Эльф

– Удачи, красавчик, – улыбнулась ему секретарь.

– Ну, с такими пожеланиями у меня точно всё получится, – он подмигнул ей и понёсся к машине.

Степан спустился в гараж. Автопарку организации охотников мог позавидовать любой спецагент. Выбирать можно было из тяжёлых бронированных джипов, маленьких юрких малолитражек, обычных ходовых марок и мотоциклов. Были здесь даже микроавтобусы, максимально оборудованные передовой аппаратурой и замаскированные под машины скорой помощи, инкассаторских и ремонтных служб. Под капотами старых российских автомобилей и с виду невзрачных недорогих иномарок была только новейшая электроника. Каждая машина напрямую посылала сигнал в центр управления через защищённый спутниковый канал. Все разговоры, вид из окна – в общем, всё, что происходило в салоне, сразу записывалось на сервер. Студентов всегда пугали этим всевидящим и всеслышащим наблюдением как инструментом вечного хранения компромата, но Леночка давно разведала, что собираемой информацией пользовались только в режиме реального времени, потому что хранить такой огромный объём данных для постоянного пользования школа не могла. Информация сразу же архивировалась, причём проходила сложную систему шифрования, чтобы избежать утечки данных, и в сжатом виде хранилась на сервере. Чтобы снова посмотреть её, приходилось провести сложную бюрократическую работу: запросить коды доступа и официальные разрешения у ответственных лиц. Благодаря этой схеме невозможно было испортить видео, изменить данные. Но всё же существовала одна лазейка: записи архивировались в тот момент, когда машина заезжала в гараж и занимала своё место, и в этот короткий промежуток можно было фальсифицировать информацию.

А пока машина была в работе, на базе всегда могли посмотреть, где она находится, сколько бензина осталось, как часто курит водитель в открытое окно, и с какой скоростью он пронёсся мимо очередного поста ДПС. Летать машины, конечно, не умели, но мощные японские двигатели позволяли развивать большую скорость, при этом машину на дороге не заносило.

Чего не скажешь о мотоциклах. Степан больше любил их. Тяжёлые крутые «американцы» были очень мобильными. Молодые специалисты повесили на них такие глушители, что по городу можно было передвигаться достаточно тихо. Все мотоциклы тоже были оснащены множеством датчиков и вспомогательных фишек, но, конечно, для больших расстояний лучше подходил автомобиль. И ещё Степан не знал, как обстояли дела со стоянкой в лагере. Машина закрывалась на ключ, а отдавать на растерзание пионерам новенький мотоцикл совсем не хотелось.

Ещё в машине было удобно перевозить много оружия. Но сегодня на задание Степан ничего не взял. Он планировал организовать несчастный случай. Хотя наверняка в школьной оружейной нашлось что-нибудь необычное и для этих целей. Ученикам было доступно всё – начиная от древних массивных мечей, арбалетов и луков и заканчивая автоматическими стволами с современной оптикой, – кроме боевых патронов. Их брали на задание под расписку, а после сдавали и отчитывались о каждой дырке в теле жертвы или в стене. Некоторые мечи преподаватели называли настоящими церемониальными эльфийскими и разрешали тренироваться на них только под камерами. Конечно, ученики втихаря посмеивались, уверенные, что всё это сказки, но Степан всегда чувствовал, что именно эти клинки намного легче и теплее по температуре, чем остальные. Они ложились в ладонь и становились продолжением руки. К сожалению, никто, кроме него, этого не замечал. И когда он ещё в начале обучения рассказал маме о своих наблюдениях, женщина мягко отшутилась, что подобные ощущения доступны только избранным, и она очень рада, что её сын такой способный. Намного чаще детям разрешали брать ножи. Метать их умели все. Но в этот раз Степан решил обойтись даже без них. Идти на девочку с кинжалом казалось ему унизительным. Он ведь уже опытный охотник!

Степан сел в машину, настроил под себя зеркала, потом откинул водительский козырёк – там тоже оказалось зеркало. Он подмигнул себе, поправил густую длинную чёлку и отправился в путь. Вообще, Степан сам себе нравился. Не сказать, что занимался самолюбованием, но комплексов по поводу внешности точно не имел. Он был одним из самых высоких юношей в школе, стать досталась ему от отца. Так говорила и мама, и все учителя, которые его знали.

