Варшавское восстание и бои за Польшу 1944—1945 гг.

– Тот полет из Италии двухмоторного «DC-3», больше известного как «дуглас», носил криптоним «Мост-3» и был всего лишь третьим за два года полетом союзников с посадкой на полевом аэродроме в Польше.

Англичане не хотели рисковать, и то, что они нам посылали, предпочитали сбрасывать на парашютах. Впрочем, посылали они не так уж и много…

Но на этот раз дело оказалось особенным. Участникам польского сопротивления удалось раньше немцев добраться до упавшего, но не взорвавшегося снаряда «Фау», и демонтировать несколько самых важных частей его системы управления.

Это были два радиоблока, довольно миниатюрные и легкие. Сравнительно быстро, еще в Варшаве, наши специалисты определили их назначение в системе управления «Фау» и частоты, на которых они работали.

О ценной добыче сообщили в Лондон. Англичане очень хотели как можно быстрее получить эти устройства и просили срочно переправить их на остров. Они обещали даже прислать за этой посылкой специальный самолет. Мы все были удивлены – что вдруг за срочность?

Но через несколько дней из шифрованной переписки стало известно, что самолет, в основном, должен прилететь для того, чтобы забрать двух пассажиров – курьеров, как их называли в шифровке – и доставить их в Англию. Так что радиоустройства были, скорее, попутным грузом…

Всех нас интересовало: что это за таинственные пассажиры? Мы, конечно, понимали, что в военных условиях надо сохранять тайну, но у каждого из моих соратников в глазах застыл вопрос: кого это собираются переправить в Лондон и даже присылают специальный самолет?

Удивляло и то, что для охраны намеченного для посадки самолета места отряжались свыше четырехсот хорошо вооруженных партизан АК. Никогда до этого не принималось таких мер предосторожности.

С самим грузом проблем не было. Миниатюрные радиоаппараты еще в Варшаве поместили в самые обыкновенные баллоны для бытового газа и через всю Польшу повезли на юго-восток, в район Забже. Пришлось только обмотать металлические футляры аппаратуры тряпками, чтобы они не болтались в баллонах и не гремели.

Через некоторое время прибыли и первые курьеры с почтой, и «гости». Так называли людей, которые должны были вылететь в Лондон.

Прибывших встречали на станции Ленг специальные люди и на крестьянских телегах отвозили в деревеньку Забава, где их гостеприимно принял местный ксендз каноник Ситко.

Его радушие было вполне объяснимо. Гостей он узнал. Одним из прибывших был Томаш, он же известный довоенный политический деятель Томаш Арцишевский.

Его англичане планировали держать в своем рукаве, чтобы в нужный момент заменить премьера Миколайчика. Старый принцип: не класть все яйца в одну корзину – соблюдался в Лондоне свято.

Так оно и произошло. Через несколько месяцев Арцишевский стал следующим премьер-министром польского эмигрантского правительства.

Вторым был Юзеф. Это псевдоним взял себе доктор Юзеф Ретингер, бывший посланник в Москве, который после разоблачения его шпионской деятельности в пользу англичан вместе с послом Котом вынужден был с позором покинуть СССР.

Это были уже довольно пожилые и не очень здоровые люди, но с не ослабленными политическими амбициями. Они еще рассчитывали показаться на политической сцене. Англичанам это было хорошо известно, они давно сотрудничали, поэтому поляков решили переправить в Лондон и держать в запасе.

«Дуглас» прибыл вовремя и совершил посадку на незнакомой площадке просто образцово. Впрочем, это неудивительно. Встречавшие хорошо подготовились, зажгли множество костров, и были даже яркие керосиновые лампы.

Не учли только одного. Недавние дожди настолько размочили землю, что, начав разбег при взлете, тяжелая машина сразу же увязла в грунте по самые ступицы колес.

Несколько часов бились над тем, чтобы освободить увязнувшее в вязкой почве шасси и дать экипажу возможность взлететь. Ничего не получалось.

Тогда экипаж, достаточно флегматично наблюдавший за усилиями поляков, предложил просто сжечь самолет.

И тут у Арцишевского и Ретингера началась истерика. Они посчитали, что все уже кончено, и вот-вот появятся немцы, чтобы захватить этих видных политиков, гордость и надежду борющейся Польши.

С трудом их выволокли из самолета, отпоили водой, успокоили. Но усилия по спасению машины не прекращались. Солдаты разобрали какой-то старый сарай и из его досок выложили под колесами дорожки.

Политиков и два свертка с радиоаппаратурой от «Фау» снова погрузили в самолет. Моторы взревели. На этот раз получилось. Тяжелая машина взлетела и взяла курс на Италию…

Теперь у англичан был надежный «запасной игрок» в польском эмигрантском правительстве.

Накануне начала

Началась усиленная подготовка к Варшавскому вооруженному восстанию. Она продолжалась довольно долго. Из Англии небольшими партиями доставлялись боеприпасы и вооружение, которые сбрасывались на парашютах и затем размещались в тайных складах.

