Яддушка Для Злодея, или Нельзя (Влю)Убить Кощея

– Это что такое? – завопил водяной, видя, как порывом воды снесло с меня волосы из водорослей. – Ты не утопленница, ты живая! – Лицо его мокрейшества расплылось в уродливую гримасу разочарования, обиды и обманутых надежд. – Обвести вокруг пальца решила, вздумала сбежать? – догадался мокрый.

– И чем дальше, тем лучше! – не подумав, выдала я, решив, что сейчас самое время драпать, пока подводный не очухался.

– Ну так вот, сначала свадьба, потом все остальное! – И новоявленный женишок бросился на меня с липкими обнимашками. Хотя, скорее всего, он, как всякая водяная нечисть, пытался меня просто утопить или задушить своими перепончатыми лапами.

Насилу увернулась, и то все благодаря скользкости водяного. А дальше начался уже не просто фарс, а первостатейная комедия.

Я бегала кругами по морскому дну, поднимая тучи ила, водяной – за мной. К моему ужасу, дыра портала в реальность стремительно уменьшалась, а у водяного имелось явное преимущество в виде рыбьего хвоста, перепонок и плавников.

Русалки в экстазе вылезли из зарослей и широко раскрытыми глазами наблюдали этот идиотизм. Единственное, что они понимали, – загадочная методика обольщения мужиков действует, и они стремились постичь ее суть.

Я ускорилась настолько, насколько могла, уже совершенно неподдельный страх подгонял меня, заставляя быстрее перебирать ластами.

Вопль возмущения и растоптанного самолюбия всколыхнул и без того неспокойную толщу воды.

Увы, водяной оказался гораздо хитрее, чем я думала.

Пока я бежала кругом вокруг портала, он зашел с другой стороны. И я прямо с разбега попала в его широко расставленные лапы, оказалась в его скользких пупырчатых объятьях, и меня тут же с силой прижали к огромному пивному животу в мелкий прыщик.

Почувствовав эти липкие прикосновения, я не смогла сдержать своего отвращения. Это было последней каплей в озере терпения его мокрейшества, такой несговорчивой любовной добычи еще не попадалось в лапы этого сладострастного хищника. Никто и никогда из живых или мертвых так не унижал подводного владыку.

Холодные лапы сомкнулись на моем горле.

«Мне конец», – мелькнула мысль.

А мой мир был так близко! Вот она, реальность, только руку протяни. Я и в самом деле напоследок, прощаясь, повела ладонью в сторону полузакрытого портала. Все, сейчас меня утопят, и я навсегда останусь на озерном дне в компании нестиранных носок его мокрейшества.

И столько возмущения поднялось со дна моей души! Вот столько же, сколько от натуги из-под хвоста пускал пузырей душивший меня водяной.

«Не быть носкам его мокрейшества стиранными! Я ему тут такой гендерный "революсьен" устрою, что он водицы чистой невзвидит! – внезапно решила я. – Ишь вздумал девок портить и топить!»

В загривок водяного врезалась благословенная консервная банка, спасая подводного от жестокой участи.

– Руки прочь от Бабы-яги! – завопил Кощей, пуская пузыри, но все-таки каким-то чудом умудряясь удерживать геройскую позу в бушующем водовороте.

– Это кто это здесь баба?!

– Да! – подтвердила я, потирая отпущенное водяным горло. – Кто?!

– Ты! – обвиняющее ткнул в меня пальцем Кощей, как бы намекая на то, что я должна всех предупреждать об этой маленькой неприятности, случившейся со мной в сказочной изнанке.

– Я? – сделала возмущенное лицо, отрицая все и вся сразу.

– Баба? – вклинился водяной в нашу перебранку. – Яга? А с чего это я должен ее тебе отдавать? Может, у нас любовь подводная! – А быстро этот гад мокрый сориентировался.

– Да, может быть! – подтвердила я. – И вообще, у нас свидание в реальности!

Но Кощея это заявление не впечатлило, он, не задумываясь, был готов встать между двумя. И не просто скромненько встать, а растолкав локтями конкурентов, преудобненько устроиться на самом лучшем месте.

– Ты, мокрая твоя душонка, не разевай беззубый рот на то, что тебе не принадлежит! Баба-яга будет моя! В конечном итоге у меня к ней счет имеется.

Его мокрейшество лучезарно сверкнул акульей лыбой. Да так, что я вздрогнула, столько клиновидных зазубренных зубов за раз я в жизни не видела. То есть до этого были цветочки, теперь пошли ягодки?

