Любовь и гвозди

Но все обошлось! Белые грибы и в Швеции белые!

Грибов я нажарила много, и на третий день они мне уже в рот не лезли.

Пресытилась! Оле поедает жаркое из лосятины, с картошечкой и с любопытством наблюдает за сюжетом на тему «Марго и жареные грибы». Я же отодвигаю от себя тарелку с грибами, с отвращением. И тогда Оле велит выбросить остатки грибов в ров у дороги. Что я и делаю с удовольствием, опрокинув кастрюлю с грибами в ров, да не очень аккуратно – часть грибов прилипла к обочине дороги.

На следующий день, когда Оле косил траву у дороги, он поскользнулся на моих грибочках, упал и ушиб ногу. И мне ничего не оставалось делать, как виновато массировать его щиколотку, икроножную мышцу, чтоб облегчить страдание.

Оле валяется плашмя на тахте, в кухне, постанывая от боли, а, возможно, и от удовольствия. Понять сложно. А я, с тревогой склонившись над его ногой, поглаживаю ее и массирую. В какой – то момент Оле начинает вздыхать и причитать.

– Мистика! Ух! Ах! Мистика!

Я вскакиваю и выбегаю на улицу.

Майя гоняет в Норвегию

Сегодня мы с Оле катались к Майе. Это его дочь. Живет в 200 метрах от него. Ее фото я видела у Оле, на полке стеллажа. Обычная беленькая шведка. Оле предупредил меня, что Майя не в восторге от меня. Она не хочет видеть никаких женщин рядом с отцом. В его доме. Ни русских, ни украинок. Ревнует. Хотя, она очень любопытная и не прочь взглянуть на меня. Коль, я приехала. Подытожил, смеясь Оле. Мне тоже было интересно увидеть шведку Майю. И мы на квадроцикле едем к ней. Дом у Майи деревянный. Окна от пола до потолка. Двор с изумрудной травой. За ограждением пасутся кони, пони, страус. Беловолосая от природы Майя перекрашена в черный цвет. Майя встретила меня нелюдимо, почти в штыки, едва кивнув в ответ на мое виноватое «гутен таг». И мне даже захотелось сказать ей.

– Майя! Расслабься! Я скоро уеду! Навсегда! Никто не претендует на твоего отца и на твое наследство.

Но я скромно сползаю с квадроцикла и молчу. Оле зовет меня за собой. Поглазеть на интерьер шведского дома. Черноволосая Майя лезет в кабину фуры. В доме, в куче детских игрушек, возятся две маленькие белокурые дочери Майи. Оле обнимает внучек. Сегодня Майя дома, с детьми. А завтра будет гнать фуру в Норвегию. Такая работа у нее. С дочками посидит муж Майи, отец семьи. Он занят надомной работой. Хотя, я неверно выразилась. Отец семьи тут Майя. В Швеции матриархат. Потом мы быстро прощаемся и уезжаем. Чаем с пирогами нас Майя не потчевала.

Голова болит

По шведскому телевидению гоняют всемирные конные игры. Оле каждый вечер любуется соревнованиями. Он ставит на столик два прибора с мороженым, политым тертой малиной и зовет меня. Я каждый раз скромно сажусь рядом, в кресло, около дивана, на котором лежит Оле. И никаких флюидов! Но сегодня я замечаю, что Оле как-то рассеянно смотрит на лошадей. После вчерашнего массажа его ушибленной ноги. И бросает на меня странные взгляды. А потом, вдруг показывает на свою голову и просит меня сделать массаж. Типа, голова болит. Я встаю с кресла и ухожу на улицу. У меня тоже голова болит. На тему, как бы выйти из этого щекотливого положения без моральных потерь.

Тест не прошла

Сегодня утром, за кофе, я решила быть смелой. Спросила у Оли о билетах, купленных мной в Риге до Стокгольма. Деньги чужие, надо отдавать. Оле пожал плечами. «Эйр-Балтик» так делает бабки! Коррупция. Но 30 минут между самолетами – это стандарт. Я должна была успеть. Оле не собирался возместить мне расходы на путешествие к нему. Он уже потратился. А я опоздала. Это мои проблемы. И тест на жену я не прошла. Он так и сказал. И мне стало стыдно. А до дня моего полета домой еще две недели! Наши отношения с Оле напряжены. Он нелюдим. Строгает что-то в гараже. Точит ножи, лопаты. И косится на меня, когда я тыкаю пальцами в моем мобильнике. И я вскакиваю, и уже привычно хватаюсь за что-либо по дому. Или бегу делать контроль электрической загородке. Но строго в перчатках. Или тягаю косилку вокруг дома, избавляя ландшафт от изумрудной травы. Или несу лошадям прозрачное ведро красных яблок. Ночами я плохо сплю. Мне видятся жуткие картинки. Тест на жену! Ха! Может, не только я завалила этот тест! Может, кто-то еще из соотечественниц? И где они сейчас? Домой вернулись? Или тут, рядом, под сосной? Если отказались, например, сделать массаж…И мне уже не хочется видеть ни взъерошенного Оле, ни его частного леса с током, ни его скучных стандартов. И я слезно прошу Оле купить мне новый билет домой. А тот сдать. Но Оле отказывает мне. Категорично. Он уже купил мне билет. Он вышел из стандартов бюджета. И новый билет покупать не может.

