Большое путешествие Эми и Роджера

– Отлично, – ответил Роджер, но я заметила, что он особенно усердно занялся канадским беконом. – Вырубился, как только свет выключили. А ты как?

– Да неплохо, – не задумываясь ответила я, взглянула на Роджера и поняла, что он скрывает больше, чем я предполагала, и что я не единственный лжец за этим столом.

«Привет, вы позвонили Эми. Оставьте сообщение, и я вам перезвоню. Спасибо!»

Би-и-ип.

«Привет, Эми, это мама. Мы с тобой как будто играем в догонялки по телефону. Рада, что ты добралась до Нью-Мексико, и надеюсь, что у вас все в порядке и вы уже на пути в Оклахому. Я позвонила в отель „Холидей“ в Гэллапе, чтобы убедиться, что вы там, но мне ответили, что у них нет записи о вас. Однако такое впечатление, что администратор, с которым я разговаривала, вообще не в курсе происходящего. Так что позвони мне, пожалуйста, чтобы я не переживала».

– Прекрасно, – сказал Роджер, вытянув ноги и оглядываясь по сторонам.

Мы сидели во внутреннем дворике столовой, наслаждаясь видом на огромные сосны, потрясающие горы, солнечный свет, проникающий сквозь кроны деревьев. Мы выписались из домика и отнесли вещи обратно в машину, но сидели к ней достаточно близко, чтобы заметить, если рядом появятся какие-нибудь голодные хищники. Роджер поднес руку ко лбу, чтобы солнце не светило в глаза, и вскочил на ноги.

– Нужно достать солнцезащитные очки, – сказал он. – Твои захватить?

– Мне и без них нормально, – сказала я, подумав, что это звучит неубедительно, ведь мне пришлось прищуриться, чтобы посмотреть на него.

– Точно?

– Ну, – я попыталась не щуриться и обнаружила, что это просто невозможно. – На самом деле у меня их нет.

– В сувенирном магазине вроде есть какие-то, – сказал Роджер.

Я видела их: в основном там продавались плотно прилегающие к лицу очки с зеркальными стеклами в спортивном стиле – такие обычно покупают люди, которые действительно собираются идти в горы. Но я не хотела носить никакие солнцезащитные очки.

– Мне и так нормально, – твердо сказала я.

Роджер бросил на меня еще один взгляд, затем пожал плечами и направился к машине.

Я закрыла глаза и откинула голову назад. Было очень приятно ощущать лучи солнца на лице.

– Эми?

Я открыла глаза и увидела напротив какую-то женщину, которая пристально разглядывала меня. Она стояла прямо против солнца, так что я едва могла различить ее лицо. Я встала и принялась рассматривать ее. Женщина была одета по-походному: на поясе завязана ветровка, а вьющиеся седые волосы коротко подстрижены. Мне не сразу удалось вспомнить незнакомку, но потом я осознала, что это была Кэти… как ее там. Кэти приезжала с мужем в Йосемити в то же время, что и наша семья, поэтому мы всегда встречались с ними, когда бывали здесь, на совместных посиделках за ужином. Кажется, однажды она нам даже рождественскую открытку прислала. Счастливого Рождества от Как-их-там.

– Привет, Кэти, – сказала я, стараясь не подать виду, что не сразу ее узнала, произнося имя как можно тише, на случай если вдруг память меня подвела.

– Это ты! – воскликнула она, протянув руки и быстро обняв меня – прежде, чем я поняла, что происходит. – Я тебя повсюду узнаю, хотя, боже мой, как ты выросла! Теперь ты такая красивая юная леди!

Почему старшие всегда говорят что-то в таком духе? Что-то, что не всегда соответствует действительности? А сами всегда требуют, чтобы мы не врали.

– А где остальные? – спросила Кэти, оглядываясь по сторонам. – Твой брат и папа? В машине?

Я почувствовала, как заколотилось сердце, и ощутила приступ той паники, которая всегда накрывала меня, когда я думала, что вот-вот придется рассказать кому-то об этом.

Я почувствовала напряжение в голосе, как будто горло сжали тисками, чтобы я не смогла проронить ни слова, даже если бы очень захотела.

– Они остались дома.

Я быстро заморгала, посмотрев вниз, на покрытый царапинами деревянный стол, вопреки всему надеясь, что Кэти Как-ее-там не станет выяснять подробностей и уйдет. Боковым зрением я заметила, как Роджер в солнцезащитные очках идет от машины ко мне и слегка замедляет шаг, заметив, что я с кем-то говорю.

– Какая досада, – сказала она. – Твой папа всегда так веселил нас за ужином! Как у него дела? Все в порядке?

