Приключения Ирен Адлер

– А как же ваши глаза, мисс Адлер? Вы ведь тоже не сможете ничего видеть в первые несколько секунд, – насмешливо выкрикнул чей-то мужской голос, пропустив мимо ушей вторую часть разъяснений. Это был мистер Лэйтон, муж миссис Лэйтон, привлекательный джентльмен около сорока лет, который до сего момента не участвовал в разговоре, потому что уже четверть часа нашептывал очаровательной соседке по столу какие-то глупости, однако краем уха улавливал абсолютно все, что говорили остальные гости.

Мисс Адлер снисходительно улыбнулась:

– Господа, вам известно, почему многие пираты и, кстати, не только пираты, но и обычные моряки, носили черную повязку на одном глазу? – спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Они делали это вовсе не потому, что были одноглазыми, а потому, что часто спускались в трюм корабля, где был полумрак, который после яркого морского солнца казался абсолютной темнотой. Чтобы не тратить время на привыкание к смене освещения, один глаз пираты всегда держали в темноте. Спускаясь в трюм, повязку убирали и видели вполне хорошо.

Некоторые из гостей заулыбались.

– Так вот… Я бы заранее закрыла один глаз, постаралась бы с помощью разговора потянуть время, а в нужный момент воспользовалась бы полученным преимуществом.

– А если в руках факел, а не лампа? – не унимался мистер Лэйтон. Он склонил голову и слегка улыбнулся, отчего его лобные складки над темными, густыми, если не сказать пушистыми, вечно приподнятыми, словно от жалости или недоумения, бровями, расправились, оставив под собой лишь тонкие едва уловимые полоски морщин. – Пулей его не затушить.

Он уже отвлекся от соседки, и теперь все свое внимание перенес на мисс Адлер. Он любил дразнить ее и старался не упускать ни единой возможности это сделать. Не то чтобы он испытывал к ней какую-либо неприязнь, наоборот, эта молодая, с виду почти юная особа казалась ему крайне интересной. Ее острый ум, гордая и независимая манера держаться, громкий голос, уверенный тон, и даже ее вечные насмешливые огоньки в глазах – все это напоминало ему себя самого в молодости. Но как раз это и не нравилось мистеру Лэйтону. Он как бы не желал отдавать кому бы то ни было право быть похожим на него, а потому каждый раз вступал с мисс Адлер в словесную перепалку, будто испытывая ее на прочность, будто проверяя, заслуживает ли она этого права.

– С этим сложнее, – ответила мисс Адлер, – но можно попробовать выстрелить в руку, которая держит факел. Если он упадет вниз огнем, то, возможно, потухнет. По крайней мере, попытаться стоит.

– А если нет?

– Тогда вам не повезло, – улыбнулась она. – Но! Если действие разворачивается не среди каменных городских улиц, а где-то на природе или, наоборот, в доме, то упавший факел может за считанные секунды превратиться в пожарище, что тоже не такой уж плохой отвлекающий маневр.

– Что ж, мисс Адлер… – подытожил мистер Лэйтон. Он коротко хохотнул. – Для ночной сцены ваш выход из положения вполне приемлем, я бы даже назвал его симпатичным.

Послышались возгласы одобрения. Мистер Блумфилд, от которого, собственно, и поступил вопрос, тоже хотел подвести итог и похвалить мисс Адлер за лучшее предложение, и даже открыл было рот, однако мистер Лэйтон вдруг снова заговорил, заглушив своим голосом неуверенное вступление мистера Блумфилда:

– Но что вы скажете про день? Что вы станете делать, если действие будет разворачиваться днем?

Мистер Лэйтон состроил насмешливую гримасу, заранее предчувствуя вкус победы. Хотя он сам не предложил никакого решения, в данном случае победить для него означало не дать победить другому. Большую часть времени он был приятным, воспитанным человеком, но когда дело доходило до спора или соревнования, превращался в сущего ребенка.

Мисс Адлер ухмыльнулась, опустила голову, будто бы показывая, что до последнего давала мистеру Лэйтону шанс, а затем, окинув всех гостей взглядом, полным насмешливых огоньков, сказала:

– В такой ситуации, господа, я бы стреляла в солнце и, как и в первом случае, скрылась бы в наступившей темноте. Но… – она подняла указательный палец вверх, призывая собравшихся дать ей возможность договорить, – мне было бы очень жаль, что я навсегда лишаю детишек удовольствия забавляться с солнечными зайчиками.

Гости одобрительно захохотали, а некоторые даже зааплодировали. Сам же мистер Лэйтон, заколебавшись на долю секунды, все-таки издал два коротких хлопка и, улыбнувшись, кивнул мисс Адлер, признавая заслуженную победу.

Глава 2. Идеальный преступник

В поместье Киддинг Холл, графство Суррей, царило веселье. На юбилей мистера Эглингтона собралось немало гостей, и большая их часть планировала провести здесь не менее двух недель. Хозяин поместья был открытым, дружелюбным человеком, и имел множество друзей в совершенно разных сферах жизни, поэтому публика была разномастной и весьма интересной. Лето стояло теплое, не дождливое. Большинство болот подсохло, поэтому охотиться было одно удовольствие. Вечера скрашивали приглашенные музыканты, танцоры, актеры, а иногда и сами гости не прочь были собственными силами поставить какую-нибудь пьесу.

– Может, в этот раз поставим «Макбет»? – поступило предложение от одного из гостей.

– Ох! Шекспир до смерти надоел.

– А что вы думаете, миссис Эглингтон?

– Спросите совета у мисс Адлер, она полна блестящих идей, – отмахнулась хозяйка дома, тут же вернувшись к разговору с парой других таких же непривлекательных дам.

