Вторая Арена

Я медленно открываю глаза, не понимая, где я. Я не в океане, а в пассажирском кресле моторной лодки, которая мчит вверх по реке. Сейчас вовсе не лето, а зима, и берега покрыты снегом. Мимо нас иногда проплывают льдины. От летящей навстречу воды у меня лицо покрылось влагой, но это не прохладные брызги летних океанических волн, а ледяная вода замерзающего зимнего Гудзона. Я моргаю несколько раз, пытаясь осознать, что сейчас не безоблачное летнее утро, а хмурый зимний вечер. Я не понимаю, как все могло так резко измениться.

Меня пробивает озноб, и я настороженно оглядываюсь по сторонам. Я крайне редко сплю днем и сейчас это меня удивляет. Я быстро осматриваюсь и вижу Логана, мужественно стоящего за рулем, сосредоточенно глядя на реку и управляя лодкой. Обернувшись, вижу Бена, опустившего голову на руки и смотрящего на реку, он погружен вглубь себя. На другой стороне лодки сидит Бри. Ее глаза закрыты, она откинулась на сиденье, к ней прижалась ее новая подруга Роза, задремав на ее плече. На коленях у Бри спит ее новый питомец – одноглазый чихуахуа.

Я удивлена, что тоже позволила себе задремать, но, опустив глаза, я вижу наполовину выпитую бутылку шампанского в своей руке и это все объясняет: должно быть, алкоголь, который я не пила уже несколько лет, вырубил меня – в сочетании со столькими бесонными ночами и всем стрессом последних дней. Все мое тело – просто большая рана – погрузилось в сон по собственному почину. Я чувствую себя виноватой: я никогда не выпускала Бри из поля зрения. Но когда я смотрю на Логана, на силу, которую излучает его присутствие, я осознаю, что рядом с ним полностью безопасно. Он напоминает мне папу. Может быть, он поэтому мне снился?

– Доброе утро, – слышу я глубокий голос Логана. Он смотрит в мою сторону с легкой улыбкой, играющей в уголках губ.

Я наклоняюсь вперед, изучая реку перед нами: мы прорезаем воду, двигаясь по ней легко, как по маслу. Звук мотора стоит оглушающий, и лодка мягко поднимается вверх и вниз на волнах, легонько покачиваясь. Я чувствую ледяные капли на своем лице и тут только понимаю, что одета во все ту же одежду, что и последние несколько дней. Пропитанная потом, кровью, грязью, а теперь еще и влагой, она прилипла к моей коже. Мокрая, замерзшая, голодная, я бы что угодно отдала за горячий душ, за чашку горячего шоколада, за треск огня и сменную одежду.

Я смотрю на горизонт – Гудзон широк, как море. Мы едем прямо по его середине, одинаково далеко от обоих берегов: Логан мудро держится подальше от любых возможных недоброжелателей. Вспомнив об этом, я начинаю крутить головой в поисках охотников за головами, но ничего не вижу.

Я выглядываю лодки на горизонте за нами. Ничего. Осматриваю берега, но не вижу ни малейшего движения. Все выглядит так, будто мир принадлежит нам одним. Это утешает и одновременно приводит в отчаяние.

Я медленно расслабляюсь. Кажется, что я проспала вечность, но по положению солнца на небе ясно, что еще даже не вечер. Я проспала максимум час, не больше. Я смотрю вокруг, ища знакомые места, ведь мы сейчас совсем рядом с домом. Но ничего не вижу.

– Как долго я проспала? – спрашиваю я Логана.

Он пожимает плечами: «Где-то час».

«Час, – думаю я, – а кажется, что прошла вечность»

Я проверяю датчики с бензином: бак наполовину пуст. Это не сулит ничего хорошего.

– Где-нибудь здесь есть заправка? – спрашиваю я. И тут же понимаю, что это глупый вопрос.

Логан оборачивается ко мне, в его глазах читается недоумение. Конечно же, если бы он увидел склад с горючим, он бы хорошенько заправился.

– Где мы? – спрашиваю я.

– Это твои края, – говорит он. – Я собирался задать тебе тот же вопрос.

Я снова осматриваю реку, но ничего не узнаю. Гудзон так широк, кажется, что он простирается бесконечно; запутаться здесь проще простого.

– Почему ты не разбудил меня? – спрашиваю я.

– А зачем? Тебе надо было выспаться.

Я даже не знаю, что еще ему сказать. В этом проблема с Логаном: он мне нравится и я чувствую, что нравлюсь ему, но нам не о чем с ним поговорить. А его сдержанность, как и моя, в этом мало помогают.

