История одной любви на другой планете

История одной любви на другой планете
Надежда Александровна Сидорина

Алекс, устав от управления межпланетными полётами, поселился с супругой на тихой гостеприимной планете. Его восхищает необычная флора и фауна, новые реалии жизни – он счастлив! Алекса даже не смущает то обстоятельство, что супруга его не относится ни к одному из известных на планете Земля биологических видов. Но будет ли долговечен такой межвидовой союз?

Надежда Сидорина

История одной любви на другой планете

Часть I. Яркое утро

Алекс Флинн проснулся и сладко потянулся в постели. Ферта ещё спала. Он наслаждался утренней тишиной и тем особым свежим образом мыслей, который бывает после безмятежно крепкого ночного сна. Свет играл на её блестящей коже и притягивал взгляд, как магнит. Иногда Алексу казалось, что так было всегда, что они настолько близки с Фертой, что ни один день он не смог бы прожить счастливо без этого сладостного единения, без её присутствия.

Он поймал себя на размышлениях о том, что уже наверняка и не помнил, когда и как возник их союз, зачем именно он женился на Ферте и героически, втайне испытывая гордость за то, что терпит суровый нрав жены, продолжает жить на этой далёкой планете, – в родных пенатах своей супруги. Ощутив в себе шорох этих недостойных мыслей, Алекс почти вздрогнул, опасаясь, что Ферта услышит его размышления и набросится на него с недовольным ворчанием. Однако вздрагивать было ещё более рискованно – и он вовремя сумел подавить это движение и остаться неподвижным.

«В самом деле, и чего это я так переживаю в это чудесное утро? Арктур ярко светит, небо нежно зеленеет, а гворки уже вовсю пыхтят и квокхают свои утренние песни». Алекс осторожно повернулся в постели, чтобы удобнее было смотреть на приподнятую оконную ширму. «Подумать только! – с восхищением вспомнил он, – А ведь Ферта сплела эту ширму из местных трав и лиан! Я раньше и не думал, что столько занятных вещей можно сделать щупальцами, не имея пальцев…». Он улыбнулся и взглянул на жену с нежностью и любовью.

Арктур светил в это утро действительно ярко, весело запуская свои лучи в оконный проём, по нижней кромке которого ползли и извивались яркие травы и вьюны. Флинн неодобрительно покачал головой, думая о тех опасностях, которые могут таить эти заросли, и стал осторожно выбираться из постели. Ферта всхрюкнула во сне и он замер, решив немного подождать, пока она уснёт чуть крепче. Ферта не переносила, когда ей мешают спать, особенно во время сладкой послеобеденной дрёмы, когда шнорки и гларины ещё подёргивались и ползали в трёх отсеках её желудка, способного справиться даже с самыми крепкими панцирями и клешнями. Однажды она стегнула Алекса своим увесистым хвостом поперёк спины, когда он, умилившись при взгляде на спящую жену, свернувшую свои щупальца колечками, решил её пощекотать. Алекс улыбнулся: теперь это было такое трогательное и забавное воспоминание! Хотя после того удара его спина и болела так, словно он упал с лестницы.

Бесшумно выбравшись из спальни, Алекс прошёл в кухню и с удовольствием выпил чашечку кофе. Это было непросто организовать, но благодаря усилиям Ферты и дипломатическим талантам Алекса на их кухне была обустроена настоящая кофемашина, – в точности такая же, как на их корабле, – которая могла варить настоящий кофе. Зёрна и воду приходилось завозить с Земли, с редкими оказиями: несмотря на всё богатство флоры и фауны этой небольшой планеты, кофейных зёрен в кладовой местной природы не обнаружилось. А вода, хотя и не очень сильно отличалась по составу от земной, безнадёжно меняла вкус любимого напитка Алекса.

Иногда он добавлял молотые имбирь и корицу – это придавало особый вкус досугу с чашечкой кофе – было ощущение, что вот она, настоящая жизнь, отвоёванная у всех невзгод, взлётов и падений, приобретённая в борьбе за свободу выбора и за право прервать череду обыденности и пожить для себя… И, возможно, для кого-то ещё.

Ему всегда нравилось пить кофе неспеша, глядя в окно и наслаждаясь видом. Из окна его небольшой квартирки на Земле был виден неровный строй домов из стекла и стали. А здесь бурно извивались разноцветные джунгли, живя какой-то своей, самостоятельной жизнью. Алексу были очень интересны местные виды – и Ферта обычно охотно отвечала на его вопросы. Одним из самых любопытных существ был занятный цветок сферической формы на длинном толстом стебле разных оттенков фиолетового цвета, испещрённый броскими жёлтыми пятнами. Сам цветок был ярко-красного цвета и в раскрытом виде несколько напоминал ирис с расходящимися дорожками более светлого оттенка, ведущими в глотку цветка и увенчанными клыкасто-шипастой бахромой по краям.

