Выпускается 10 «А»

– Ах, Радж, если ты сделаешь еще хоть шаг, лодка перевернется тоненьким голоском Риты произнес Вьюнов и кокетливо отступил на другой конец стола.

Найденов, не менее охотно входя в роль Раджа из индийского кинофильма «Бродяга», спросил: – Но что же теперь делать?

«Рита, решившись, махнула рукой.

– Ну и пусть перевернется, – и спрятала смущенное лицо под полой своего пиджака.

Евгений Михайловский, низкорослый, с взлохмаченной черной шевелюрой, размахивая руками над группой притихших любителей поэзии, патетически читал свои новые стихи. За время каникул он заполнил ими несколько тетрадей. Кое-кто удивлялся: какой талантище – в день писать по стольку стихотворений и так артистически читать их! Не десятиклассник Михайловский,а само чудо!

Данчук показывал Гале любительские фотографии, сделанные им летом.

Зина Курганова, перегнувшись через парту, удивленно охала, ахала, пытаясь привлечь внимание Данчука.

– Саша, – говорила она, ловя его взгляд – Ваша дача в поселке Бараний Рог? В самом деле? Мы были там с мамой и не знали, а то бы зашли.

Но Саша ничуть не жалел, что Зина не навестила его на даче, неплохо бы и сейчас от нее отвязаться. Эти фотокарточки он приготовил для Гали, а при свидетелях боялся предлагать. Вдруг она откажется принять их.

В дальнем углу класса страстно разрешался вьетнамский вопрос.

– Нет, – говорил кто-то, – как хотите, но у меня к Америке было какое-то уважение. Не как к другу, но как к сильному сопернику, врагу, а теперь, извините, даже этого нет! Привязаться к Вьетнаму! Такому малюсенькому государству. Да и в чем Вьетнам перед Америкой мог провиниться?

– Да если бы и провинился. Разве Америке оказывает честь война с такой крохой!

– Это не война, убийство!

А у классной доски тем временем, скрестив руки за спиной и дружно отбивая такт ногами, Вьюнов, Найденов и Кутявин распевали:

Что ему девятый вал!

Что ему десятый вал!

Он и в бурю напевал

Бывало…

– Тили-тили-тили,

Тили-тили-том!

Мы ли не ходили

В шквал и в шторм!..

«Моряки» дружно, как по команде, привстали на носки, подпрыгнули, одновременно тряхнули волосами, как это нередко делал директор школы.

– Не похожи, не похожи на Матвея Изотовича. У него чуб с сединкой.

– Керя, хочешь поседеть в интересах класса?

Вьюнов, изобразив на лице недовольство, как директор при виде бегающих по коридору учеников, отрицательно мотнул головой.

– Ребя, не хочет! – изумился Найденов.

– Сейчас он приобретет седину насильственным путем! – торжественно вынесли приговор приятели, обиженные несговорчивостью Вьюнова. Не успел Игорь опомниться, как его темные волосы были густо припорошены мелом.

Когда «поседевший» Керя, в угоду классу, опять изобразил рассерженную Серафиму Матвеевну, десятый «А» вновь дружно рассмеялся.

– Товарищ преподаватель, почему вы так недружелюбно относитесь к нам, ученикам? А мы, между прочим, ваше подрастающее поколение. Мы, можно сказать, ваша надежда, и так далее и тому подобное! – дурачился Найденов.

– К черту вас! С вами возни да беспокойства не оберешься! – ответил Вьюнов, подражая голосу классного руководителя.

– Ребята! Идея! – вдруг изменив тон и став серьезным, заявил Найденов.

– Да ну? – изумился Вьюнов.

– Зачем я сюда пришел? – вопрошал Найденов. – Драгоценное время зря терять? Никак нет! За знаниями, ибо ученье – свет, а неученье – тьма! А мне этих самых знаний не дают… Так достойно ли сидеть у моря и ждать погоды! То есть милостей у природы. Не достойно! Взять их – наша задача. Какой вывод делаем? Какие будут предложения? Товарищ секретарь, – Николай властно кивнул Игорю, – запишите самые ценные! Вьюнов в подобострастной позе, с мелом в руке. застыл у доски.

– Итак…

– Сбегать напиться кваску!

– Смотаться в кино!

– Раствориться до следующего урока!

– Стоит труда! Урок вот-вот кончится. До следующего дня!

– Молодцы, хвалю! – резюмировал Николай. – Кто за? Прошу поднять руки. Единогласно. При трех воздержавшихся. Не буду возражать, если они останутся стеречь эти священные стены, – продолжал Найденов, имея в виду занятых собой Соболеву и Данчука, а также Михайловского.

Вьюнов, протянув руки к Жене, который сидел за партой и, покусывая карандаш, сосредоточенно смотрел в раскрытую тетрадь, в тоне заклинания произнес:

– Да озарит его, и родится еще одно гениальное дитя поэзии – стихотворение… нет, ода!

– Аминь!

– Итак, какими путями мы покинем сию святую обитель?

– Все пути хороши! Главное – достичь цели!

– И все же осторожность и предусмотрительность! – предостерег Вьюнов.

– Выходить по одному на цыпочках! Сбор у кинотеатра «Темп»! – сказала Света Чекушкина.Она согласна на любое наказание, лишь бы посидеть в кино

рядом с Николаем.

– Застукают: у выхода – кабинет директора… Предлагаю путь более короткий и славный… – Вьюнов показал на распахнутое окно.

– Безумству храбрых поем мы песню! – в восторге процитировала Курганова. Неужели Вьюнов не оценит ее поддержку!