Мы едем дальше в тишине, вода пенится под лодкой. Интересно, надолго ли нам еще хватит топлива? И что мы будем делать, когда оно кончится?

Я замечаю что-то на горизонте. Это похоже на какое-то здание в воде. Сначала я думаю, что мне кажется, но когда Логан встревоженно вытягивает шею, я понимаю, что он тоже увидел его.

– Думаю, это мост, – говорит он. – Разрушенный мост.

Я понимаю, что он прав. Мы постепенно приближаемся к куску изогнутого металла – памятнику аду. Я помню этот мост: когда-то он красиво нависал над рекой, теперь же это просто груда железа, торчащая из воды под острым углом.

Логан снижает скорость, мотор шумит тише, когда мы приближаемся к нему. Наша скорость падает и лодка сильно качается на волнах. Железо торчит из воды там и сям, и Логан объезжает его, поворачивая то вправо, то влево, прокладывая свою собственную «тропу». Я оглядываю останки моста, которые возвышаются над нами на десятки метров, свидетельствуя о том, чего достигли люди, пока не начали убивать друг друга.

– Мост Таппан Зи, – отмечаю я. – Мы в часе езды к северу от города. Мы неплохо оторвались от «хвоста», если он у нас есть.

– Он есть, – говорит Логан. – Могу поспорить.

Я смотрю на него: «Как ты можешь быть так уверен?»

– Я знаю их. Они ничего не прощают.

Как только мы проезжаем мимо последнего куска железа, Логан вновь набирает скорость и я едва удерживаюсь на ногах.

– Как далеко они от нас отстали, как ты думаешь? – спрашиваю я.

Он в раздумьях смотрит на горизонт. Наконец, он пожимает плечами.

– Сложно сказать. Зависит от того, сколько у них ушло времени на то, чтобы собрать людей. Сейчас сильный снегопад, нам это на руку. Может быть, на три часа? Может быть, на шесть, если нам повезло? Хорошо, что эта игрушка умеет разгоняться. Думаю, мы будем обгонять их до тех пор, пока у нас есть топливо.

– Но скоро у нас его не будет, – отмечаю я очевидное. – У нас был полный бак, когда мы уезжали, а сейчас осталась всего половина. Топливо кончится всего через несколько часов. До Канады еще очень далеко. Как ты думаешь, где нам взять бензин?

Логан смотрит на воду, размышляя.

– У нас нет выбора, – говорит он. – Нам придется его найти. Без вариантов. Мы не можем остановиться.

– В какой-то момент нам придется сделать остановку, – говорю я. – Нам понадобится еда и кров. Мы не сможем существовать при таких температурах весь день и всю ночь.

– Уж лучше мы замерзнем и проголодаемся, чем нас поймают охотники за головами, – произносит он.

Я думаю о папином доме вверх по течению. Мы будем проезжать совсем рядом с ним. Я вспомнаю свою клятву нашей собаке, Саше – о том, что похороню ее. Я думаю обо всей еде, которая осталась там, в каменной хижине – нам ее хватило бы на несколько дней. Думаю обо всех инструментах в старом папином гараже, обо всем, что мы могли бы использовать. Не говоря уже об одежде, одеялах и спичках.

– Я хочу сделать остановку.

Логан оборачивается и смотрит на меня, как на сумасшедшую. Я вижу, что эта идея ему вовсе не по душе.

– О чем ты говоришь?

– Папин дом. В горах Катскилла. Примерно в часе езды к северу отсюда. Я хочу остановиться там. Там много вещей, которые могут нам пригодиться. Которые нам нужны. Например, еда. И… – я помедлила, – я хочу похоронить свою собаку.

– Похоронить собаку? – переспросил он, его голос повысился. – Ты совсем спятила? Ты хочешь, чтобы нас из-за этого убили?

– Я ей обещала, – говорю я.

– Обещала? – снова нападает он. – Своей собаке? Мертвой собаке? Ты, должно быть, шутишь.

Я смотрю на него так, что он быстро понимает, что я не шучу.

– Когда я что-то обещаю, я это выполняю. Я бы похоронила тебя, если бы пообещала.

Он трясет головой.

– Слушай, – говорю я твердо. – Ты хотел в Канаду. Мы могли поехать куда угодно. Это была твоя мечта. Не моя. Кто знает, существует ли вообще тот город? Но я последовала за тобой. И эта лодка не твоя личная. Все, что я хочу, это сделать остановку у дома папы. Взять кое-что, что нам очень нужно, и успокоить душу моей собаки. Это не займет много времени. Мы неплохо оторвались от охотников. Не говоря уже о том, что там у нас есть небольшая канистра с топливом. Там немного, но все же.