В этом году Степан окончил школу. Ту школу, которая официально считалась необходимыми одиннадцатью классами для получения аттестата. Но для него и ребят мало что изменилось. По документам они автоматически были зачислены на первый курс какого-то института в Санкт-Петербурге. Этот вуз был создан специально при штаб-квартире организации охотников, и все студенты заканчивали его, ни разу там не появившись. А в июне им даже устроили импровизированный выпускной с шашлыками, огромным тортом и танцами до утра. И мама сделала презентацию с фотографиями, чтобы показать, какими они были, а какими стали. Степан даже засмущался. Каким же взрослым он считал себя тогда, в четырнадцать лет. Как он обижался на маму за то, что вырвала его из привычной жизни. А на выпускном вдруг понял, что уже не видит свою жизнь другой – без друзей, засад и изучения эльфийского языка, – а мама отошла на второй план. Так спокойно и естественно. До школы Светлана была для него всей жизнью, а сейчас он уже самостоятельный. Жаль, Никита не поехал с ним. Но этот паразит уже успел весной задержать в одиночку эльфа-подростка и получил зачёт, а Степан тогда охотился с бригадой на мардога и всё пропустил. Может, и к лучшему, ведь текущее задание в разы круче Никитиного! Ему надо не задержать, а убить.

После нескольких часов пыльной дороги Степан подъехал к воротам лагеря. Они располагались весьма странным образом. Две огромные резные половины на мощных столбах полностью перегораживали дорогу. Но с обеих сторон были тропинки, по которым можно было спокойно проехать на велосипеде, не сбавляя скорости. За воротами творилось нечто странное: смешались крики, стуки и приказы, и весь этот гул утопал в цветном дыму. Мимо Степана пронеслась компания детей с лицами, одинаково разукрашенными гримом из двух чёрных полос на щеках. Одеты они были в костюмы, собранные из всего, что, наверное, под руку попалось: плащи из чёрной ткани, вероятно, разрезанной наспех, завязанные на шее двойным узлом, поверх обычных футболок и спортивных штанов в тон, а на руках и ногах – криво вырезанные куски линолеума, служившие импровизированными латами. Дети размахивали обмотанными тканью палками, отдалённо напоминающими боевые мечи.

Направлялась молодёжь прямо в клубы дыма, не обращая никакого внимания на стоящую под воротами машину. Проводив их взглядом, Степан подошёл к воротам. На огромной цепи висел массивный замок с дужкой. Парень взял его в руки и неожиданно для себя рассмеялся. На одну половину ворот цепь была просто накинута, и её можно было легко снять, что он и сделал. Потом заехал внутрь, припарковался рядом с ближайшим домом, вышел и принюхался, пытаясь понять, что это за дым.

Вдруг слева от него выскочил из ниоткуда крупный парень с растрёпанными волосами, латами из линолеума и в мятой одежде. За собой он тянул огромный дрын[12 - Дрын – тяжёлая суковатая палка.], на одном конце которого болталась грязная тряпка с рисунком. Он легко вскинул этот импровизированный флаг над головой и с криками «За тёмную королеву!» понёсся вглубь дымовой завесы. Его воинственный силуэт быстро исчез из поля зрения, но асфальт ещё некоторое время вибрировал под ударами огромных берцев.

– Не беспокойся, – раздался спокойный голос за спиной Степана, – это «темнозёрцы» захватывают мир. Им минут сорок осталось.

К нему подошёл невысокий мужчина, средних лет, одетый в старомодный плащ.

– А потом?

– А потом – обед.

– Он кричал «за тёмную королеву»?

– А что же он должен кричать? За ВДВ? Или «Барвиха, вперёд»? Нет, молодой человек, это другой лагерь. Здесь сказочная страна, сказочные герои, ролевая игра.

– А кто такие «темнозёрцы»?

– Это армия страны Тёмных озёр, тёмных эльфов. Ты новый мастер?

– Наверное. Я только приехал. Я правила прочитал, которые рассылали, но про тёмных эльфов там ничего не сказано.

– Ничего, разберёшься. Пойдём в штаб, там всё объяснят.

Штабом оказалось невысокое деревянное здание с искусно вырезанными наличниками и ставнями. Дом стоял в окружении плотно высаженных деревьев. На большой веранде лежали груды игрового оружия, брони и другого реквизита. Мимо постоянно сновали подростки. Все двери были раскрыты. На первом этаже происходили бурные сборы и раздача приказов. Высокий мужчина с бородой размахивал руками и кричал в рацию:

– Удержать «Ведьмин пролив» до обеда! Откиньте «тёмников»! Если они прорвутся сегодня, весь сценарий нам сжуют.

Он отключил рацию и закричал уже куда-то вглубь дома:

– Летучка[13 - Летучка – летучий отряд, быстро перекидываемый в нужную точку.] белых эльфов готова? Шустрее! Ещё полчаса надо продержаться.

Мимо него пробежала группа подростков с забелёнными лицами и в белых плащах.

– У вас по пять хитов[14 - Хит – игровая жизнь персонажа.]! – крикнул мужчина им вслед, потом вздохнул и уже тихо добавил. – На всякий случай.

– Монстра?! – опять включил рацию организатор. – К вам подмога.

Тут его взгляд остановился на Степане. Некоторое время он задумчиво смотрел на гостя и вдруг крикнул:

– Саня, Вика! Идите сюда! Белый король нашёлся.