Дыхание стало сбивчивым, и мне пришлось отчаянно моргать, пытаясь сдержать слезы. Я хотела только одного – просто исчезнуть, вернуться домой, где я буду в одиночестве, где никто не причинит мне боль невинным на первый взгляд вопросом. Я была готова потерять самообладание и разрыдаться прямо на глазах у Кэти. Но, похоже, у меня не было возможности сбежать – оставалось только попытаться пережить все это. Комок подступил к горлу, и мне становилось все труднее дышать. Казалось, я тону.

– Ну… – сказала я снова срывающимся голосом. Похоже, Кэти заметила, что что-то не так: ее брови поднялись, и она слегка нахмурилась. – На самом деле… он… – из горла вырвался сдавленный всхлип, и я отвела глаза, понимая, что не смогу больше ничего сказать.

Я услышала, как Роджер произнес:

– Привет.

Он подошел к Кэти с другой стороны и протянул ей руку, так что той пришлось отвернуться от меня. Хотя все было как в тумане, я заметила, что он наблюдает за мной краем глаза.

– Роджер Салливан. Друг семьи.

– Кэти Саммерс, – представилась она, и я зафиксировала в памяти ее фамилию, сцепив руки и сжимая губы со всей силой. Несмотря на это, я все еще чувствовала, как трясутся руки, как дрожит мой подбородок, а я ничего не могу с этим поделать.

– Я как раз спрашивала об остальных Карри, – сказала Кэти, повысив голос на последнем слове так, что оно прозвучало как вопрос.

Роджер взглянул на меня: я смотрела прямо перед собой, моргая изо всех сил, стараясь вернуть былое самообладание. Тогда он подошел на шаг ближе к Кэти и немного понизил голос.

– На самом деле, – сказал он, помолчал немного и кашлянул, – к несчастью, мистер Карри недавно скончался.

Больше я не могла этого выносить. Я пошла по направлению к столовой, опустив голову, и рывком распахнула дверь, но еще успела услышать, как Кэти потрясенно охнула, а затем рассыпалась в сочувственных восклицаниях. Я хотела как можно быстрее добраться до туалета, не желая выяснять, чем закончится этот разговор. Она скажет, как потрясена, какая это ужасная трагедия. А затем, конечно, последует вопрос: как это случилось? Хоть Роджер и не знал на него ответа.

Я толкнула дверь в туалетную комнату (к счастью, там никого не было) и заперлась в ближайшей кабинке. Потом прислонилась к холодной металлической двери и наконец разрыдалась. Я плакала, закрыв лицо руками. Ужасные долгие всхлипы зарождались где-то глубоко внутри меня. До того как все это случилось, я никогда так не плакала, и теперь ненавидела себя за это. Эти рыдания были чудовищны, я не могла их остановить. Но главное – они не приносили облегчения, а лишь обнажали огромную болезненную рану, которую трагедия оставила в моем сердце.

Когда мне начало казаться, что дыхание стало ровнее, я вытерла лицо руками. Потом отперла дверь и вышла из кабинки, ужаснувшись своему отражению в зеркале: глаза покраснели и опухли, нос тоже покраснел, а кожа пошла пятнами. Я сунула руки под воду – самую холодную, какую могла вытерпеть, – а затем побрызгала немного на лицо и вытерлась насухо колючим коричневым бумажным полотенцем, от которого, кажется, стало только хуже.

Дверь распахнулась, и вошли мать с дочкой. Женщина подгоняла маленькую девочку к раковине. Она уставилась на меня, а затем быстро отвела взгляд, и я подумала, что прятаться в туалете весь день – как бы привлекательно это ни звучало – на самом деле не выход. Я открыла дверь и чуть не споткнулась о Роджера, который сидел на полу справа от нее.

– Привет, – сказал он, и я увидела, что он держит в руке мою сумочку. – Вот, ты это снаружи оставила.

Я кивнула и взяла ее, глядя вниз, на серо-коричневый ковер.

– Спасибо, – выговорила я, заметив, что мой голос все еще звучит хрипло. Но, к счастью, я уже им овладела.

– Все нормально?

Ответ был очевиден, поэтому я просто пожала плечами.

– Ладно, – сказал Роджер и немного помолчал, прежде чем продолжить. Он говорил нерешительно, тщательно обдумывая каждое слово, перед тем как произнести его. – Если ты как-нибудь захочешь поговорить или просто, чтобы я выслушал – я могу…

– Кто тебе рассказал? – спросила я, произнося слова быстро, одно за другим, будто так их было легче выговорить. – Твоя мама? Или ты увидел то фото на холодильнике?

– Мама, – сказал Роджер после небольшой паузы. – Думаю, она была там… на панихиде.

Вполне возможно. Даже если бы она приехала на похороны верхом на слоне, в моей памяти все равно не осталось бы и следа.