Чувства, живущие под кроватью

Если бы Женя был внимательнее, он заметил бы, как в ее глазах вспыхнула искорка. Вспыхнула и тут же погасла.

Галя ушла в спальню, прилегла на кровать и вдруг услышала страшный крик.

– Галя, Галя, собирайся скорее, у мамы начался пожар, еле потушили! – кричал Женя, бегая туда-сюда по квартире.

– Ну пусть приезжает к нам! – пожала плечами Галина. Она старалась не подавать виду, что знает, о чем речь…

* * *

Оказалось, что способности применять просто. Даже непонятно, почему не получалось раньше, хотя Галя пыталась, еще как пыталась… Может быть, не задевали ее случайные прохожие в транспорте, не было в душе достаточной ярости? А вот со свекровью вышло сразу. Наверное, потому что обиды в душе копились годами. Галя изо всех силы старалась быть хорошей невесткой, но получала лишь холодный душ раздражения и безразличия. Но вот сейчас пришло время платить по счетам.

Не нужны были записи в блокноте, которые оставлял ей дедушка. Все получалось само собой. Нужно было просто представить ненавистную квартиру, в которой женщина провела первые годы брака. Обшарпанную кухню, занавеску в цветочек. Представить внутренним взором и поджечь. И смотреть, как разгоревшееся пламя перекидывается на мебель, как удушливый едкий дым расходится по всей квартире…

Галя больше не даст себя в обиду. Для защиты у Гали есть дурной глаз. Хотя какой он дурной, просто справедливый.

* * *

Нина Ивановна жила у них несколько месяцев, пока длился ремонт. Но и после ремонта квартира почему-то сохраняла неповторимый аромат едкого дыма. Свекровь даже хотела продать ее по сниженной цене, но покупателей не находилось. Галина была довольна своей местью. Ей даже показалось, что дедушка поступил нечестно, скрывая от нее такую силищу и возможность распоряжаться ею по своему усмотрению. В конце концов, если душа просит, почему бы и нет?

За последние полгода она совершала акт возмездия еще несколько раз. Подожгла документы на столе гендира в тот момент, когда он собирался лишить их отдел премии. И долго смеялась, представляя, как директорша, суровая грузная дама, подрыгивает, пытаясь сбить пламя папкой. Потом отпугнула одну бродячую собаку – та забрела к ним во двор и погналась за ребенком на детской площадке. В тот же момент перед животным появился огненный кулак. Ну и по мелочи несколько случаев. Например, одному противному коллеге, который намекал на ее возраст и особенности фигуры, Галя подожгла резинку у трусов, а потом с удовольствием наблюдала за его беспокойством. Или одной наглой дамочке, пролезшей без очереди, пережгла ручки пакета, так что продукты у нее по всему полу рассыпались.

Галя и дальше продолжала бы свои выходки, если бы не один случай. Однажды, не получив вовремя отчет, женщина так разозлилась на коллегу, что случайно подожгла собственный компьютер. Конечно, никто и подумать не мог, чтобы ее в чем-то обвинить, но машина восстановлению не подлежала. Пришлось какое-то время работать на стареньком ноутбуке. Вот тебе и радость от возмездия.

С тех пор Галя все чаще стала замечать, что вредит сама себе. То сверкнет глазом-молнией в зеркало – и полетели вокруг закопченные осколки. То рассердится на собственную юбку, в которой заело молнию, – юбка и загорится. С дочерью-подростком боялась поругаться лишний раз. Мало ли… И не расскажешь ведь никому.

* * *

Взяла Галина отпуск, уехала в санаторий – приводить нервы в порядок. Старается не гневаться лишний раз, а как не гневаться, если то суп жидковат, то на завтрак масло не подали. Хотела омлет съесть, и тот случайно взглядом испепелила. В итоге заперлась в номере, стала смотреть телевизор, чтобы отвлечься. Там как раз местные новости передавали. Неподалеку от их санатория пропала и не может найти дорогу группа туристов. Их уже ищут, но леса в этих местах густые, непролазные, а еще болота…

Тогда собралась Галина с силами, да и зажгла над санаторием огромную сигнальную ракету. Конечно, не было ракеты никакой, был только тот самый огонь, ведьмина силища. Но вот вспыхнуло над санаторием зарево… А заблудившиеся изможденные люди увидели надежду и вскоре вышли навстречу поисковому отряду.

