Кладбище гусениц

Кладбище гусениц
На Мае

Взрослый – значит грустный. Самый не грустный взрослый – взрослый с хорошей памятью.

Сегодня я, наконец, покажу Лизе музей своего детства. Мы зашли в закрытый дворик корпусов со стороны оживленной дороги. Слева был дом, в котором я вырос, справа ? детская площадка, вся в иссушенных маем лужах. Вид девушки здесь вызывал диссонанс: она выглядела, как инородный объект взрослой жизни в мире детства, как настоящий молоток в игрушечном наборе строителя.

В воздухе стоял запах нагретой земли, витало ощущение брошенности. Некогда оживленный квартал Петербурга выглядел, как город из вестерна: пыль, яркое солнце и пустота, запечатывающая все цвета. Она приглушала зелень деревьев, травы вокруг детской площадки, даже грибка над песочницей. Казалось, его покрасили только вчера ? он выглядел совсем новым, как десять лет назад. Но именно казалось, что-то было не так.

– Смотри, Лиза, почему вокруг так… ? я покрутил кистью, пытаясь подобрать слово, ? Так тускло. Сейчас же день, а двор выглядит, будто на него сепию наложили.

Лиза осматривалась несколько секунд, удивленно сдвинув брови. Пожав плечами, она равнодушно заметила:

– Ничего особенного, улица, как улица.

– Да ты посмотри внимательнее! ? не уставал я.

Она повернула ко мне обеспокоенное лицо.

– Не пугай ты так, ? она обхватила мою шею, ? мы только пришли. А вообще, дети ведь видят мир ярче. Может, у тебя меланхолия? Как раз в фильмах и играх ее показывают, накладывая сепию. ? предложила она со скромной ухмылкой.

Я смерил её скептическим взглядом и демонстративно неторопливо отодвинул от себя.

– Тоже мне, знаток поп-культуры. ? сказал я, подставляя ей локоть.

Она хихикнула и схватилась за меня. Мы продолжили идти вдоль дома моего детства. Давно я не был тут, в последний раз ? лет десять назад. И столько же мне тогда было.

Хотелось передать ей свой квартал, каким я его помнил. Действительно, показать детским видением. Но как это сделать, когда Лиза видит совсем не так, а я ? только различаю контраст между кварталом сейчас и в памяти? Мои мысли прервал первый экспонат, выглянувший из-за угла дома.

– О, видишь? Это наш теплоэлектроцентраль! ? я с гордым видом, будто возвел сам, указал ей на трубу, метрах в ста от нас, ? Он прямо через дорогу, за забором.

– Ого, так близко! ? Лиза остановилась и несколько секунд ползла глазами вверх по трубе.

Она устремлялась высоко, похожая на колонну для целого неба с такой близи, но ни в какое сравнение не шла с тем, какой я её помнил. Улыбка незаметно сползла с лица, я глазел на нее, как на что-то совсем новое, вернувшись к мысли, от которой был оторван.

– Точно, я видела её, когда мы подъезжали. ? я дернул головой, вырванный из задумчивости, ? Чего сразу не сказал?

– А, ну… Ну, не знаю, может, потому, что сам помню её именно с этого ракурса? ? мы всё разглядывали трубу, когда я продолжил, ? Подойдем поближе? ? шагнув вперед, я поманил её за собой.

– Кстати, ? она подбежала ко мне и вцепилась в руку, ? а ты когда нибудь пробирался на территорию? Вы, мальчики, любите такое! ? в её глазах прямо полыхал интерес.

– Ну, ? протянул я, отвернув голову, будто обжегся, ? вообще-то нет.

– Блин, ? погасла она, ? а почему? Это же так интересно!

Мы зашли за дом, нам открылся вид на забор, на другой стороне узкой улицы, метрах в двадцати.

– Я не знаю, в голову не приходило. ? я пожал плечами, изучая каменный забор, ? Мне вообще мама до десяти лет запрещала уходить из квартала, думала, не смогу сам перейти улицу по зебре. А ТЭЦ-то через дорогу.

Она застыла, не моргая. Я смотрел на неё, не зная чего ожидать. Неожиданно, она разошлась заразительным звонким смехом, окутавшим весь двор, отчего даже день стал ярче. Я стоял в бессильном возмущении, но ничего не мог поделать ? только улыбнулся сам.