Из дверей выскочили ещё двое взрослых и внимательно оглядели его.

– Детей бить умеешь? – спросила девушка.

– Ну, попробовать можно, – усмехнулся Степан, – больше убивать привык, с одного удара – так, чтоб не мучились.

– Отлично! Чувство юмора есть. Будешь Белым королём. Тебя как зовут-то?

– Степан. Я из института на практику приехал.

– Хорошо. Тут все мастера такие. У нас король уехал, у него что-то дома случилось. И больше некого на эту роль ставить. Сейчас идём обедать, потом всё тебе до планёрки расскажем. Вечером научим фехтовать.

– А я умею. На шпаге и на мече, – Степан опять усмехнулся, вспомнив тяжёлые эльфийские церемониальные мечи, с которыми они тренировались. – Я реконструкцией занимался.

– Вообще отлично, – отметил организатор.

Тут в рации раздался хриплый срывающийся крик:

– Дима, Дима! Обрывай тик[15 - Тик – игровое время в течение дня, ограниченное несколькими часами.]! Мы их не сдержим!

На заднем плане слышались возбуждённые возгласы детей: «Трусы! Слабаки! Щитовики, вперёд!» Звонкий девичий голос ярко выбивался на общем фоне: «Лучники, огонь! Пленных не брать!»

Дима, так звали высокого организатора, схватил громкоговоритель, выскочил на улицу и спокойным учительским голосом проговорил:

– Окончание игрового тика! Всем проследовать в столовую!

– Спасибо, босс, – раздалось в брошенной рации.

Степан вообще ничего не понял. Мать сказала, что он едет в простой летний лагерь, где все играют в «войнушку». Поэтому парень ожидал увидеть постановочную битву, в которой детей делили на команды, давали игрушечные автоматы и рассказывали, в кого стрелять, а от кого убегать. Но тут происходило совершенно другое. Во-первых, как понял Степан, мир был фантазийный, и самостоятельно разобраться, кто за кого воевал, было невозможно. Во-вторых, все участники занимались своими делами. Они перемещались поодиночке или маленькими группами. Судя по звукам, доносившимся из рации, где-то шла торговля, где-то – бой, а кто-то и вовсе зазывал гостей на свадьбу. В-третьих, Степан не совсем понимал, как в этом бардаке можно выполнить задание, да ещё и быстро. Ведь только несколько дней уйдёт на изучение территории, планирование конкретной ситуации и поиска места для несчастного случая. Да и в коллектив надо влиться, чтобы стать своим и отвести потом подозрение.

«Ладно, – заключил он. – Будем решать по ходу».

К обеду дети, как тараканы, стали выползать из леса, из-за домов, из расставленных по всему лагерю больших шатров и стекаться в сторону столовой. Степан присоединился к потоку, по дороге решив хорошенько осмотреться. Он привык к компактному расположению школьных строений, из которых можно было вообще не выходить на улицу, чтобы попасть из спального корпуса в столовую и учебные аудитории. А здесь всё было разбросано на несколько гектаров и со всех сторон окружено лесом. Дома были деревянными, построенными в одинаковом стиле. Газоны ровно пострижены, невысокие плодовые деревья побелены, вдоль дорожек высажены смородиновые кусты. На большой поляне среди домов был разбит лагерь – навскидку, не меньше тридцати палаток! – а в центре – дымящееся кострище. Под большим дубом рядом со штабом сидел парень и играл на флейте, но, увидев детей, он быстро спрятал инструмент в футляр и побежал вслед за всеми. Вскоре из палаток показались взрослые. Кто-то оглядел небо и сделал знак остальным, чтобы закрывали палатки на молнии (видимо, ожидался дождь). Прихватив с собой ноутбуки и коробки с бумагами, они направились вслед за детьми. Степан решил, что именно эти люди контролировали хаос, творившийся на игровой площадке. Ведь должен же кто-то быть, а иначе как здесь понять, что происходит!

В столовой Степан взял еду и присоединился к группе детей в чёрных плащах, которые уже вовсю уплетали суп и громко обсуждали бой. На их лицах было по две тёмных полоски, как у американского спецназа в голливудских фильмах. Напротив Степана оказался мальчик, которого он уже видел у ворот: крупный боец в мятой одежде и с импровизированным флагом.

– Подвиньтесь! – скомандовал звонкий девчачий голос. «Боец» без слов отодвинулся, и рядом с ним приземлилась высокая девушка в рваных джинсах, с эльфийскими ушами и такими же, как у остальных, полосками на щеках. Глаза у неё были подведены чёрным, а волосы сильно растрепались. Степан сразу узнал жертву, и рука с ложкой на секунду замерла в воздухе.

– Нечестно! – сказала она, засовывая в рот кусок хлеба. – Они раньше закончили. Мы бы взяли «Ведьмин пролив».