Тайный покупатель

? Мама! Мама! Тебе не стыдно?! – возмутился я. – Я прошу: никогда не поднимай эту тему больше! Никогда!

? Ну мы с папой понимаем. Дело молодое…

? Мама! Ты как бабка на сеновале.

? Не на сеновале, а у штакетника, ? грустно улыбнулась мама. Она села рядом со мной, обняла и стала причитать:

? Скрипторий был мечтой всей его жизни. Он и со мной сошёлся из-за этого. Всё тогда раздумывал, думал, но тогда ксероксы, сканеры так себе, а сейчас техника наконец стала реальностью, принтер на толщину, представляешь! Это была мечта всей его жизни.

? Мама! Но я не хочу, пойми, не хочу сидеть целый день и писать.

? Но в детстве ты с удовольствием проводил время дома.

? В детстве я жил в сказке. Шкаф с книгами ? защитник от злых чар. Открыл книжку, вот ты уже и там, и никто тебя не победит. Мне надоело одиночество, мама. В школе у меня были только приятели, в институте тоже. Дружил со Староверовым Володей, а он… для пользы дела. Я хочу общения, обычного человеческого общения.

? Да уж. Со своим папашкой заодно.

? Лживые. И ты не лучше. Молчала, ничего никогда не говорила, побудь в моём положении, ? перебил я маму, не давая улизнуть с опасной для неё дорожки, скорее даже тропинки.

? Он запрещал мне говорить, я не смела… Он настоял на имени Антоний. Я всё делала, как он требовал. Как я тебя понимаю, Антон, как я понимаю, мне тоже иногда кажется, что наш папа страшный человек.

Если бы сейчас здесь был Староверов, он за словом в карман не полез, не забыл бы упомянуть о том, что когда кажется, креститься надо. Но я видел, чувствовал, маме это совсем не кажется. Она, кажется, в этом уверена.

Глава третья

Сам по себе

Я стал бояться Москвы. Город казался хищным, враждебным, мстительным и сводящим с ума. По идее я должен был бояться нашего города, ведь Староверов обитал вроде бы там, работал (пока работал) в школе. В Мирошеве я впервые радовался, что школа достаточно далеко от дома. Я переживал, сильно переживал. Когда пришлось тратить по четыре часа на поездку в универ в один конец, трястись в поезде, терпеть сквозняк в автобусе и метро, мало-помалу начал жалеть, что так гордо отдал ключи, хотя мог бы засунуть гордость куда подальше и спокойно дожить месяц. В порыве оскорблённой гордости вернул я вернул Староверову на карту остатки, которые он мне перечислял. Я даже хотел ему написать, что возвращу все потраченные на меня деньги, начиная с рождения, но очень кстати сел телефон, а после я уже пришёл в себя и на холодную голову решил таких опрометчивых сообщений не писать… У холодной головы – холодная война, как-то сказал Староверов. Я ни на секунду не пожалел, что отказался сидеть взаперти целый день и писать, мне не улыбалось свои лучшие годы тратить на скрепы духовно-шрифтовые.

Когда приезжал в Москву, к руководителю диплома, к рецензенту, на защиту и на экзамены в магистратуру, то вокзал стал мне казаться агрессивным ? серым, грязным в дождь, в солнечную погоду – блёклым, пыльным, и всегда неприветливым, Здание института давило гигантскими размерами. Но я торжествовал. Экзамены в магистратуру сданы, я впервые буду получать стипендию и общежитие мне полагается. Я оставил заявку на отдельную комнату. Решил так: если смогу устроиться на работу, то обязательно буду жить в отдельной.

Работа… Я стал пролистывать вакансии. Можно попроситься работать в универе. Но у нас копейки, и много наших работало, временная работа и очень нервная. Эти студенты, эти приёмные кампании – дурдом. В библиотеку можно попроситься, я очень любил книги, но затхлый запах старых книг, царивший там, мне не нравился, не нравились и женщины, которые там работали. Все как на подбор книжные, они постоянно сидели уткнувшись в экран компьютеров, постоянно занимались электронным каталогом, были грубы и нервны. Получали совсем мало. На общежитие мне бы хватило, на еду – нет. Были у нас в группе люди, которые работали в едальнях. Но хорошо получала только одна девчонка, она выглядела как фотомодель и работала официанткой. Едальни – не вариант для меня. То же я подумал и про все эти большие маркеты. Но решил, что работать консультантом в торговле – неплохо, и желательно с техникой, мне просто нравилась разная техника, особенно цифровая. Я разослал резюме и стал ходить по собеседованиям. Никого не устраивало, что я буду учится в магистратуре. Оператором цифровой печати меня брали с удовольствием, обещали научить программам, но работать я должен был ночью. Я позвонил маме и она сказала:

? Не вариант. Перебить сон днём легко. Если бы не учиться, а так – угробишь себя.

