Канун Рождества

– Ты не хочешь, чтобы мы отыскали твою сестру? – упрекнула мама, взглянув на дочь с подозрением.

Оди ничего не ответила. У неё не хватило смелости раскрыть ей правду. От этой странной нерешительности окончательно онемел язык. Одиллия провела в безмолвии почти два месяца.

Глава 2. Исповедь

Добровольцы сутками прочёсывали лес, заглядывали под каждый куст, откидывали поваленные стволы больных деревьев, но это было всё равно, что искать снег в пустыне. Они никогда не найдут её тело, ведь неупокоенная Одетта осталась в штольне. Она заслуживала, чтобы её похоронили по христианским обычаям…

– После гибели Одетты я не могла зайти в лес. Только спустя два месяца я убедила себя, что нужно пойти туда. Родители упрямо продолжали поиски. Мама опрашивала знакомых, а папа расклеивал листовки по городу. С каждого столба на мир взирало красивое юное лицо моей сестры. Оно было живым напоминанием о том печальном дне, который я не забуду, даже если загадаю желание Акве, – не скрывая слёз, призналась гостья.

Она старалась вычеркнуть то мрачное время из памяти, но воспоминания неумолимо возвращались в кошмарах. Это стало тяжким испытанием для семьи Шумилиных. Сон надолго покинул их дом. Мама плакала ночами, отец утешал её. Людмила Александровна думала только о любимой пропавшей дочери. Хотя никто не произносил вслух, но Оди чувствовала, что родители считают её виновной в загадочном исчезновении Одетты.

В один из дней отчаянных поисков отец схватил Одиллию и тряс так сильно, что казалось, хотел вытряхнуть душу из хрупкого тела.

– Где Одетта? – спрашивал он и его красные воспалённые глаза впивались в душу подростка, исследовали каждый её закоулок. – Где моя дочь? Отвечай!

Одиллия не произнесла ни слова – её язык не шевелился, а горло не желало издавать звуки. Валерий Михайлович ждал ответа, требовал его. Девочка оцепенела и испуганно глядела на отца, не в состоянии оттолкнуть его. За мгновение он смягчился, хватка ослабла, и дочь рухнула на пол.

– Извини, милая, – он присел и обнял её. – Я не могу простить себя, за то, что не доглядел за ней. Мне не следовало отпускать вас.

Так их застала мама. Она села рядом и обняла своих родных. Оди не выдержала этих объятий и разрыдалась.

Семья страдала, но страдала порознь. Они оказались не готовы разделить горе друг с другом. Родители жили, словно по инерции, не проявляя чувств. Ходили на работу, готовили еду, но мало разговаривали, вернее почти не общались.

Одиллия избегала встреч со Стасом, забросила занятия скалолазанием. Ведь всё напоминало о погибшей сестре. Однако девушку, словно магнитом тянуло, вернуться в штольню. Вход в шахту, как портал в другое измерение, завораживал.

***

Она долго решалась, оттягивая неизбежное. Оглядывалась, искала предлог, чтобы уйти, смотрела на небо. Ветер разогнал пушистые белые облака. Показалось солнце – яркое, обещавшее жаркий день. Ветер шумел в кронах деревьев, словно заплутавший странник, бродил между стволами елей. Воздух был напоен ароматами смолы и мокрой земли. Природа хмелела от летнего зноя. И эта радость резко контрастировала с тем, что случилось в проклятой штольне и ощущениями, снедавшими Одиллию. Страх, что кто-то узнает секрет, и осознание своей вины никогда не дадут ей покоя. На поляне Оди срывала ромашки и золотарник.

– Я так и думал, что ты придёшь именно сегодня, – сказал Стас.

Одиллия, сосредоточенная на собирании букета, вздрогнула от неожиданности. Распущенные волосы скрывали её лицо. Она не хотела видеть Белова.

– Ты давно сюда не приходила. Почему?

Она посмотрела на него снизу вверх. Грязные кроссовки, потёртые джинсы, мятая футболка. Свитер он нервно сжимал в руках. На лице обозначилась щетина – знак превращения мальчика в мужчину.

Одиллия ничего не ответила, и боясь выдать тревогу, продолжила собирать ромашки. Ей хотелось чтобы Стас исчез, оставил её в одиночестве. А он бесцеремонно разглядывал её. Подметил изменения. Оди осунулась, побледнела и была небрежно одета. Внешний вид не волновал девочку. Закончив с букетом, она встала. В молчании, полном напряжения, они пошли к штольне.

– Тебе видно нравится играть в молчанку? – лишившись выдержки, воскликнул Белов. Его раздражала тишина.

Одиллия ощутила опасность, исходившую от мальчишки, в которого когда-то, в прошлой жизни, была влюблена. Теперь же он предстал в ином свете. Способный на жестокий поступок, он пугал её. Оди опасалась, что Стас выдаст их общую тайну. И тогда… Тогда их ожидает неминуемая расплата. Девочка представила гнев отца и неизмеримую печаль матери. Нет, Одиллия никому не расскажет.

И вот этот момент настал. Они ступили на кроваво-красный кварцевый песок, который был рассыпан всюду.

– Мы как преступники, которых тянет на место преступления, – промолвил Белов. Его голос разлетелся по пещере и вернулся к нему неясным эхом.

"Я не преступница. Это ты – преступник " – хотела сказать Одиллия, но язык не двигался, она осталась безмолвной. Немота была её спасением и наказанием одновременно.

Подростки быстро нашли место гибели Одетты. Долго стояли у ямы, словно это были похороны. Никто из них не придумал прощальную речь. Одиллии стало холодно, несмотря на тёплую кофту. Одетта была рядом, она в недоумении взирала на них. Ведь это они были повинны в её преждевременной смерти.

Оди бросила свой незатейливый букет в тёмную бездну, что жестоко поглотила её близнеца.

– Покойся с миром, – произнёс Стас, взорвав шёпотом тишину.

В душе Оди клокотало возмущение. Как он смеет? Внезапно она почувствовала, что возможность говорить вернулась к ней. Словно какая-то магическая сила подарила ей голос.

– С миром? – рассердилась Одиллия. – С миром?!! Ты убил её! Никакого мира ни нам, ни ей отныне не будет!

– О, ты заговорила! Если тебе спокойнее думать, что это я убил Одетту пусть так и будет, – пробормотал Стас, отвернувшись от Одиллии.

Послышался странный стон, затем последовал шорох, будто кто-то находился рядом с ними.

– Ты слышал? – насторожилась Одиллия.

– Возможно, это летучие мыши, – успокоил Стас.

– Да, да, конечно. Ты ведь не веришь собственным словам.

Они подумали об одном и том же, но никто не решился произнести эту фразу вслух. Нечто затаилось в абсолютной темноте и ждало часа искупления. Неприкаянный призрак Одетты скитается по заброшенной штольне в поисках выхода, который никогда не найти…

– Но почему Стас так поступил? Зачем намеренно отпустил руку вашей сестры? – вдруг спросил настоятель.

– Полагаю, зависть была его мотивом, – хрипло произнесла Одиллия. – Ему не нравилось, что тренер выделял Одетту и связывал свои чаяния именно с ней. Она считалась лучшей из его учеников, ей не было равных. К тринадцати годам она несколько раз выигрывала Всероссийские соревнования. А Стас, который раньше подавал большие надежды, топтался на месте. Он винил в этом Одетту.