А северное сияние так манило!

Я хотела стать счастливой, увидеть северное сияние. Но не то, что случилось со мной сегодня. Утром мы с Оле ставили забор из сухих кольев. Колья насыпью сложили в прицеп. На тракторе повезли в лес. Оле выдает мне кувалду. Резиновую. И велит вбивать колья в землю. Мне это кажется забавным. И я с готовностью принимаюсь за дело. Пруселеска восторженно гоняет вокруг нас. А я не менее восторженно долблю кувалдой по кольям. Они туго входят в каменистую шведскую землю…Когда был вбит в землю двадцатый кол, и моя сухая белая майка начала прилипать к телу, я бросаю кувалду в траву. И падаю рядом. Пруселеска кидается ко мне с собачьими слюнявыми объятиями. Но Оле гонит собаку и велит мне работать дальше. Мне уже не смешно. Сам Оле соединяет вбитые мной колья проволокой для тока. На следующее утро все повторяется. Мы продолжаем ставить забор. Я орудую кувалдой. Оле крутит проволоку. Это длится несколько дней. Понятно, что таким образом, Оле возвращает потраченные на меня средства. Наконец, забор поставлен. Мозоли на моих пальцах огрубели. Наросли мускулы. Глаза потухли. Одно утешение – я резко сбросила жирок с бедер и талии.

Как я хочу домой! Достали меня их экологически чистые лосятина и оленина!

Что шведу в кайф, нашему человеку – стресс. Хочу помидоров с нитратами!

Хочу дышать нашим, пусть загазованным, но дымом отечества. Хочу под трубу выхлопную! Нет, не хочу. Меня иногда заносит!

Бесплатный сырок!

Сегодня мы с Оле строили дом. В его сосновом лесу. Там уже расчищена большая лужайка. И заложен фундамент.

–Зачем тебе второй дом? – спрашиваю я у Оле. Оказывается, у него есть еще одна дочь. Астрид. Она живет в Стокгольме с двумя детьми. И без мужа. И в семье решено, что Астрид вернется в большой дом отца. Но тут принято жить отдельно. И потому, Оле начал строить дом. Для себя и своей будущей жены, с которой хочет быть уже до конца. Дом поменьше. И этот дом будет стоять рядом, в 200 метрах. Оле опытный строитель. Свой большой дом он построил сам. Без бригады шабашников. Было бы дорого нанимать строителей. И я допускаю, что те барышни, которые одолевали Оле на брачном сайте, могли, вполне, оказаться здесь, в лесу, под Стокгольмом. В качестве помощниц в строительстве дома Оле. И вот, мы с Оле при помощи подъемника, тягаем бревна, с номерами, и кладем на другие бревна согласно номерам. И я чувствую, что вот-вот моя спина переломится. Или меня накроет бревном. И я надолго застряну здесь, у Оле, с его стандартами. А, может, навсегда, в его лесу, где-нибудь под сосной, золотистой, в сиянии лимонных фонарей. И я понимаю, что я попала. Хотела любви, счастья, крыльев, как у бабочки Монарх! На радость, моему заботливому мужу Косте. А вляпалась в трудовое рабство. Выхода не было. Бежать? Куда? Без денег. Без языка. И я вспоминаю Тараса с глазами спелых васильков.

Тарас с васильковыми глазами

Казалось, Тарас вовсе не удивился моему звонку. Я рассказала все. О том, что разочарована в шведе Оле. Что это моя ошибка. Что не зря провидение меня останавливало в Риге, не пустив в самолет. О том, что оказалась в трудовом рабстве. Тарас быстро все понял. Успокоил меня. И купил по интернету билет домой. А я звоню Вальке Бомбейкиной и сообщаю о времени прилета.

Чужие сокровища

Дорога рвется из-под колес автомобиля. Мелькает белая разметка, знаки с рогатыми рожами оленей. Мы мчимся в Орландо, аэропорт Стокгольма. Молчим. Жизнь в Швеции хороша, конечно! Но и ностальгию никто не отменял. Сложно принять нашему человеку их стандарты. Ведь, это все чужие сокровища! Свободная жизнь в лесу, вдали от людей – это тот самый их стандарт. Те самые сокровища. И вот живут шведы друг от друга на расстоянии, в гости не ходят. Лесные, блин, братья!

Дома их внешне скромные, без колонн и лестниц. Срубы. Но по стандартным ценам – от 300 тыс. до 1.5 милл. евро. Тут дивный матриархат. Женщины водят фуры. Охотятся на лосей. Астрид, вторая дочь Оле имеет лицензию охотника. И валит лосей не хуже, чем мужики. Оле с гордостью показывал мне фото беленькой Астрид, с ружьем и с поверженным лосем у ее ног. Я не в обиде на шведа Оле. Наверное, Оле хороший человек. Но он привык считать деньги. И потому он легко запряг и меня. Это дань за его гостеприимство. Ведь, на другую плату я не согласилась.