Это казалось парадоксальным, но на фоне прочих невероятно ярких растений этот цветок было достаточно сложно заметить: его кричащая расцветка обеспечивала неплохую маскировку. Он охотился преимущественно на движущиеся объекты. Хотя, насколько понял Алекс, это было элементом личного пристрастия конкретно их питомца: представители его вида чувствовали любое биологически активное существо. А Лоуэн (такое имя дала питомцу Ферта) предпочитал тех, что могут шевелиться особенно резво, потому что предпочитал поглощать развитые мышечные волокна. Впрочем, Лоуэн понимал, что дом нужно охранять от чужаков и отлично справлялся, как бы осторожно они ни пытались прокрасться за добычей.

Вот и в это утро Алекс различил у Лоуэна на стебле пару утолщений – одно крупное (видимо, попалось небольшое животное) и одно совсем мелкое, размером с банан, может лишь немного длиннее. Оно было заметно лишь потому, что попалось недавно и не успело продвинуться из ближайшего к пасти, наиболее узкого участка глотки Лоуэна.

Алекс похолодел. Он знал, что это. Ему стало неуютно и страх за Ферту, которую он так неистово любил, заставил мирно дремавшего Лоуэна встрепенуться и насторожённо поднять свой красный шар с сомкнутой пастью. Однако, узнав Алекса, он успокоился и потянулся к нему для приветствия. Алекс потрепал его по огромной красной голове и толстому стеблю. Мягкие короткие отростки на нём напоминали нечто среднее между массажной щёткой и шерстью – они помогали стать совсем неприметным в зарослях за счёт игры света и тени. Длинный стебель, похожий на тело взрослого питона, позволял ему обойти дом почти полностью, – и он явно охотно пользовался этим преимуществом, постепенно увеличивающимся за счёт естественного прироста.

– Отличная работа, малыш! – похвалил его Алекс. Лоуэн был ещё очень молодым питомцем и Ферта постепенно воспитывала его, тренируя для охраны и сортировки биологически активных особей на «своих» и «чужих». Алекс не сразу разобрался в тонкостях той ментально-эмоциональной связи, в которой могут находиться живые существа этой планеты. И чем больше узнавал, тем более глубокое восхищение он испытывал. Впрочем, не от всего.

Тот продолговатый объект, который попал в пасть к Лоуэну ранним утром, своим видом отдалённо напоминал морской огурец и, несмотря на полную слепоту в человеческом смысле этого слова, обладал фантастическим чутьём. Он мог учуять ментальные следы самки того биологического вида, к которому относилась Ферта, за сотни километров. Сам этот «огурец» был щупальцем, примерно таким, как щупальца Ферты, но совсем небольшим и коротким. Эти щупальца отрастают у самцов и по достижении определённого возраста отделяются, чтобы найти самку и вползти в её репродуктивное отверстие. Вскоре после оплодотворения пищеварительная система самки перестаёт работать, а она сама, подчиняясь инстинкту, ищет укромное место, закрепляется там и окукливается[1 - В природе действительно существуют некоторые виды осьминогов, которые размножаются сходным образом (прим.авт.)]. Когда зародыши подрастают, питаясь телом матери, они выбираются наружу и начинают свою жизнь.

Алекс узнал про это не сразу после того, как сошёлся с Фертой. Но теперь жуткий образ любимой, повисшей где-нибудь под потолком в чулане и превращающейся в безжизненный кокон, преследовал его при любом упоминании об этих сепарированных репродуктивных органах. Со временем это знание перестало мучать его, но вот неприятная картинка всё же мелькала периодически перед мысленным взором, – и Алекс старался делать всё ради безопасности той, которую любил.

Часть II. Десерт для любимой

Он уже не помнил точно, чем он занимался на Земле и как оказался на этой удивительной планете. Кажется, он был инженером, – поэтому с особенным удовольствием делал усовершенствованные заглушки и запоры против «морских огурцов» и прочих непрошенных гостей.

Отогнав неприятные мысли и видения, Алекс вернулся к тому делу, которому он хотел посвятить немного сил и времени этим утром. Он посмотрел вокруг в поисках кромхов. Они были яркие, радужные и часто меняли цвет. Круглые, с несколькими небольшими отростками, размером кромхи походили на крупную сливу. Ферта очень любила есть их на десерт.

Материнское растение кромхов обычно прилегало к почве и его трепещущие листья –водоросли лишь немного вздымались над её поверхностью. Зато плоды – кромхи – парили достаточно высоко, бодро прыгая вверх и вниз, как мячики. Они могли подняться на пару метров вверх и стремительно опуститься обратно к материнскому растению. Лоуэн считал их слишком мелкими, поэтому не ел. А может быть, они были для него недостаточно активными, – Алекс точно не знал. Только Ферта имела достаточно сильные ментальные импульсы, чтобы общаться с Лоуэном.

