Визави французского агента

– Не говори ради бога этого слова, я уже и шкаф двигала, и ноги парила, вот в баню – боюсь, когда ноги парила, то плохо стало. Как будто сердце перестало биться.

– Ты поосторожнее! Оливье сказала?

– Но я не уверена, может и обойдется…

Когда ее арестовали, выяснилось, что она была на четвертом месяце беременности, но это было еще незаметно, с ее крупной фигурой, но когда вышла из тюрьмы, живот был уже большой, и юбка с трудом держалась на булавке. Ее на газике отвезли к Савеловскому вокзалу, где ее встретил Бернар. Он выглядел как заправский шофер, плохо выбритый, тем не менее, с аккуратной стрижкой, представился Юрой.

Она видела его всего два раза: в посольстве Франции и у него дома. Тогда он выглядел как иностранец, говорил с легким акцентом, она его не узнала, занятая своими мыслями. Бернар посадил ее в Москвич, критически оглядел ее наряд и повез сначала в «Березку»[12 - «Березка» – сеть магазинов в СССР, где продавались импортные товары на валюту. Для иностранцев, и для..], где предложил ей купить одежду. Она решила, что это Оливье о ней заботится, и поскольку она чувствовала себя обиженной, то купила не только свитер и трикотажную юбку, но и пальто, и зимние сапоги.

У Бернара при расчете возникли проблемы, он куда-то звонил, потом дал трубку администратору, и решил все вопросы. Ольга не особенно вникала в это, новые, красивые вещи заставили ее забыть о неприятностях.

Бернар привез ее в Александров, устроил в комнату в общежитии и дал сто рублей на первое время:

– Это ненадолго. Потерпи, все устроится, – и попрощался.

Но что могло устроиться? Она оказалась выброшенной из жизни, ее отец, директор небольшого приборостроительного завода, когда его вызвали на Лубянку, для дачи показаний, отказался от нее:

– Она продала Родину! Партию! Я, как верный коммунист-ленинец, отказываюсь от этой подлой предательницы.

И выписал ее из квартиры. Теперь эта жалкая комнатка, два на три метра с узким окошком, и есть ее жилье…

Она присела на краешек пружинной койки без матраса и заплакала.

Но минут через пятнадцать в дверь постучали: это оказался комендант общежития, он закричал на неё:

– Неча реветь! Не ты первая, не ты последняя! Иди, получи матрас и подушку! Ишь-ты! Сколько барахла натащила! Не боись! Не утащат!

В это время, из-за плеча коменданта выглянул невысокий, плотный мужчина.

– А это еще кто! – рявкнул комендант.

– А я ваш новый электрик, меня зовут Евгений Сергеевич!

И не дожидаясь приглашения, проскользнул в комнату.

– Да… Розетки надо менять! Да и проводка… – он присвистнул.

– Нет у нас розеток, и выметайся, сейчас она пойдет за матрасом и подушкой.

– Ты что! Она ж вон, в интересном положении! Ей нельзя тяжелое поднимать. Сиди, тетка, я принесу!

– Ага, и распишешься за нее! Ладно, пошли все!

Евгений Сергеевич помог ей притащить матрас, да в придачу выпросил постельное белье и одеяло. Он постелил постель, предложил ей прилечь отдохнуть, а сам, оседлав хромоногий стол, начал рассказывать Ольге о ее будущей работе.

Да! Ей здорово повезло, руководство решило, что она может принести большую пользу Родине. С этого дня она вольнонаемная служащая КГБ, пока она поживет здесь, чтобы не вызывать подозрений, потом приедет в Москву и будет получать небольшие задания…

С тех пор она его больше никогда не видела, хотя розетку и лампочки заменили. Зато уже на следующий день, вечером, пришел Витек, высланный из Москвы за пьянство и тунеядство. Он принес бутылку водки, буханку черного хлеба, несколько вареных картофелин и баночку килек. Все это он торжественно выложил на ящик, заменяющий стол. После этого, вынул из карманов два стакана, налил в них водки сказал:

– Я Витек, меня тут все знают, а тебя как зовут?

– Ольга.

– Я буду звать тебя Лялька. Если что, сразу ко мне, я помогу. Бери стакан, давай выпьем за знакомство!