Дед, кстати, всегда говорил: добродетель не в том, чтобы вечно сдерживать свою силу, а в том, чтобы уметь ее применить…

Пугало

Этим летом в деревне Ниничи нечистая сила разбушевалась. Стал кто-то прицельно мужиков изводить. До полусмерти пугать грибников в лесной чаще. Пакостить рыбакам. А одинокому деду Семёну так и вовсе забор сломали. Причем ломал явно не человек – где человеку этакую силищу взять? С виду как будто какой-то зверь али великан вдоволь порезвился, поиздевался над стариком. Разбросал столбы по всей деревне, а иные перемолол в труху. А ворота, те нашли ажно за версту от дедова дома. Вот как лютовала нечистая.

Мужиков в деревне и без этого было, прямо скажем, негусто. Большинство или в город подались, на заработки, или зеленый змий их извел. Много народа от огненной воды полегло. Кто отравился, кто замерз, а кто человеческий облик потерял вовсе и отправился в места не столь отдаленные. Мужиков всего-то осталось человек десять, они и попали под удар.

Бабы-то, сколько ни трудились в огороде, сколько ни шастали по лесам за грибами да за ягодами, сколько ни ходили по одной к колодцу, проделок нечистой силы не замечали. Напротив даже, иногда баба выйдет утром на фазенду сорняки полоть, а их как будто меньше стало. Или бочки пустые водой наполнились, хоть дождя уже и не было сто лет. Вроде как помогает кто-то проворный да невидимый, жалеет. Вся деревня только это и обсуждала последнее время. Это да еще одного пижона городского, Василия, штаны. Больно уж коротки они были, до колена, и подвернутые. А с ними штиблеты красные, да без носков. Старожилы его помнили – это был бабки Нюры внук. Вступил в наследство в прошлом году и начал свои порядки, значится, наводить. Малину забросил – аж к соседям ползет. Картошку не садит. Наезжает иногда с друзьями на шашлыки и в гамаке прохлаждается. А недавно пугало соорудил огородное, три метра высотой. А зачем, спрашивается, ему пугало, если он ничего не сажает? Баловство одно.

Дед Семён к нему подходил и прямо спрашивал: зачем тебе, дескать, пугало? А Василий отмахивается, смеется. Это я, дескать, развелся с одной неприятной особой, а вещи жены мне совершенно без надобности, зачем они тут валяются? Так я из них пугало сооружу, пусть будет портрет разведенной женщины во весь рост. Мне приятно будет смотреть, как ее сажей намазанной физиономии вороны пугаются. Хотя нет, я лучше буду его игнорировать. Даже какой-то моторчик прикрутил, чтобы пугало руками вращало в женином халате. А у самого малина к соседям так и ползет. И сорняк разросся везде.

Правда, на фоне последних странных событий про штаны стали забывать. Не до штанов сейчас, в живых бы остаться. С каждым днем нечистая сила озоровала все больше, а когда старосту Егора Ильича в лесу чуть до инфаркта не довела, собрался народ на сход – вместе покумекать, прикинуть, что да как, обсудить, кто и что видел.

Егор Ильич, ничего не скрывая, доложил: по лесу его гоняла баба огромная. Чумазая, страшная, злющая-презлющая. Лицо черное, перекошенное, алый язык вываливается, руки-крюки вращаются, выкорчевывают с легкостью деревья из земли и кидаются ими в старосту безо всякого уважения. Прыгает за ним на одной ноге, еле ноги унес.