Оле несет мою сумку до контроля. Говорит на своем шведском языке с молодой служащей в форме. Она с любопытством смотрит на меня. Возможно, Оле сказал ей, что он принимал гостью из бывшего СССР. И мне становится неуютно. Да, мало ли, что он сказал обо мне. Мужчины – зачастую любят прихвастнуть! Служащая в форме лукаво улыбается мне и ставит штамп на билете, который купил Тарас с васильковыми глазами. А я целую Оле в щеку. Второй, дружеский поцелуй! И Оле уходит из моей жизни навсегда.

Тэд

Я в самолете. В салоне половина мест пустует. Я развалилась сразу на трех креслах. Вытянув ноги на сидение в соседнем ряду. Я домой лечу! И мне чудится Тэд. Нет, он не снится мне. И мы вовсе не летаем с ним в облаках…Блин! Тэд был в реалии. Полчаса назад. В аэропорту Стокгольма. Мы столкнулись с ним нос к носу, почти налетев друг на друга. Я бежала на свой самолет. Торопила шведа Оле. А Оле шел медленно и был спокоен.

– До регистрации еще 30 минут. Успеем! Стандарт!

А я волновалась, наученная опытом в Риге и летела впереди Оле. А Тэд спешил на свой самолет. Мы успели узнать друг друга. И даже совершить дружеское объятие. И, всегда спокойный Оле, изумленно поднял брови. Загадочная русская женщина! Мы с Тэдом мало изменились. И Тэд, как и тогда на сопках, закружил меня вокруг себя. И пассажиры, текущие толпой вдоль терминала, деликатно обходили нас и улыбались. А Оле стоял с моей сумкой и с застывшим недоумением в лице.

Тэд живет сейчас в Москве, он продюсер кино. Сказал, что вспоминает обо мне, о наших золотых сопках, о наших мечтах.

– Да? Каких мечтах? – Спрашиваю я лукаво.

– Забыла, Марго? Ты мечтала писать. К мечте надо бежать, Марго! И ты беги! Ну, пока! У меня конец регистрации. Я тебе позвоню.

И Тэд скрывается в толпе пассажиров.

Ну, здравствуй, Родина!

Страна стрессов, нитратных помидоров, пробок под самым балконом, незатейливых, но, в основном, добрых людей!

На чужбине особенно ощущаешь нехватку всего нашего бардака, привычного до одури. Среда обитания, к которой ты уже приспособился! Наши люди гибче, добрее, сговорчивей! Не обязательно жить в шведском раю. Лучше писать рассказы в родном доме, чем вбивать колья в чужую землю. Скучно мне в их размеренном мире. Не для меня, гонять фуры по Норвегиям, валить лосей и принимать пищу по часам.

Что для шведа «цяця», то для нас смерть. И пусть даже мой родной муж Костя ушел к другой, найдется живая душа, которая меня поймет. Самолет трясет на бетонке Борисполя. Визжат и хлопают в ладоши пассажиры.

Я, как всегда, извожу очередь на паспортном контроле. Озабоченные пограничники, дактилоскопия, слепой сканер. Ноль результата. Является начальник службы. Дама при погонах. Начинается все по новой. Приложите большой палец, два пальца, не шевелите…

–Люди! У меня прописка в паспорте. Киев. Позняки. Улица Бориса Гмыри. А вы меня домой не пускаете!

Но компания погранцов ожесточенно терзает мои усталые пальцы и тупой сканер. Я достаю салфетку, протираю стеклышко…И все у нас получается. Меня запускают домой. Прохожу в зал прилета, ищу глазами кафе. На «Эйр- Балтик» не кормят. А я бы сожрала сейчас даже шаурму. После лосятины с оленятиной. Вот оно, то, что мне надо! Кафе! И я с удовольствием уплетаю сосиску в тесте. И думаю о том, какая у меня уютная квартира, своя постель, и пусть не совсем дрессированный Тузик, но верный и смешной. Лучшая подруга Валька Бомбейкина! И у меня куча идей для собственных, а не чужих рассказов. И найдется масса людей, которым они будут близки. Возможно, в моей почте пока я отсутствовала, скопилась куча писем от иностранных мужчин. С каким ожесточением я удалю их все! Косте не удастся пристроить меня в чужие руки.

И тут я вижу знакомую до боли рожу. Костя. Мой родной муж! Заблудший и потерянный. Стоит напротив меня и смотрит, с каким наслаждением я поедаю сосиску в тесте. Наши глаза встречаются.

– Откуда ты тут взялся? Надоели пирожки с кулинарии? – растерянно говорю я.

И Костя отвечает.

– Поехали домой. Хватит шведских приключений. Давай начнем все заново!

Как хорошо дома! Я отдыхаю душой. Мозоли на руках проходят. Ха! Память о приключении в шведском лесу. Волнующие воспоминания! Оле, лошади, лосятина, олени, Пруселеска. Тэд, бегущий на свой самолет.

Будешь ли ты, Тэд, снова сниться мне? Наверное, уже нет.