– А вот и правда, – поддержал мистер Лэйтон, пропустив ехидство миссис Эглингтон мимо ушей, и повернулся к Ирен: – Я давно знаю мисс Адлер. Она блещет всегда, и не только идеями. Она даже может лишить нас всех солнца, если понадобится.

– О, вы меня переоцениваете, – улыбнулась Ирен. – Просто я очень люблю разгадывать загадки. Это мой опиум.

– Значит, мисс Адлер могла бы быть неплохим детективом, – заключил мистер Эглингтон.

– Пожалуй, но быть детективом скучно.

– Вот как? Тогда кем же, по-вашему, быть не скучно?

– Преступником. Это куда интереснее.

Мистер Эглингтон и мистер Лэйтон захохотали в один голос.

– Но не просто преступником, а идеальным преступником.

– И каким образом это связано с загадками? – спросил мистер Лэйтон.

– Очень простым, – пояснила Ирен. – Совершая преступление, вы создаете загадку, которую детектив будет разгадывать. Чтобы быть идеальным преступником, нужно придумать такую загадку, которую детектив не сможет решить. И это более сложная и более интересная задача, чем раскрытие совершённого преступления. Жаль только, что все преступники слишком глупы, чтобы быть детективами, а все детективы слишком честны, чтобы быть преступниками. Блестящие детективы – это блестящие преступники. Потенциально.

– Что ж, это весьма необычная мысль, – сказал мистер Эглингтон.

– Согласен, – кивнул мистер Лэйтон. – И с вами тоже, мисс Адлер. С вашими последними двумя утверждениями.

Ирен улыбнулась.

– Возвращаясь к тому, что вы сказали… – обратилась Ирен к хозяину дома. – Пожалуй, я могла бы стать хорошим детективом. Но еще лучшим преступником.

– Будь вы преступником, дорогая, что бы вы… хм, как бы получше выразиться… что бы стало объектом ваших изысканий, позвольте узнать?

– Что-нибудь очень ценное, мистер Эглингтон. Я бы не стала попусту расходовать талант. Например, ваша фамильная диадема мне бы приглянулась, – Ирен широко улыбнулась, прикрыв на миг глаза. Она знала цену своим длинным ресницам.

– Она не шутит?! О, это потрясающе! Нет, вы слышали эту плутовку? Моя фамильная диадема ей бы приглянулась, – мистер Эглингтон шумно засмеялся, отчего из уголков его глаз, будто два пучка загнутых в разные стороны прутьев, потянулись десятки морщин, изломанных под тупым углом и опускающихся прямо на круглые мясистые щеки. Он и все присутствовавшее здесь общество не привыкли к такой наивной, почти неприличной прямоте. – И что бы вы предприняли для этого, поведайте же нам?

– Прошу прощения, сэр, – вдруг раздался голос откуда-то сзади.

– Что? – мистер Эглингтон повернулся и воззрился на не пойми откуда взявшегося дворецкого. Слуги всегда напоминали ему привидений. – В чем дело? – спросил он, недовольный тем, что его веселье так бесцеремонно нарушили в самый неподходящий момент.

– Прошу прощения, сэр. К вам прибыл еще один гость. Сэр Себастьян Атталь. Он ждет внизу.

– А, Себастьян, – вмиг просветлел хозяин дома. – Так пригласи же его скорее. Я познакомлю его с нашей чудесной мисс Адлер.

Последняя фраза была брошена скорее самой мисс Адлер, нежели дворецкому. Впрочем, его к тому моменту уже как ветром сдуло.

Через несколько минут в гостиную вошел высокий красивый молодой человек. Это был один из представителей того редкого вида людей, появление которых не может остаться незамеченным. Они приходят не одни, а всегда в сопровождении какого-то невидимого, но хорошо осязаемого ореола благополучия, успеха и процветания, и излучают такую непоколебимую уверенность и обаяние, что вероятность не попасть под их влияние также бесконечно мала, как вероятность стоящего в поле человека увернуться от солнечных лучей в ясный день, после чего у присутствующих в голове непременно возникает лишь одна мысль: «Наконец-то вы пришли! Только вас мы и ждали!».

Что касается наружности, новоприбывший господин являл собой статного джентльмена с прямой осанкой в дорогом наряде, скроенном по последней моде и сидевшем на стройной подтянутой фигуре идеально. Но все-таки наряд этот нельзя было назвать безукоризненным, ибо присутствовала в нем некая легкая небрежность, которая характеризовала своего владельца как персону творческую, увлеченную и незаурядную. Вместе с тем это был человек высокоинтеллектуальный, хорошо образованный, с трезвым умом и критической оценкой всего вокруг, исключительно проницательный, наблюдательный и дальновидный. У него были благородные строгие черты лица и совершенно необыкновенные мальчишеские, если не сказать детские, лукавые глаза, которые выдавали в твердой натуре абсолютно беспечную, чистую, ребяческую душу с неуемной жаждой жизни и невероятным человеколюбием.

Взгляд его был особенным: насмешливым и беспокойным. Казалось, этот человек из последних сил удерживает в себе поток неистовой буйной энергии, способный в любую секунду вскипеть и вырваться наружу, приняв совершенно неожиданную форму в зависимости от того, что вызвало этот взрыв: от холодного стихийного гнева до безудержного хулиганского веселья.

Впрочем, если и был в этом мире некто, способный унять и охладить подобного рода энергию одним только своим присутствием, то он сейчас находился на расстоянии вытянутой руки.

– А это несравненная очаровательная мисс Ирен Адлер, – представил хозяин дома свою последнюю гостью. В процессе знакомства новоприбывшего господина с гостями, он намеренно продвигался от одного конца зала в другой таким образом, чтобы жемчужина его вечера замкнула круг знакомств.