Насколько Алекс понял из объяснения Ферты, кромхи тоже обладали ментально-эмоциональными импульсами и обменивались ими с материнским растением, – поэтому не могли улетать от него далеко. А через свои отростки, в которых находились отверстия, зрелые кромхи рассеивали семена, распространяясь таким образом на новые территории.

Для сбора кромхов Алекс использовал специальную поясную сумку, которая реагировала на его слабые ментальные волны и впускала в своё лоно его руку с зажатым в ней кромхом, а когда Алекс отпускал кромха и вынимал руку, отверстие исчезало, – иначе кромх мог бы найти щель и выскользнуть обратно. Они всегда чрезвычайно сильно стремились вернуться к материнскому растению.

– Слушай, а им… Не больно? – спросил однажды Алекс Ферту, с аппетитом закусывающую кромхами. Он размышлял о всех этих ментально-эмоциональных связях, природа которых так и не стала для него совершенно понятной.

– Больно?! – Ферта от души рассмеялась. – Ну, ты же ешь на своей планете какую-нибудь… Клубнику? Вот и кромхи тоже…

Она ненадолго задумалась, подбирая такое объяснение, которое было бы наиболее близко земному сознанию Алекса.

– В этом нет ничего плохого. Они просто переходят из одного состояния в другое.

Часть III. Неожиданный визит

Этой ночью им было особенно хорошо и Алекс крепко уснул. Утром его разбудил неистовый рык, переходящий в визг, пронзающий так, что Алекс почувствовал подступающую тошноту. Ферты в кровати не было.

Алекс вскочил на ноги, – видимо, слишком резко, – он покачнулся и остановился на краткий миг, чтобы темнота перед глазами рассеялась.

Тем временем жуткий звук оборвался, а Алекс наконец пришёл в себя и выбежал в коридор. Он видел в проёме двери, как Ферта шарит по шкафчикам на кухне, обеспокоенно оглядываясь. Проследив за её взглядом, Алекс увидел щупальце, лежащее на полу, – чужое щупальце!

Схватив что-то, что подвернулось под руку, Алекс ворвался на кухню и замер с высоко поднятой кочергой в руке: щупальце принадлежало существу, отдалённо похожему на Ферту, это вовсе не был «морской огурец».

– А, ты встал, – улыбнулась ему Ферта.

– Да…

– Знакомься, это моя мама.

Алекс замер в изумлении и на какое-то время мысли совершенно перепутались в его голове. Пока он пытался ухватить ускользающую мысль, Ферта продолжала:

– Лоуэн ещё очень молод, я не успела настроить его воспринимать мою маму как члена семьи, – мать при этом недружелюбно фыркнула.

Алекс заметил, что от того щупальца, что лежало на полу, расползается голубоватая лужица, ртутно поблёскивающая в утренних лучах Арктура.

– Мне очень жаль, – пробормотал Алекс, отчаявшись нащупать ту мысль, что нестерпимо металась и билась в голове, словно кромх во чреве непроницаемой сумки.

Ферта наконец нашла заживляющий спрей и обработала раны на щупальце своей матери.

Алекс постепенно и неуловимо терял ощущение реальности происходящего. С огромным трудом, преодолевая навалившуюся слабость, он вытер пятно на полу, чтобы помочь Ферте, и, помыв руки, извинился перед дамами:

– Мне слегка… Нездоровится. Прилягу ненадолго. Простите, что… – Алексу становилось всё сложнее подбирать слова. Не в силах окончить фразу, Алекс направился в спальню так быстро, как только позволяло ему слабеющее тело. В вожделенной комнате он всё же рухнул, не добравшись до кровати.

«Чёрт возьми, да что же такое со мной творится?!» – Алекс, напрягая своё стремительно блекнущее сознание, попытался вспомнить, не ел ли он накануне чего-нибудь необычного.

«Так и знал, что когда-нибудь… Отравлюсь! Но чем же я мог…» – мысль из обычно бурлящего потока превратилась в теряющийся ручеёк и её пунктир уже не складывался в стройные фразы.

Часть IV. О таком не пишут в туристических проспектах

Где-то рядом раздался тихий влажный шелест, будто огромная улитка ползла, передвигая свою подошву по ровной поверхности пола.

Алекс почувствовал, как что-то сильное обхватило его тело в нескольких местах и аккуратно положило на постель. Приоткрыв глаза, он увидел край знакомого щупальца, соскользнувшего с кровати обратно на пол.

– Фер… – Алекс попытался поблагодарить жену за заботу, но он уже не мог говорить. Он так ослаб, что уже не было сил даже беспокоиться за своё состояние.

Внезапно голова прояснилась и Алекс смог ухватить ту самую мысль, гулко ухавшую в голове и требующую его внимания: «Её мать… Как такое возможно?!».