Нина и Золотое Число

– Алло, Нина, не разбудил?

Звонкий голос Ческо оглушил ее.

– Какое разбудил! Я проснулась в три часа ночи. Случилось что-то серьезное. Позвони Фьоре, Додо и Рокси – и бегом ко мне! Я в лаборатории. – Нина прервала связь, не дав Ческо произнести еще хоть слово.

Она уселась на табурет, не сводя глаз со странного предмета, поблескивавшего сквозь красно-оранжевый раствор. Вспомнила взрыв сатанинского хохота, предвещавшего скорое прибытие черной волны Зла. Прикусив губу, подумала: «Нет, это не Каркон. Он не может вернуться! Тогда кто? Когда же Этэрэя прояснит ситуацию?»

Кажется, говорящая мисочка почувствовала ее состояние.

– Не грусти, – ласково сказала она. – Сейчас примчатся твои друзья, и ты увидишь, что все наладится. Скажи, а ты могла бы пообещать мне одну вещь? – смущенно проговорила мисочка.

– Говори какую. – Нина протянула руку и погладила переполненную чувствами маленькую мисочку.

– Поклянись, что никогда не дашь меня в обиду.

– Это ясно и без всяких клятв. Как я могу обойтись без тебя? – улыбнулась девочка.

И тогда, набравшись смелости, мисочка выпалила:

– Я никогда прежде не видела эту странную штуку, которую ты поместила в стеклянную трубку… но мне кажется, что имя Клавис Музивум мне что-то говорит…

Нина с удивлением взглянула на мисочку:

– В каком смысле? Ты где-то его уже слышала?

– Если не ошибаюсь, Пернатый Змей рассказывал о Клавис Музивум князю Каркону из дворца Ка д’Оро. Я случайно подслушала их разговор, – опять засмущалась мисочка.

– Ты хочешь сказать, что прежний мэр Венеции Лорис Сибило Лоредан, этот мерзавец, превратившийся в Пернатого Змея, знал, что такое Клавис Музивум? – с изумлением спросила Нина.

– Да… это было на острове Клементе, в доме из черного оникса… Сибило Лоредан долго разговаривал с князем… Но больше я ничего не запомнила из их разговора… – В тонком голоске мисочки послышались виноватые нотки.

Нина вскочила с табурета. Ее передернуло от одного воспоминания о Пернатом Змее, отвратительном покойном экс-мэре Венеции. Но, если мисочка сказала правду, значит, золотой стержень имеет какое-то отношение к князю! Хотя в Записках Каркона, которые она помнила наизусть, о нем ничего не говорилось, даже имя его не упоминалось.

Раздался громкий стук в дверь. Нина поспешно вложила шар в углубление, вход открылся.

– Что-то случилось? – В лабораторию с встревоженным лицом влетел Ческо.

За ним спешили Рокси, Фьоре и Додо. Все они промокли – дождь на улице шел не переставая.

Нина показала им ладонь со звездой:

– Видите? Звезда изменила цвет! Даже если она и не стала черной, это все равно означает что-то очень серьезное. Зло вернулось в наш город, поверьте мне! – заключила она прерывающимся от волнения голосом.

Ребята побледнели от ужаса. Никто не вымолвил ни слова.

– Если вы узнаете, что Шестая Луна снова в опасности, что вы скажете? – Нина посмотрела Ческо прямо в глаза.

– Опять?! – хором воскликнули ребята, не веря своим ушам.

Фьоре сняла свою знаменитую шляпку в красных сердечках, отряхнула ее от дождевых капель, положила на стол рядом с пирамидой Дракона и застыла, вопросительно глядя на Нину. Додо прижал к груди свой Талдом, моля Бога: спаси и пронеси. Рокси нервно жевала чуингвам. Ческо протирал очки полой куртки.

Сделав глубокий вдох, Нина поведала друзьям, как прошла ее ночь и как возникло подозрение, что Каркону неким непонятным образом удалось ожить и теперь от него стоит ждать больших неприятностей.

– Каркон! Неужели он и правда вернулся?!

Четверку юных алхимиков более чем встревожила эта возможность.

Нина погладила по спине Платона, у которого при упоминании о мерзком князе шерсть встала дыбом на загривке.

– Точно я не знаю. Пока это мое предположение. Но то, что нас поджидает какая-то опасность, в этом я уверена.

И девочка Шестой Луны рассказала ребятам о прибытии Фило Морганте и Джолии.

Фьоре вытаращила глаза:

– Два призрака? Они летят прямо с Ксоракса?

– Да, два бывших алхимика, ставшие призраками. Они летят, потому что никто из алхимиков Шестой Луны не может вернуться на Землю. Произнося перед смертью Финальную Фразу, они превращаются в луч света и перемещаются на Ксоракс. Навсегда.

– А я и не знала, что они умеют превращаться в призраков, – удивленно произнесла Рокси.

– Я сама не знала, – вздохнула девочка. – Дед не изложил мне подробности. Только одну: что они прилетят сегодня вечером, и все.

– А зачем они летят? – спросил Ческо.

– Надеюсь, чтобы помогать нам, если потребуется. Я почти ничего о них не знаю. А пока они не явились сюда, я хотела бы понять, для чего служит эта штука. – И Нина указала на золотой стержень, лежащий в стеклянной трубке с красно-оранжевой жидкостью. – Он называется Клавис Музивум. А трубка с магическим раствором – Бомильо.

Рокси сняла мокрый плащ и повесила его на вешалку у входа:

– Не бойся, подружка, разберемся и с тем, что это за штука и для чего нужна. И не с таким справлялись! Теперь, когда у нас есть Талдомы и когда мы сами стали алхимиками, нам ли пугаться новой схватки с гнусной Алхимией Тьмы! Или с какими-то призраками!

Было похоже, в мире нет ничего, что могло бы сбить с толку дерзкую и отважную Рокси.

Кого можно было упрекнуть в отсутствии смелости, так это Додо.

– Я б… б… боюсь даже с Т… Т… Талдомом, – просипел он простуженно.

– Не будь трусом! Ни Каркон, ни призраки нам нипочем! – Ческо хотел выглядеть суперсмелым, хотя на самом деле у него на душе кошки скребли.

– Клавис Музивум… Клавис Музивум… – задумчиво повторила Фьоре. – Если перевести с латыни, это – Ключ к Мозаике.

– Молодец! Так же, как «умбраэ» в переводе с латинского – призраки! – подхватила Нина.

Ческо надел очки:

– Давайте попробуем упорядочить факты. – Он повернулся лицом к Нине: – Итак, тебя разбудил дьявольский хохот, который напомнил хохот Каркона. Затем ты получила письмо от профессора Миши, в котором он сообщает о прибытии двух бывших алхимиков, а ныне призраков. И наконец, появляется Ключ к Мозаике… – Ческо задумался. – Нет, не понимаю, не вижу логики… Наверное, нужно связаться с Этэрэей. Не может быть, чтобы Каркон и его подручные, превращенные в каменных болванов, способны продолжать устраивать пакости!

– Это невозможно! – хором согласились остальные.