Цели восстания были четкими и конкретными: не только захватить город и удерживать несколько часов до занятия его частями Красной Армии; первоочередным заданием был захват помещений правительства и министерств. После освобождения Варшавы сюда должно было немедленно прибыть польское эмигрантское правительство во главе с Миколайчиком.

Руководящая роль в планируемом восстании принадлежала организации АК, остальные же организации сопротивления, в том числе и демократические, не были в курсе событий.

В момент вступления Красной Армии в город восставшие должны во всеуслышание объявить, что власть в столице, да и во всей стране, принадлежит эмигрантскому польскому правительству в лице Армии Крайовой.

Правда, как вспоминали после войны уцелевшие участники восстания, никакого конкретного плана боевых действий разработано не было.

Это и подтвердилось в первые же часы восстания. Не заняли ни одного вокзала, не взорвали железнодорожные пути, дав немцам возможность свободно использовать их весь период восстания.

Не были заняты мосты, Костюшковская набережная вдоль Вислы и автострада вдоль реки оставлены в немецких руках. Словом, не занято ни одного пункта, имеющего стратегическое значение.

Почти на всех улицах города были построены баррикады. Но строило их гражданское население, в большинстве случаев без военного руководства. Баррикады не были укреплены, часто безо рвов, и для танков не представляли никакого препятствия; использовать их можно было только для защиты от ружейного огня, которого почти не было, потому что немцы пехоту в атаку не посылали.

Вооружение отрядов АК состояло в лучшем случае из автоматов и винтовок, а очень часто – из одних пистолетов и гранат. Во многих отрядах вооружена была только некоторая часть солдат, остальные ждали момента, когда после ранения или смерти товарища смогут получить его оружие. Станковых и ручных пулеметов почти не было.

По разным сведениям, явно завышенным, на момент начала восстания командование АК располагало в Варшаве примерно 16 тыс. человек, а вооружения, причем исключительно так называемого личного оружия, имелось лишь для 3,5 тысячи. Боеприпасов было только на несколько дней борьбы…

21 июля 1944 года командующий Армией Крайовой генерал Коморовский издал приказ о состоянии ожидания сигнала к восстанию с часа ночи 25 июля. Это решение было утверждено в ночь с 23 на 24 июля Главной комиссией Рады Едности Народовой (Совет национального единства).

Польские лондонцы больше всего боялись, как бы Красная Армия и Войско Польское не вошли первыми в Варшаву и не оставили их не у дел.

Вопрос о восстании в Варшаве стал предметом совещания эмигрантского правительства в Лондоне 25 июля 1944 года, которое приняло решение передать высшему политическому представителю польского эмигрантского правительства в оккупированной Польше право начать восстание в любой выбранный им момент.

Но в те дни лондонцы решили подстраховаться и с еще одной стороны. Одним из последних шагов делегата Янковского, председателя РЕН Пужака и генерала Коморовского перед назначением окончательного момента начала восстания была передача в Лондон 28 и 30 июля двух радиограмм. В первой предлагалось направить в Польшу либо миссию, либо наблюдателей западных государств с аккредитацией их при «экспозитуре правительства».

Во второй депеше содержалось требование признать администрацию, созданную Делегатурой, «польской секцией АМГОТ» (Военная администрация на занятых войсками союзников территориях), то есть военной администрацией для территорий, оккупированных западными державами, а АК считать составной частью западных союзных армий.

Предлагалось, кроме того, отдать под опеку «англосаксонских органов» лиц, задержанных советскими властями.

Готовность буржуазных политиков взять на себя роль оккупационной администрации западных держав в собственной стране должна была остаться в рамках конфиденциальной шифрованной радиопереписки. Содержание этого документа было известно лишь узкому кругу лиц и держалось в тайне даже от самых доверенных людей. Это было свидетельством умонастроений и морали людей, принимающих решение о вооруженном выступлении в столице Польши.

Польский посол Э. Рачинский уже на следующий же день передал текст последней депеши правительству Великобритании. Ответа не последовало. Англичане к тому времени приобрели достаточный опыт в общении с польскими эмигрантами.

Знали они и о неистребимой тяге поляков-эмигрантов к контактам с немцами.

Это их не удивляло.

Это было не ново.

Этого даже ожидали.

В свое время Юзеф Бек, ставший варшавским министром иностранных дел, спокойно продавал абверу французские военные секреты. Он был тогда польским военным атташе в Париже. За это его и выслали.

Официально, правда, объявили, что господин Бек высылается из французской столицы за некоторые недоразумения в ходе карточной игры… Французы учли, что скандальный офицерик был любимчиком Пилсудского.

А генерал Коморовский, находясь в подполье, каким-то образом сумел «принять участие» в немецком «расследовании» Катынского расстрела. Видимо, в связи с этим Гиммлер и освободил из плена сына Миколайчика. Как говорится – услуга за услугу!