Я спорил с мамой, в итоге решил попробовать оператором цифровой техники, но когда пришёл на обучение, мне объявили, что сейчас лето, обучение отменяется, на моё место нашли оператора с опытом. Я с грустью и безысходностью начал подумывать о едальнях, и тут мне перезвонили из сети салонов связи, где я проходил собеседование и где меня отфутболили. А тут вдруг сказали, что согласны будут отпускать меня учиться, но предложили полставки.

? Вы сможете заменять кого-то в свободное время, договариваться, ? щебетала девушка-рекрутер. – Приходите к нам повторно. У нас в группе по обучению осталось одно свободное место.

Я удивился, озадачился, ломанулся читать отзывы о компании. Отзывы оказались ужасные. Но отзывы о других местах были ещё ужаснее. На собеседовании я спросил:

? А если я передумаю после обучения и испытательного срока работать у вас?

Кадровички, девчонки, похожие на мосек, рассмеялись мне в лицо:

? Антоний Павлович! У нас восемьдесят процентов после обучения не проходят экзамен.

? Да вы что? Неужели всё так запущено? – подыграл им, я не верил, думал пыль в глаза пускают. ? Никто не идёт к вам, вот и перезвонили.

? Мы перезвонили, потому что ваш ответ на первом собеседовании нам понравился.

? Да я вам три слова только и сказал: что надо оплачивать общежитие, что деньги нужны, что хочу самостоятельности.

Одна из мосек стала строить мне глазки – ненавижу такое:

? Именно это и следовало отвечать. Краткость сестра таланта, слышали Антоний Павлович? Ваш папа назвал вас как писателя?

? У меня нет отца. А отцом вписан дедушка.

? Значит дедушка молодец, ? это сказала начальница мосек, симпатичная девушка с чёрными волосами, она подмигнула мне и пригласила к себе.

Пока разговаривал с Инной,начальницей по кадрам или эйчар, я видел через стекло кабинета, как люди уходили от мосек в слезах. Да я и сам слегка расстроился, когда неделю назад не прошёл их собеседование. Инна и ещё какая-то начальница внимательно изучала меня:

? У нас компания развивается. У нас рост, перспективы. У нас зарплата больше, чем у конкурентов…

Достали. Что зря болтать-то? Наконец я послушно подписал согласие на профобучение, тестирование и обработку своих персональных данных.

Вот тут всё и началось. Жизнь началась, и, скажу вам по секрету, жизнь без прикрас. Обучение – это, скажу я вам, тупость. То через кочки прыгать, одновременно на глупейшие вопросы отвечать. Это называлось тренинг по продажам с тренером. И тренер, скажу я вам, просто дебил. А все ему отвечают. Я же промолчал все дни. «Да ну, ? думаю, ? так позориться я не согласен. Если тут такой идиотизм, так что же дальше у них, когда работа начнётся…»

Но меня допустили до стажировки. Видели бы вы лица тех, кто из кожи вон лез и кого после обучения забраковали по причине коммуникативных навыков. Все стали говорить, что меня взяли из-за внешности. А я улыбался и кивал: да, мол, да… Я таких претензий ещё в школе наслушался, а уж в универе мне в лицо это часто говорили женщины-преподаватели:

? Это четыре, но за ваши глаза, Антоний, ставлю вам пять с минусом, то есть пять.

Стажировался я тяжело. На самом деле меня на стажировке ничему не учили. Управляющий всё куда-то убегал. А я стоял у терминала и помогал старушкам класть деньги на телефон. Когда меня принимали после стажировки, то моськи уверяли, что я прям чуть ли не единственный, кто им подошёл – то есть и тут я сразу себя зарекомендовал. Не знаю уж чем. Я им так и сказал:

? Всё это странно напоминает рассказ «Союз рыжих».

