Яддушка Для Злодея, или Нельзя (Влю)Убить Кощея

На поляне началось черт-те что.

Визжали пилы, ревел медведь на пару с пьяным Кощеем, тошнило волка. Все скрылось в черном дыму и туче летящих во все стороны щепок.

Терем лесного царя пилили на дрова.

Я смотрела на все это откуда-то сверху и искала взглядом своих, отмечая, кто где находится и в безопасности ли они.

Пока меня не отвернули от картины сражения и не понесли прочь.

Возможно, я была немного в шоке от происходящего: не ожидала здесь, в изнанке, увидеть машины.

Но возмущаться я начала, только когда осознала, что мы уже далеко от поляны.

Быстро шагая по веткам, которые сами собой подставлялись под ноги, леший незаметно для всех меня крал.

Когда до меня дошло, что еще чуть-чуть и я не найду дорогу обратно на поляну, где, возможно, погибают мои друзья, я набрала в легкие побольше воздуха и что есть силы завизжала на ухо лешему.

От неожиданности лесной царь свалился с ветки.

Увы, не со сказочной нечистью мне было тягаться. Лесной, как кошка, приземлился на ноги и, подхватив падающую меня, невозмутимо закинул на плечо, вероятно, сворованное у Арнольда Шварценеггера.

Успокаивающе похлопывая меня пониже спины, леший понес меня дальше, как заправский воришка. У него был четкий план, разбитый по пунктам, и он ее собирался от него отступать. Вот такая педантичная и аккуратная нечисть мне попалась.

Только я терпением не отличалась и успокаиваться не собиралась. Изогнувшись, я вцепилась в золотистые пряди и, как быка, попыталась развернуть лесного царя обратно. Тот в бешенстве мотнул головой. Но я не отступала, дергая его за волосы, шипела на ухо:

– Ой, смотри, зелененький мой, я тебе не какая-нибудь деревенская девка, неграмотная и наивная. С самой Бабой-ягой споришь! А ну-ка, развернулся и понес меня обратно к парадным воротам лесного терема! – Последнюю фразу я просто-таки гаркнула лешему на ухо. Так, что он даже поморщился.

Ну все, быть теперь лесному царю глухим на одно ухо. А если до него все еще не дошло, то я ему сейчас и вовсе ухо отгрызу. Я изготовилась вцепиться зубами в лешего, но тот, словно прочитав мои мысли, остановился.

– В главный чертог никак нельзя! Я приготовил тайное местечко в кустах на другой стороне леса. Там нас никто не найдет.

– Не хочу в кустах отсиживаться! Там мои звери на поляне гибнут, наверно… – Я прикинула, кто кого, и почти успокоилась. Почти. Все-таки самоходных печек было много.

– Я же сказал, атаковать в лоб нельзя. Это не живое, машины их магия не берет. Дойдем до кустиков, перегруппируемся…

– Да не хочу я в кустики, – возмущенно шипела я. – Если в лоб нельзя, так зайдем с другой стороны!

Леший остановился и задумался.

– Хотя бы посмотрим, как обстоят дела, а там решим, что делать… – дожала я лесного.

Уговорить лешего оказалось проще простого, ведь на поляне сражался не только мой отряд, но и алкогольные белочки.

Развернувшись, мы пошли обратно, только теперь леший сокращал дорогу, и я впервые видела, как он это делает.

Песчаная дорожка, найденная лешим, петляла между стволов, иногда ныряя в совсем узкие просветы. Скользя между деревьев, мы оказывались в совершенно другом месте, а за спиной уже был иной, незнакомый лес. Не будь я потомственной Бабой-ягой, я ни за чтобы не смогла бы отследить тот момент, когда мы выходили на другую поляну.

Подкравшись к терему, мы незаметно проникли внутрь с черного входа. К моему недовольству, леший шел впереди, крепко держа меня за ладонь. Широкая спина загораживала весь обзор.

Мне оставалось только сопеть и больно наступать лесному на пятки.

Помещение, в которое мы проникли, до потолка было заставлено горшками, крынками, жбанами, бочонками, бутылями и бутылками.

Это оказалась кухня или кладовая, или спиртовая, это как посмотреть, но все задние комнаты царского чертога занимал один огромный эфироперегонный завод.

Стойкий запах первача резал глаза, заставляя их слезиться. С первого вздоха тебя начинало вести в сторону. Я постаралась дышать через рот. То, что это была ошибка, я поняла после.

Пока я с открытым ртом все рассматривала, леший утек на разведку.

Где-то совсем близко шел бой. Я слышала рев бензопил, писк белок и крики моих друзей. А вокруг меня суетились озабоченные белочки.

«Никак бегут?»

Мой взгляд упал на чугунок, закрытый сверху просмоленным лопухом. Готова была поклясться – там содержится такая горючая смесь, что – мама, не балуйся! Любому напалму даст сто очков вперед.

Леший гнал спирт из всего, что попадалась под руку. И судя по нетрадиционному содержимому стеклянных бутылей, часто экспериментировал.

– Вы что тут делаете? – грозно спросила я боевую белочку, привязывающую к чугунку ручки из веревки.

Белочка вскочила, встала как вкопанная, вытянулась по струнке и отдала честь.

– Было велено спасать стратегические запасы живой воды и мертвой еды! А если не удастся спасти, то приказано уничтожить! – отрапортовало пушистое чудо. Мой взгляд упал на штабеля коробок с логотипом известного изготовителя бомж-лапши. Часть из них была вскрыта, и пара десятков белочек усиленно давились сухой лапшой, уничтожая стратегические запасы. Видать, чтобы врагу не достались.

– Та-а-а-ак… – протянула я. У этих сказочных все не как у людей. Там ее собратья сражаются, а она здесь выпивку пополам с закуской спасает.

Отняв чугунок с ручками, я коротко бросила:

– Каждая взяла по бутылке и за мной!

* * *

«За Бабой-ягой – хоть в огонь, хоть в воду!» – похоже, это был неписаный девиз всех зверей в изнанке.

Боевые белочки дружно встали в ряд. А хорошо леший их выдрессировал.

Стройными шеренгами мы начали красться к парадным покоям терема. Скрытно добраться не получилось. Белочки слишком усиленно уничтожали стратегические запасы, коих у лешего было – как грибов и ягод в лесу, то есть видимо-невидимо. В начинающих качаться из стороны в сторону шеренгах уже слышалась пьяная икота и хруст далеко не французской булки.

Предприимчивые боевые белочки решили совместить приятное с полезным: одновременно сделать набег на агрессоров и уничтожить стратегические запасы. То есть угодить двум богам сразу – Бабе-яге и лешему.

Я осознала, что этот набег будет незабываемым, так как двум богам служить нельзя.

Следует торопиться, малейшее промедление – и содержимое склянок, чугунков и прочего уничтожится рачительными белочкам, которые жевали и прихлебывали на ходу.

Поэтому этот марш-ползок нам следовало провернуть как можно быстрее, пока леший не поймал меня на горячем.

Увиденное нами в главных залах заставило на какое-то время забыть, зачем мы пришли.

Бой шел полным ходом. Моим зверятам и бельчатам очень сильно не нравились пилопечи, а самоходным машинам, как видно, вообще ничего не нравилось, кроме дров, и в особенности все живое, что нельзя было быстро превратить в дрова.