Тут дед Семён не выдержал. Он из окна своего тоже видал, как огромная баба забор ему раскурочила. А почему баба – дык потому, что в старом красном халате была. И вместо волос у нее солома. Речь держала и Наталья, сватьи покойной бабы Нины троюродная племянница. Сама она бабу огромную не видала, но, послушав общее мнение, сочла нужным заявить, что находила в огороде, рядом с посадками, странные следы. Какие-то не поймешь круги, а не поймешь ямы. Как будто рядом с рядками кто-то столб в землю вбивал. Только ямы эти были аккурат вокруг грядки. А на самой грядке вдруг исчезли бесследно все сорняки, будто кто-то их выдернул.

Обсудили это все жители, да и решили за нечистой силой проследить, чтобы понять, где и зачем она шастает. Собрали инициативную группу, а именно пострадавших: старосту и деда Семёна. Наталью с собой взяли принудительно, хоть она и не хотела, как представительницу бабьего полу. Поскольку вредит-то баба, а бабе с бабой всегда сподручнее сговариваться. Спрятались они все у Натальи в огороде за телегой, соломой присыпались и сидят в сумерках, наблюдают.

Долго сидели, аж светать начало. И тут слышат – скрип. Это кто-то калитку отворяет. Высунулись потихонечку из своего укрытия. Видят, по дорожке прямо к грядкам скачет пугало. То самое, которое Василий городской сделал и портретом бывшей жены назвал. Скок-поскок, обрабатывает грядки, поливает огород, воду в бочки таскает. Поразились наши наблюдатели, но сидят тихо, ни шороху.

Наработалась огромная трехметровая баба, отерла деревянной крючковатой лапищей лоб и говорит вдруг вслух человеческим голосом:

– А не пойти ли мне к деду Семёну огород потоптать?! И заодно помидоры его извести, больно уж крупные народились.

Тут дед Семён, конечно, не выдержал. Вылез из-под телеги и как заорет:

– Помидоры не трожь! От помидор свои культяпки убери! А то, ух, переломаю!

Пугало разъярилось и пошло на него, вращая страшными лапищами, того и гляди отметелит. Выскочила Наталья и давай пугало просить-умолять, чтобы остановилось, не доводило до беды. То, как ни странно, послушалось.

– Ну ты пойми меня, Натальюшка, как баба бабу. Ведь от мужиков все беды. Того же Василия возьми. На огороде не трудится. Постоянно пьет. Крапиву развел и сорняки. А каждый божий день меня оскорбляет. И вот этот уродливый халат натянул. И морду намалевал какую-то недовольную. Меня все кикиморы да лешие пугаются, ни с кем подружиться не могу. И что теперь, одной страдать? Нет уж, пусть они все со мной. А что я по огородам хожу, так это он меня своей лютой ненавистью оживил, хоть и обещал игнорировать.

Тут Наталья, конечно, пустила слезу:

– Нельзя же так, – говорит.

Обещала все переделать. Тут и староста с дедом Семёном подключились, дали слово все исправить и с Василием поговорить, чтобы впредь не безобразничал и женщин даже в мыслях не обижал.

После того как все трое во главе с пугалом пришли к Василию, тот чуть не… был крайне обескуражен. Но позволил, естественно, любые переделки. Пугало зловещее Наталья лично переодела в лучшее платье, что от бабы Нюры осталось, оно все равно зря в сундуке пылилось много лет. А волосы изящно уложила и украсила лентами. Дед Семён, потрудившись немного напильником, сделал пугалу изящные пальчики. А староста Егор Ильич лично правил физиономию.

Потом принесли пугалу зеркало. Посмотрела на себя чудо-баба, да и вмиг подобрела. Ушла в леса, теперь там водит дружбу с лешими. Говорят, если кто из местных в лесу заблудится, она их домой возвращает бережно, не пугает. Покой жителей стережет. Это дело в деревне, конечно, отпраздновали. А Василию велели больше плохо о женщинах не говорить и подозрительных изваяний не делать. С бывшей женой у него, кстати, отношения после этого наладились, она с ребенком к нему приезжает на дачу. Ты, говорит, со мной по-человечески, и я с тобой по-человечески. Бабы – они такие.