Ольга, которая ничего не ела больше суток, боясь выйти из комнаты, выпила полстакана водки, и жадно начала есть черный хлеб с кильками. Витек неспешно наломал хлеба, очистил картошку. Но Ольга недолго наслаждалась едой, у нее зашумело в голове, и она повалилась на кровать.

Наутро она обнаружила себя раздетой, в постели, заботливо накрытой одеялом. На тумбочке, под газетой лежали остатки вчерашнего пиршества.

Витек приходил почти каждый вечер, приносил еды, угощал водкой.

Она не знала, что делать, пыталась позвонить Евгению Сергеевичу по телефону, который он ей дал «на всякий случай», но комендант не разрешил:

– Жаловаться захотела, дура! Здесь стукачи не живут!

Свидание в Ступино

Тем временем, Бернар погрузился с головой в дела, не забывая, тем не менее, о несчастной Ольге. Оливье он гонял больше всех, не давая передышки. Только тот прибудет из Баргала и отчитается о делах, тут же отправлял в Пунтленд, оттуда в Могадишо[13 - Города в Сомали.] и обратно. А про Ольгу говорил, что она задержана, но все под контролем.

Месяца через полтора, Бернар, восхищенный отличной работой Оливье, проговорился, что Ольга в Александрове. И тут же, спохватившись, дал ему новую работу, на африканском континенте и надолго – около двух недель надо было вести переговоры.

А сам принялся договариваться, чтобы Ольге «в виде исключения» разрешили жить в Москве. Уговоры и, главное, деньги, сделали свое дело. Оказалось все очень просто. Прописана она конечно в Александрове. Но жить может в Москве, для этого надо снять комнату и регулярно приезжать отмечаться в милицию города Александрова.

Все это: хлопоты, лишние траты, жена, дети – мешало нормальной работе «по специальности». Он уже получил несколько серьезных замечаний от своего начальства в Париже.

* * *

Через неделю, после отъезда Оливье, когда напряжение по работе немного спало, и он уже смог заняться поисками жилья для Ольги в Москве, раздался неожиданный телефонный звонок.

– Шеф! Приезжай, я в Струнино, у водокачки, замерзаю…

– Боже мой, как ты там оказался? Струнино… Это около Александрова? Еду, – Бернар посмотрел на часы: начало второго ночи. Пришлось звонить приятелю, которому он помог недавно достать Москвич.

– Выручай, подгони машину! – благо, тот жил неподалеку.

– Только ты осторожно! – протирая платком невидимую пыль с ветрового стекла, говорил свежеиспеченный автолюбитель.

– Конечно! Буду ехать очень-очень медленно и осторожно, ты не волнуйся, – отвечал Бернар, кладя на заднее сиденье толстый свитер и фляжку с коньяком. Осторожно выехав со двора, чтобы не волновать своего приятеля, Бернар рванул на максимальной скорости по пустым улицам ночной Москвы.

Он так гнал, что на одном мосту, встречный грузовик сорвал ручки у новенького Москвича. Часам к пяти утра Бернар был у водокачки, где и обнаружил изнеможенного Оливье, который, чтобы не заснуть, ходил всю ночь, ни разу не присев.

Как потом выяснилось, прилетев из Африки, сделав все дела досрочно, Оливье приехал к Ольге. Для того чтобы не скомпрометировать ее, он угнал машину. Понадеялся, что машина с обычными московскими номерами, и сразу пропажу не обнаружат.

Но, во-первых, он угнал Волгу, во-вторых, рядом с представительством Грузинской ССР. Накупив продуктов, он поехал к своей любимой. Но уехал он недалеко: уже в километрах сорока от Москвы, наша доблестная милиция остановила его для проверки документов. Он не захотел светиться, пошел на прорыв, благо машина хорошая, и сумел оторваться от погони. Окольными путями добрался до Александрова, нашел свою подругу, даже догадался оставить машину подальше от ее общежития. Привез ей хорошей одежды, продуктов, притащил эти огромные сумки прямо к Ольге в комнату. Ужасная комната, маленькая, темная, со свисающей с потолка слабенькой лампочкой. Из мебели только койка со старым матрасом и табуретка. Вместо стола деревянный ящик, накрытый газетами. Интерьер потряс Оливье. Ольга сидела на кровати. Оливье бросился к ней, упал перед ней на колени. Она уже и не ждала… Увидев его, она побледнела и закричала:

– Уходи! Они тебя схватят!

– Что ты! Ни за что! Смотри, что я тебе привез!