История одной любви на другой планете

– Я ненадолго остановлю процесс отключения твоего самоосознания, – сказала Ферта, устраиваясь рядом с постелью. – Твои двигательные функции уже почти полностью утрачены, да это тебе больше и не нужно.

«Как это не нужно?» – Алекс испытал смутное беспокойство, которое ещё даже не успело выразиться в оформленной мысли, но Ферта ответила ему:

– Поверь мне, я знаю, о чём говорю. И не переживай: сейчас ты получишь объяснение, которое заслуживает существо твоего уровня интеллекта. На некоторое время я даже усилю твои способности восприятия – чтобы ты имел возможность принимать мои телепатические сигналы. Мы обычно вместо слов обмениваемся готовыми образами, не тратя времени на громоздкие фразы, которые могли бы быть истолкованы превратно. И ты верно догадывался: я вполне могу читать твои мысли.

– Ферта, как ты там, всё хорошо? – позвала её мать с кухни.

– Да, мама, минутку!

– Ну что ты с ним возишься… И надо же, какого выбрала! У него, наверное, не более десяти процентов жира. Нельзя было побольше?!

– Подожди немного, мама! – громко отозвалась Ферта и добавила чуть тише, – он мне нравился именно таким.

Она придвинулась к Алексу вплотную и отправила ему в сознание едва заметную мысль («Чтобы мать не учуяла!» – догадался Алекс): «А диаметр твоего неотделяемого отростка мне очень подходил!» – и Ферта, игриво улыбнувшись, отодвинулась, устраиваясь поудобнее.

– Итак, ты хотел узнать, каким образом у меня может быть мать… – начала Ферта с таким умиротворённым выражением, как будто рассказывала ребёнку сказку на ночь.

– Однако сперва взгляни на это, – и Ферта отправила Алексу яркий образ, – настолько живой, что Алекс перестал пытаться дёрнуть ногой или рукой и добиться хоть какой-то реакции от своего тела, которое, казалось, потеряло какую-либо связь с его мыслительным центром.

«Мозг! Это называется мозг…», – припомнил Алекс за несколько мгновений до того, как поглощающая сила картины, отправленной Фертой, поразила его и вытеснила всё прочее из его сознания.

Алекс увидел волнующийся живой ковёр планеты, которая стала ему настолько близка и дорога за время пребывания на ней. Огромный серебристый цилиндр опускался на этот ковёр, играющий сверхъестественными контрастами расцветок, прижимая сильными струями воздуха те растения, которые находились под ним («стабилизация положения при посадке» – вспомнил Алекс). Когда цилиндр прочно обосновался меж разноцветных кустов, из боковой поверхности выдвинулся трап и через некоторое время раскрылась чёрная пасть корабля («Это же наш корабль!» – вдруг узнал его Алекс). За отъехавшей вверх дверью показались люди в скафандрах, с оружием в руках, не обещавшим ничего хорошего.

Алекс то ли почувствовал, то ли услышал, как они переговариваются между собой:

– Предыдущая группа приземлилась здесь. Местность проверена тепловизорами и визуально, опасностей не обнаружено. Действуем в режиме повышенной готовности. Быть начеку!

– Понял.

– Вас понял.

– Начинаю движение на восток. Джеф – на запад, Рони – на север. Не выпускать друг друга из виду.

Алекс наблюдал это со стороны и чувствовал происходящее – буквально ощущал. Восприятие было объёмно и задействовало массу таких чувств, помимо зрения и слуха, о которых он и понятия не имел. То существо, из которого он вёл наблюдение, снизило свою температуру до среднего уровня температуры окружающей среды и утихомирило те растения, которые окружали корабль и людей, чтобы никто не набросился на них. Окрас идеально подстроился под локацию, – оно ждало.

Своим телепатическим чутьём, – вернее, чутьём существа, в котором она находился своим сознанием, – Алекс чувствовал прочих существа, родственных ему, – они, тщательно замаскировавшись и притаившись, ждали.

Когда люди подошли на расстояние вытянутого щупальца, – произошёл бросок, прекрасный в своей синхронности и телепатической слаженности. Алекс бросился на командира, повалил его, удерживая оружие в безопасном положении, выдернул его из рук командира. Острый зуб воткнулся в скафандр, нарушая его герметичность. Алекс увидел совсем близко лицо, замершее в ужасе, но с огнём желания борьбы и решимостью в глазах. Это было его собственное лицо…

Алекс вынырнул в реальность, тяжело дыша и ощущая крупные капли пота, текущие по его лбу. Он понял, что тем существом, из которого он наблюдал эту стремительно развернувшуюся картину, была Ферта.

– Вы были не первой спасательной группой, которую прислали к нам после высадки людей.

Алекс был поражён. Он пока ещё был не в силах связать воедино все те события, о которых узнал.

– О таком ведь не пишут в туристических проспектах, верно? – шутливо заметила Ферта.

