее увидеть.

– На кого ты смотришь, дочка?

Застигнутая врасплох отцом, Маргарет была вынуждена объяснить, как познакомилась с Йеном. Ее рассказ о том, как она случайно прервала двухдневный шахматный поединок между графом Карриком и его юным родственником, заставил отца и братьев громко расхохотаться. Они не в силах были понять, как взрослые мужчины могли тратить время на детскую игру.

– Жаль, я не видел их физиономий, – сказал отец. – Это хороший урок для Брюса. Он должен понять, как легко потерпеть поражение от Макдауэлла.

Джон Комин, который играл в шахматы, но утверждал, что у него не хватает терпения на эту игру (Маргарет предположила, что он в ней не мастер), тоже хмыкнул, когда Маргарет рассказала, как расставила фигуры в форме сердечка.

Затем отец позвал своих друзей – многих из них она не знала, – и девушка была вынуждена повторить свой рассказ. Потом она повторяла его еще несколько раз. В общем, она ничего не имела против. Маргарет привыкла развлекать гостей дома и занималась этим на новом месте с неменьшим успехом. Она обрела почву под ногами.

По крайней мере, с мужчинами она общалась легко.