Аннапурна

Я тороплю своего шерпа, который, на мой взгляд, слишком медлит.

Друг за другом мы спускаемся по ледяной стене.

Жестокий град обрушивается на нас. Приходится сдерживать себя, чтобы не спешить, каждое движение должно быть точно рассчитано.

– Смотри за шерпами, как бы они не свалились! – кричу я Ляшеналю, пользуясь минутным затишьем ветра.

– Это был бы шикарный спуск, – бросает он на ходу.

– Так близко от цели!

– В таких случаях нельзя упорствовать.

Я же думаю, что, даже если бы нам удалось выйти на это плато, было бы безумием вести туда всю экспедицию. Риск слишком велик. Никакая победа не могла бы оправдать сознательной игры человеческими жизнями.

Град сменяется снегом. Вокруг туман. Видимость не более пяти метров. По временам появляются серые тени, и какие-то привидения скатываются вниз к лагерю. Лавины свежего снега беспрерывно обрушиваются с ужасающим грохотом.

Постепенно ад удаляется.

Для нас воспоминание о нем всегда останется кошмаром.

Около 17 часов мы наслаждаемся в лагере горячим чаем. Его приготовил Нуаель, увидев, что мы спускаемся.

– Значит, ты поднялся вчера наверх?

– Да, без особого труда. Придя на место, я отправил молодого Ангава обратно в Тукучу. Лишний рот был бы здесь ни к чему… Кроме того, он нужен Терраю.

– Какой сегодня день? Мы потеряли счет времени!

– Э, дорогой, третье.

– Уже 3 мая! Нам остается только месяц до муссона.

– И ничего определенного в отношении Дхаулагири пока что нет! Чтобы исчерпать все возможности, надо было бы исследовать ребра юго-восточного гребня здесь, прямо перед нами.

– Мы могли бы туда сходить! – восклицает Ляшеналь.

– Хорошо! Как только у вас будут лыжи, сбегайте на снежную вершину в конце ущелья.

– Лыжная вылазка! Вот это здорово!

– Я смогу заснять южный склон!

Нуаель предлагает мне связаться по радио с Тукучей.

– Два часа тому назад я разговаривал с Ишаком, но стоял такой треск, что я предпочел прекратить связь.

– Ты, разумеется, боялся за рацию? – иронизирует Бискант.

Спустя несколько минут связь с Тукучей установлена.

– Говорит Эрцог. Что нового в Тукуче?

– Говорит Ишак. В лагере все в порядке. Ничего нового. Лионель и Удо вышли сегодня утром. А как у вас?

– Мы не дошли до конца ледника, но теперь и так все ясно.

– Что именно? Есть путь?

– Как бы не так! Это горы… Будь они прокляты! Нам никогда здесь не пройти.

– Что же вы собираетесь делать?

– Я завтра спускаюсь. Ребюффа, Нуаель и Ляшеналь на лыжах сходят на Белую вершину – 5500 метров в юго-восточном гребне Дхаулагири. Оттуда они просмотрят весь южный склон.

– Нужно ли им что-нибудь?

– Подбрось им продуктов и три пары лыж.

– О'кей! Если спустишься завтра, получишь к обеду жаркое из тхара.

– Из чего?

– Из тхара, гималайской серны. Ж.Б… и "Большой человек" ходили на охоту с нашими ружьями и убили трех тхаров. Один для нас…

– Ну, коли так, будем завтра обязательно! А Лионель?.. Он все же вышел?

– Не беспокойся, он захватил с собой порядочный кусочек!

– До завтра!

– Привет всем. Связь кончаю.

На следующее утро я спозаранку ухожу вниз, в то время как мои товарищи на лужайке у лагеря преподают шерпам основы ледовой техники.

В одиночку возвращаюсь в Тукучу. Дорога сказочно хороша. Я стараюсь не терять напрасно времени, но не могу не останавливаться через каждую сотню метров. С умилением смотрю на деревья с красными цветами. Напевая про себя, спускаюсь по травянистым склонам, покрытым разноцветным весенним ковром. Среди лесистых холмов, стыдливо укрывшись между двумя елями, бирюзовое озеро с прозрачной водой отражает изящные вершины Нилгири.

Окружающие его лиственницы кажутся менее суровыми, чем ели. Берега одеты нежным мохом…

К каменистой равнине Гандаки ведут плохие тропы. Вода поднялась. Придется переходить вброд. Я стою в раздумье, не решаясь намочить натертые на ногах волдыри. На мое счастье, подходит тибетец. Он все понял. Местные обычаи приходятся как нельзя кстати. Он осторожно взваливает меня себе на спину. Ступая босыми ногами по камням, невзирая на стремительное течение и на мой вес, он переходит

разбухшие рукава Гандаки и опускает меня на твердую землю. Как мне выразить свою благодарность? Протягиваю ему рупию. Он крайне почтительно отвешивает несколько поклонов.

– Держи, вот еще одна!

Он не верит своим глазам. После небольшой паузы он отвешивает мне низкий поклон. Я смущен и не знаю, что делать. Пытаюсь принять достойный и благородный вид. Затем, немного сконфуженный, удаляюсь.

В 13 часов прихожу в Тукучу, где меня радостно встречают Кузи и Ишак.