И бесстрастно добавила:

– И не напишут. Никогда. И мы очень ждём следующую группу.

«Но как же… Я ведь люблю тебя!» – отчаянно отправил Алекс свой мысленный возглас Ферте, – говорить он уже не мог.

– Видишь ли… Мы – неэмоциональные существа. Но мы можем питаться эмоциями других существ, – тех, которые способны их испытывать. Для нас след эмоций таких существ, – что-то вроде капли крови в стометровом бассейне для акулы из вашего мира. Только наше чутьё гораздо тоньше и многомернее, – впрочем, ты только что смог испытать это сам.

«Так вы… Можете внушать что-то и управлять ими? Как теми растениями, которым было приказано не нападать на людей?» – догадался Алекс.

– Можно и так сказать, – согласилась Ферта, – Но мы делаем нечто большее, когда дело касается гостей.

– Людей? – Алекс вполне освоился с телепатической беседой и уже мог достаточно уверенно формулировать реплики. Он снова изо всех сил рванулся, окрылённый своими успехами, – но тело оставалось лежать так, будто это была песочная скульптура, мирно отдыхающая где-то на солнечном пляже. Сердце Алекса болезненно сжалось.

– Но я всё равно люблю тебя! – в отчаянии повторил Алекс и это казалось ему куда более важным, чем то, что тело больше не подчинялось ему.

– Тот шип, который проткнул твой скафандр, помнишь? – и после утвердительного ответа Алекса Ферта продолжила, – мы некоторое время изучали ваш вид и благодаря первым гостям научились синтезировать особые феромоны (этот термин тебе понятен и будет удобнее использовать его, хотя на самом деле вещество, которое мы используем, сложнее, чем просто запах, привлекающий биологическую особь противоположного пола). Такие феромоны мы впрыскиваем сразу после захвата, – и это существенно облегчает процесс. Подавление воли биологических особей вашего уровня интеллекта на длительный период требует внимания и усилий. Место содержания приходится укреплять, возможную агрессию – подавлять. А это риск для гостей (ваш вид достаточно хрупок) и дополнительные усилия для нас.

«Разумно», – подумал Алекс.

– Кроме того, есть ещё кое-что. Счастливое существо даёт гораздо больше пищи для нас и нашего потомства. Вот почему кромхов лучше есть сразу, на месте, – не подвергая испытаниям страхом и неволей в этой нелепой сумке, которую я сделала для тебя.

– А мне она нравилась… – заметил Алекс. – И я думал, что тебе нравятся кромхи, которых я собирал для тебя.

– Конечно, они мне нравились! Ты же был особенно счастлив, собирая их и принося мне. Именно твои эмоции в этом процессе питали меня, а не жалкие крупицы, исходившие от испуганных кромхов.

– Ферта! – нетерпеливо позвала мать.

– Мама, выпей пока кофе, – это та бурая жидкость в чашке на столе.

– Вот ещё, – буркнула мать, – лучше заканчивай скорей!

– Минутку! – отозвалась Ферта и вновь повернулась к Алексу.

– Кофе! – Алекс мысленно просиял. – Мне же присылали кофе с Земли! Они знают, где я, и…

– Этот кофе был на борту твоего корабля.

– Но его не хватило бы на целый земной год!

– Год? Ты думаешь, мы держим гостей так долго? – Ферта рассмеялась. – Мы внушаем вам эту мысль. И держим от силы неделю, – иначе нам не хватило бы ваших ресурсов для подкормки. Это словно разведение хомячков, которым вместо клетки помогают обустроить жилище своей мечты. Или ты и правда думал, что я стала бы жить в такой вот несуразной коробке?

Алексу стало немного грустно от сравнения с хомячком и оттого, что этот дом, в котором Алекс познал счастье семейной жизнь, Ферте даже не был по душе.

– Не переживай так, – ответила на его размышления Ферта. – Мне было важно, чтобы ты был счастлив. И это всё отчасти эффект феромона, хотя чисто технически меня даже нельзя назвать женской особью.

– Что?! – если б Алекс ещё мог, он бы выпучил глаза. Ферта откровенно веселилась.

– Хорошая эта ваша штука – чувство юмора. Мы немного модифицировали своё восприятие, – заимствовали это у вас в ограниченном объёме. Такие вещи нужно контролировать очень хорошо, чтобы не развивались побочные эффекты. Какое-нибудь неожиданно полученное в комплекте сострадание (о нём мы тоже знаем от вас) ни к чему хорошему не приведёт.

Ты замечательный парень, Алекс! Возможно, поэтому я и продержала тебя целых десять дней вместо семи и сейчас вот беседую с тобой до неприличия долго. Как видишь, ко мне даже прислали инспектора. Хотя по вашим стандартам она и приходится мне матерью (или скорее отцом). Но мы не придаём этому такого значения, как вы.