– Сам бы ты, щенок, прибрал свои сухопутные лапы да не тявкал, зря сотрясая воду! Моя Яга, не отдам. Такая корова нужна самому. К тому же она согласилась быть моей подводной царицей! Ты в пролете, косточка!

Я чуть не задохнулась от такого заявления. Кажется, мы договаривались только о том, что меня препроводят в реальность, не более. Вроде все было ясно.

Только вот я не знала, что теперь делать, оказавшись меж двух огней: с одной стороны – зеленый и любвеобильный зубастик, а с другой – первый злодей изнанки собственной персоной – Костиан мерзейший. И у каждого из них ко мне имеются свои счеты.

Самое неприятное было в том, что во время разборки я оказалась как раз недалеко от Кощея.

– Симпатичный прикид, – посмотрев с прищуром на мою одежду из рыболовных сетей, оценил почти бессмертный и тут же с ехидством посоветовал: – Ты, когда в следующий раз топиться будешь, кирпич к пяткам привязывай и рожу зеленкой мажь. Тебе пойдет, а то цвет лица больно свежий.

Ёрничает засранец, как пить дать издевается.

«Ну и черт с ним, – решила я, – лишь бы водяного отвлек, а я в это время рыбкой – и в портал».

– Пузырь-трава или жабрягоды? – уточнил Кощей уже более серьезно, отодвигая меня за свою спину так, что мои пятки, к которым следует привязывать кирпичи, поехали по илистому дну. – Впрочем, неважно, здесь делов-то на пять минут, сейчас мы тебя от этой зеленой водяной пиявки избавим.

Нет, мелочь, конечно, а приятно, когда за тебя заступаются и готовы избавить от назойливого кавалера. Вот бы и от себя тоже не забыли избавить, и мы в расчете. Прощу тогда сожженную бабушкину поляну и дом ейный, который по Кощеевой милости неизвестно куда сбежал.

Обстановка накалялась, ярлык «зеленой присоски» очень уж не понравился водяному.

– Сам такой! Урод приблудный, чуже-Сранец поганый, импортный. Из реальности к нам подброшенный! Видно, ты там мамке не нужен был, если она тебя к нам вышвырнула, только и здесь ты на фиг никому не сдался! – огрызнулся оскорбленный подводник.

«М-да… – внезапно осознала я. – Это как же часто существа из одного мира шастают в другой?! Во-первых, чтобы нахвататься словечек из реальности, а во-вторых, чтобы, пробегая чужой мир, ребенка там посеять. И вот что взошло».

– Ну, пеняй на себя, мокрый! – сквозь стиснутые зубы с не менее мерзейшей улыбкой ответил первый злодей изнанки. Видно, очень уж задело его сказанное.

– Сам смотри не склей ласты, сопливый, до поры до времени, пока я тебя уму-разуму не поучу! Бр-ру-у-у! Молодеж-ж-жь пошла! – злобно забулькал и замотал щекастой головой подводный.

А дальше, как водится, пошел махач, серьезная разборка драчливых самцов, в которой мне делать было совершенно не чего.

С этаким недобрым прищуром, которому бы позавидовала любая карга, Костик почти бессмертный двинулся на зеленого.

«Делов» оказалось на целых десять минут.

Водяной уже нудно, но с душой завывал заклинание:

– Слуги мои верные! Друзья заповедные! Придите на помощь батьке свому! Кощей-супостат воду мутит, честным водяным жить не велит!

Я попятилась, взглядом осмотрев приплывших на зов заклинания, а это было непременно оно, такие отвратные стишки, сварганенные на коленке, ни с чем не спутаешь! У слуг верных, друзей заповедных я обнаружила столько зубов разом, сколько не видывали ни в одной стоматологической клинике. И каждый призванный был голоден.

На что недобренько так ухмыляющийся Кощей отреагировал довольно-таки своеобразным способом, шагнул в сторону и лишь небрежно бросил:

– Эй, тряпка, фас! – Из-за спины злодея выскочила моя старая знакомая, которая еще долго будет сниться мне в страшных снах, – скатерть саможранка.

Я вылезла из-за защитной спины злодея, потому как очень хотелось надеяться, что скатерочка справится с этой оравой бешеных селедок. Но Кощей, как всегда, испоганил весь кайф. Крепко схватив меня, он попытался лишить удовольствия лицезреть капитуляцию зеленого прилипчивого ловеласа.