Моськи переглянулись испуганно, а эйчариха Инна вышла из своей стеклянной комнаты и предложила подписать трудовой договор на год, включая испытательный срок на три месяца. Там много чего я обязался не делать. Например, не сливать никому данные клиентов. После того, как я получил первую зарплату, я взбесился и решил доработать до осени и уйти. Целый день стоишь в белой сорочке (которую между прочим ежедневно нужно стирать и утюжить), разговариваешь, общаешься, иногда за кассой работаешь, потому что мне уже и доступ к программам открыли, а за это получаешь – гроши. И всё время песни от менеджера: профессиональный рост и тэ дэ. Ещё процент с продаж, выполнение плана, впаривание гарантий, настроек и симки, симки, симки, но я не втюхивал ненужное старушкам. Я честно работал, жутко уставал. И, проработав месяц, я конечно сильно изменился в смысле приоритетов. Во-первых, меня не то что не уважали, а даже часто унижали. Я был винтиком, я был никем, аппаратом, который выполнял оплату, советовал, объяснял и ещё я был мальчиком для битья, потому что старухам постоянно подключали какие-нибудь услуги и снимали со счёта деньги. Я плохо ориентировался во всех этих тарифах, комбинациях подключений и опциях, а должен был знать даже архивные, меня бесили все эти товары дня, навязывание акций и чек-листы. Много попадалось тёмных клиентов из возрастных мужчин. Они покупали себе крутые мобильники, и тупили по страшному. Их мне было не стыдно раскручивать на услуги. Я стал лучше относиться к женщинам. Я понял, что тётки, даже старухи, в массе своей не такие тупые, хоть и въедливые, и подозрительные, и болтливые, и скандальные, но готовые отстоять свои кирпичи и не допустить ненужных услуг. А вот если приходил какой дед, то это всё – можно сразу вешаться. Деды ничего не хотели слушать, просто орали. Меня предупреждали в отделе кадров, что есть и тайные покупатели, управляющий объяснил на месте, как их вычислить. Мне говорили, что есть и мошенники, и я должен помнить, что сливать инфу нельзя ни в коем случае. Но ни тайные покупатели, ни мошенники меня не беспокоили. Может быть потому, что лето, июль и начало августа. Салон связи находился в огромном ТРЦ. ТРЦ напоминал мне школу, в которой я защищал когда-то олимпиадный проект – не по архитектуре, а по пространству, по шуму и суете. Огромный мир не знаний, но товаров и услуг, со стандартными колоннами, стандартными методами впаривания, втюхивания, всучивания. На той олимпиаде мы соревновались в знании и подаче, презентации – здесь просходило почти то же самое, и если знание заменить «объёмом продаж» я бы обязательно получил лауреатство и допбаллы к ЕГЭ, и никакой Староверов не тыкал бы сейчас меня в якобы подменённое эссе, я бы его тогда просто не писал.

В смене я чаще всего работал с Оксаной. Слегка за тридцать, ребёнок и муж, сплетница, всё о всех знала. Работала на точке три года, а до этого в кинотеатре работала, в этом же ТРЦ. Относилась она ко мне хорошо, я же ей не доверял. Я знал, что она может на меня доносить начальству, разным руководителям групп офисов. Оксана видела и открыла, что летом СБ (служба безопасности) не просматривает и не прослушивает ничего, ей лень, а начальство в отпусках. Работали мы с Оксаной каждый день вообще без выходных. Ещё поэтому я быстро втянулся в работу. Я поддерживал с Оксаной приветливые отношения. Я спокойно отпускал её на перекуры – Оксана объяснила мне всё по программам, а в другой смене, когда я проходил стажировку, мне ничего не объясняли, а только смеялись и закатывали глаза, не показали даже как базу чистить. В общем, Оксана, несмотря на недостатки, была отзывчивая, готовая помочь, что большая редкость. Да и работа была хоть и нервная, но близкая мне. Я любил телефоны. А в нашем салоне я просто стал их обожать. Если клиент покупал дорогую модель, я объяснял ему всё, вплоть до того, как делать напоминания. Я обожал читать инструкции. Я стал дорожить работой с такой мизерной зарплатой, но Оксана сообщила, что меня заметили. Я решил, что ей так сказали мне сказать, не придал этому значения.

Наконец сменщики и управляющий вышли из отпуска, а мы с Оксаной могли четыре дня отдохнуть. Я давно копил выходные и теперь мог смело отдыхать полторы недели. Я мучился, взвешивал… Если устраиваться где-то ещё, то опять проходить обучение, и везде, буквально везде зарплата мизерная. Тут же зарплату поднимали с опытом работы, Оксана получила вполне себе сносные деньги. В последний день перед долгожданными выходными днями, когда ТРЦ стал потухать – это включалось ночное аварийное электричество, я, заперев все витрины и выключив железо, вышел как всегда после смены в 22-30. По дороге к метро я столкнулся с человеком. Здоровый брутальный мужик, постарше меня лет на десять. Одет обыкновенно, но обувь дорогая. Он был в байкерских ботинках. Я знал, что это очень дорогие ботинки. У Даника такие. Сначала я обратил внимание на эти ботинки не по погоде, а потом уже на то, что человек улыбается мне. Я подумал, что он меня знает. Мне стало неудобно, и когда мы с ним почти столкнулись, я ему кивнул. Может, думаю, клиент. Дело в том, что у меня плохая память на лица. Вот Оксана всех сразу запоминает, а я – нет. Для меня многие клиенты на одно лицо, особенно если подряд идут и у терминала им надо объяснять одно и то же… Человек не прошёл мимо, он увязался за мной настырно:

? Здравствуйте, ? голос у него был приятный. Он был выше меня. И с таким одухотворённым лицом.

Я кивнул.

Он сказал:

? Вы же в салоне работаете?

Я опять кивнул.

А человек сказал:

? Ну и как?

Я ответил, что ничего хорошего и ничего плохого, и ускорил шаг. А человек как мои мысли читал, он сказал: