Причуды чуда

– А как же вы с женой познакомились, ну с первой?

– Представьте себе, классический служебный роман. Моя жена была очень властной женщиной. Это она меня выбрала. Взяла, что называется, тепленьким. Знаете, как бывает, когда нет вариантов кроме одного, будто идешь по узкому коридору, назад – уже не интересно, ты там только что был, а впереди – лишь вот это. И никаких ответвлений у коридора, никаких дверей по бокам, вот и идешь вперед как баран.

– Очень понимаю вас, сама недавно была в той же самой ситуации. Правда, я вроде как два варианта рассматривала, а на самом деле выбора не было, – дипломатично вставила Юлия Павловна и вновь подзадорила гостя, – и что, вы не любили ее, жену первую?

– Любил, наверное, – раздумчиво промолвил Вадим Олегович, помолчал с секунду и с невесёлым смешком пояснил, – какое-то время! Пока не понял, что я для неё не человек, личность, а ресурс. Если хотите, объект для вложения капитала. Или даже предмет, который можно предъявить, чтобы люди сказали: «О, смотрите-ка, какое сокровище у нее есть!»

Вадим Олегович вновь прервал рассказ, вероятно решив слегка успокоиться, но после паузы продолжил ровным голосом:

– Я не сразу это всё это понял. Видимо, должно было пройти время. Сначала мне нравилось даже – наконец-то, красивая женщина обратила на меня внимание, захотела жить со мной. Мне это льстило. Потом дочка старшая родилась, а уже спустя пару лет или больше чуть-чуть мы начали ссориться. Куда поедем в отпуск, решала только жена, меня даже не спрашивала. Сначала вуалировала свои претензии на безоговорочное лидерство потребностями ребенка. Типа, надо ехать на юг, к морю, морской воздух полезен малышке. Нужно весь отпуск лежать, загорать, а я терпеть это не могу, на солнце быстро сгораю. И вообще, мне плохо, когда людей полно, на пляже ступить некуда. Потом, когда дочь подросла, я наивный, предположил, что могу позволить себе отдохнуть, как я хочу.

– И куда вы решили поехать?

– Я хотел попутешествовать по миру, повидать что-то интересное. Или на природу выбраться, да хоть с удочкой на Ладоге, вдали от шума и людей. Я мог бы даже без них, один уехать. И тут неожиданно выяснилось – одного меня отпускать не хотели, как собачку на коротком поводке держали. «Ты нужен дочке, ты нужен мне. Родил ребенка, так воспитывай! Что ты за отец, раз не можешь проводить время с ребенком». У жены всегда находился повод, почему я не могу отдохнуть, как хочу. И мне приходилось соглашаться, а что было делать? В чём-то супруга была права. А вот мою правоту никто не хотел принимать во внимание. Но ладно, отдых! В конце концов, он лишь раз в году бывает. Хуже другое – почти всё свободное от работы время мы делали ремонт в квартире. Бесконечно что-то красили, шкурили, прикручивали. И заново переделывали! Если вы помните, в Советском Союзе в магазинах нечего нельзя было купить, а если даже и удавалось достать какие-то товары, их качество было весьма сомнительным. Вот и получалось, что, если про случаю приобретались обои или краска получше предыдущих, надо было немедленно переклеивать или перекрашивать уже сделанное. Жена никак не желала останавливаться на достигнутом, ей вечно было мало…

– Да помню я эти времена!

– Вот-вот, и наш ремонт никогда не кончался. Я говорил жене – давай уже остановимся, хоть чуточку поживем спокойно, на что-нибудь интересное время потратим, а не на ремонт этот вечный. Но нет, ей важно было демонстрировать наш достаток друзьям и родным, она все время пыталась соответствовать чьим-то стандартам, мои же её не устраивали. А когда Советский Союз распался, супругу было уже не остановить – понадобились железные двери, пластиковые окна, потом импортная мебель и конца этому не было. Однажды меня просто порвало, и я ей всё высказал. Сказал, что устал постоянно откладывать жизнь на потом, что хочу хоть раз в год дышать запахом хвои, а не краски. И так далее…

– И что она ответила вам на это?

– О, жена не осталась в долгу и тоже вывалила мне кучу претензий. Оказалось – меня нашли на помойке, и я должен её всю жизнь благодарить, за то что меня подобрали и отмыли, человеком сделали. И вообще, столько всего в меня вложили, ценник зашкаливает, а я, неблагодарный… В общем, не расплатиться мне с ней вовек. И нечего кочевряжиться, надо соответствовать статусу, который она же для меня и выбила, буквально выгрызла. Однажды чуть до драки у нас не дошло. Я даже вещи собирать начал. После этого жена, кажется, поняла, что я могу сорваться у неё с крючка и быстренько вторую дочку родила. Понятно, пока девочки не подросли, я уйти не мог. Но за это время будто озверел. Представляете, однажды ездили к друзьям на дачу, и я пошел один за грибами, никто не захотел идти со мной, якобы в этом лесу грибов нет. А я пошел, мне было все равно – есть грибы, нет. Долго бродил по исхоженному дачниками лесочку, вышел на какую-то полянку, сел на поваленное дерево. Солнце светило, было тепло и тихо, пели птицы, в траве тоже что-то жужжало и стрекотало. Я закрыл глаза, сидел так неподвижно какое-то время и с ужасом понял, что не могу расслабиться, не могу преодолеть въевшийся в моё естество, в мою голову долг перед семьей. Даже находясь на поляне, в одиночестве, не могу наслаждаться тем, к чему стремился все эти годы. Сидел и чувствовал напряжение в каждом члене. Сидел и знал, еще два-три часа, и снова окунусь в бесконечное давление: надо, должен, обязан, плохой отец, мало зарабатываю, ни на что не гожусь… Ощущение было таким явным, что я, сам того не осознавая, открыл глаза, но не увидел лес, природу, а только лицо жены с пристальным, сверлящим меня взглядом. Я жил и нежил одновременно. И вот тогда, на этой поляне, я решил, мне нужно уйти из семьи, пока меня не сожрали окончательно. Пока ещё могу, если не расслабиться, то хоть увидеть, как все плохо. Если не уйду, то останется только глушить свою проклятую жизнь водкой. Ну и ещё работа спасала, я все силы туда направил, а любовью только с дочерьми делился. Да, что говорить, – Вадим Олегович махнул рукой, потянулся к бутылке, налил себе до краев рюмку и медленными глотками выпил ее до дна.

Возникшую было паузу, прервала Юлия Павловна:

– А потом вы научились подминать под себя всех и Марусю тоже?

– Нет, что вы. После неудачного брака, я думал, не женюсь никогда больше. Видимо опасался повторения. Считал, что в жизни бывает только так и не иначе. Позволял себе лишь кратковременные романы. Так, ничего серьезного. Но шли годы, и я изменился. И тут появилась Маруська – светлая, юная, звонкая, смотрит на меня снизу-вверх, всем восхищается. Я почувствовал себя «мачо», не меньше. Решил, что наконец-то встретил идеал, теперь заживем в гармонии.

Юлия Павловна ощутила накатившую волну раздражения, почти ярости. Её взбесила эта жалостливая история, где главный герой предстал незаслуженным страдальцем, а его бывшая жена – монстром, истинным дьяволом. Хотя с новой супругой история повторялась с точностью до наоборот.

– Ну и что? Гармонии не получилось, судя по орам в кабинете? Теперь уже Марина не желает жить под вашим каблуком? Значит, не дурочка, тоже чего-то в жизни хочет добиться. Своего чего-то, не вашего. Вам не кажется, что вы на себя примерили роль бывшей супруги, подавляете свою Марусю? – язвительно осведомилась она.

– Может вы и правы, – задумчиво произнес Вадим Олегович. – Мне такая мысль в голову как-то не приходила.

Он удивленно посмотрел на Юлию Павловну, по-новому её оценивая:

– Кстати, я вообще о своей жизни никому до этого момента не рассказывал. Да, никто никогда не интересовался – у всех свои проблемы, каждый занят самим собой. А сейчас с вами поговорил и задумался. Ведь правда, у нас с Марусей получается прямо как у меня с первой женой. Надо же как! Вот не стал бы сегодня с вами беседовать, никогда бы этой аналогии не увидел. Есть над чем подумать!

– Может все-таки кофе сварить? Или жена вас потеряет, опять поссоритесь? – Юлия Павловна уже остыла и даже начала корить себя за проявленную резкость. И правда, почему она так завелась?

– Нет, мне и вправду пора. Да вы устали – такой тяжелый день. Спасибо за все, я, наверно, пойду, – Вадим Олегович неторопливо встал и протянул Юлии Павловне ладонь.

Пожатие его было тёплым, крепким и дружеским. И снова Юлия Павловна почувствовала, как неудержимо краснеет. К счастью, её спутник не обратил на это внимание, смотрел на часы. А потом пошёл по коридору, где свет не такой яркий. Уже в дверях Юлия Павловна почти жалобно попросила Вадима Олеговича, ей так захотелось, чтобы он зашёл к ней снова:

– Приходите на девять дней, в среду. Я с утра на кладбище съезжу, а вы приходите прямо сюда, часов в пять. Придете?

– Не знаю пока, но я постараюсь, – буркнул её гость, не повернув к женщине лицо. То ли уже был мысленно со своей Пенелопой, то ли по каким-то причинам не хотел смотреть на неё.

Глава 11 Когда наступает точка невозврата

Визит Вадима Олеговича странным образом успокоил Юлию Павловну, в эту ночь она спала хорошо. И даже ночной выход в тёмный коридор дался ей совершенно буднично, без каких-либо страхов. Более того, лишь лёжа уже в кровати, после того как вернулась обратно в постель, Юлия Павловна вообще вспомнила, как не смогла дойти до туалета в прошлую ночь. И в сон она нырнула очень быстро. Снились женщине опять цветные шары, только на этот раз плыли они где-то высоко над головой. Юлия Павловна во сне силилась разглядеть их получше, но никак не могла поднять взгляд в нужную точку, картинка неизменно расплывалась, шары теряли форму и цвет, обращаясь в переливчатую дымку. И эта дымка уходила куда-то ввысь, растекалась как гладь невесомой воды, пока не превратилась внезапно в зеркало Новодевичьего пруда. Юлия Павловна боялась смотреть туда, чувствуя, как из воды на неё неотрывно глядят чьи-то глаза, но не могла отвести взор. Она с ужасом подумала, вот сейчас увидит бледное лицо Людмилы Сергеевны, но вместо этого поняла, что смотрит из глубины пруда на неё… Максим. И не просто смотрит, а ещё и подмигивает.

Накануне поездки на кладбище Юлия Павловна попросила у своего начальника очередной день за свой счет. И выслушав в ответ раздражённую тираду, – «а кто работать за тебя будет? Пора бы и честь знать! В общем так, больше до конца года никаких отлучек и больничных», – тем не менее, настояла на своём. Ей к этому моменту было всё равно, что подумают начальство, коллеги. Где-то в глубине души женщина уже знала, что скоро уволится, это лишь вопрос времени. Но сейчас Юлия Павловна была к этому готова.

В среду с утра она отправилась на могилу к Людмиле Сергеевне. Купила корзинку с первоцветами, свечку в форме фонаря и вызвала такси. Настроение женщины было нормальным, можно даже сказать хорошим, но пребывание на кладбище его изрядно подпортило, и этот негатив сохранился у Юлии Павловны на весь оставшийся день. Вроде надо поторопиться, сходить в магазин, приготовить ужин к приходу Вадима Олеговича, а она все время зависает как старый компьютер. То присядет на стул, о чем-то коротко задумается, потом посмотрит на часы – прошло целых сорок минут. Или посуду моет, опять о чем-то думает, очнется – посуда так и не помыта, а время бежит и бежит. Но всё же к пяти часам у неё всё было готово.

«Может давление у меня низкое? – думала Юлия Павловна, пытаясь собраться с мыслями. – А вдруг Вадим Олегович и не придет вовсе? Ну и ладно, что приготовила, то и приготовила, нет сил никаких». И она опять бухнулась на стул, разглядывая накрытый стол. В холодильнике так и остались лежать – лимон, который она хотела порезать, банка тунца для бутербродов, красная рыба и еще какие-то вкусности.

Мысли, уносившие женщину Бог весть куда, внезапно прервал звонок в дверь. Позвонили два раза, настойчиво и длинно. Юлия Павловна – и откуда только взялись силы! -мгновенно соскочила со стула, и мелко перебирая ногами, побежала открывать. На пороге стоял Вадим Олегович, в одной руке он держал роскошные хризантемы, которые важно покачивали своими гигантскими белыми шапками, а в другой четырехгранную бутылку дорогого виски.

– Добрый вечер, Юлия Павловна, вот пришел, как обещал. Цветы в память о Людмиле Сергеевне, ну и немного алкоголя, – он протянул женщине букет и шагнул в квартиру, заставляя хозяйку пятиться назад, чтобы освободить достаточно места его большому телу.

– Как хорошо, что вы нашли время прийти! А то я сижу и все думаю: придете, не придете. Проходите, туда, на кухню. – Юлия Павловна засуетилась вокруг гостя, чувствуя своё стеснение и любым способом стараясь его скрыть.

– Как вы съездили на кладбище? – спросил Вадим Олегович, уверенно пройдя на кухню и усаживаясь за стол.

– Да неплохо, только вот вернулась без сил совсем. Не люблю кладбища, они меня опустошают, поэтому редко там бываю. Не обязательно ездить на могилу, можно и так своих близких вспоминать. А там атмосфера какая-то удручающая: ходишь мимо надгробий, волей-неволей рассматриваешь фотографии, думаешь обо всех, о них. Чем занимались, почему умерли, и тут же сердце щемить начинает, в общем, не помещается во мне вся эта боль, – слова фонтанировали из Юлии Павловны, она никак не могла остановиться, всё говорила и говорила, – я после кладбища будто сама умираю, ни сил, ни эмоций, да и вообще – тормоз какой-то. Вот вернулась никакая, кое-как на стол собрала, половина продуктов в холодильнике так и остались лежать. Поэтому, не сердитесь, если что не так.

– Давайте по рюмочке выпьем, вспомним Людмилу Сергеевну, царство ей небесное, – оборвала себя женщина, потому что ей почудилось, по лицу собеседника мелькнула тень.

Вадим Олегович без лишних церемоний откупорил бутылку, наполнил стаканы янтарным напитком, бросил несколько льдинок, один стакан пододвинул Юлии Павловне, из другого сделал пару глотков, подождал, когда хозяйка тоже отхлебнет и только тогда поставил свой стакан обратно на стол.

– Ну что ж, угощайте, Юлия Павловна, а то я голодный до чертиков. Не удалось сегодня пообедать, а у вас на кухне так пахнет вкусно,– заговорил Вадим Олегович, потирая ладони от предвкушения ужина, – я, признаться, уважаю домашнюю еду – простую, добротную, сытную, а не эту диетическую ерунду, после которой через полчаса опять есть хочется.

– А у меня как раз все по-простому: винегрет с селедкой, супчик куриный и картошечка с мясом, – Юлия Павловна была само радушие. Уж очень она обрадовалась гостю.

– Винегрет я уже пробую, а вы супчик наливайте, не люблю очень горячий, – шутливо скомандовал Вадим Олегович, было заметно, чувствует он здесь себя как дома, – и себе не забудьте, будем вас лечить от хандры. Потихоньку, не спеша, с каждой ложечкой силы будут возвращаться. А плохое настроение на кладбище надо оставлять, это большая ошибка с собой его оттуда забирать!

Некоторое время на кухне раздавались лишь звяканье ложек, жевание и глотание. Сидящие за столом были полностью поглощены приёмом пищи. Вадим Олегович быстро расправился с салатом, зато суп ел медленно, боясь обжечься, но ждать когда остынет, не стал, видимо сказалось отсутствие в расписании обеда. Потом он съел немного картошки с мясом и довольный откинулся на спинку стула. Лицо его разгладилось, зрачки довольно заблестели. Сытый Вадим Олегович мало походил на прежнего, голодного – в его движениях появилась плавность и лёгкая вальяжность, а в словах начала проскакивать ироничная нотка.

– Ну вот, теперь стало хорошо. Спасибо, очень вкусно, как я люблю! Знаете вы, Юлия Павловна, с какой стороны подойти к гостям мужского пола. Мне моя мама всегда говорила, что заполучила своего мужа – моего отца – не через постель, а через обед. Поверьте, еда действует гораздо сильнее… – поняв по лицу густо покрасневшей Юлии Павловны, что комплимент получился весьма сомнительным, Вадим Олегович, явно намеревавшийся продолжить эту тему, резко прервал свою речь и взял в руки бутылку с виски.

Покрутил её в руках какое-то время, поставил на стол, снова схватил, посмотрел на женщину и снова хотел было поставить бутылку, но вдруг улыбнулся как нашкодивший школьник. Юлия Павловна поспешила улыбнуться в ответ, чтобы сгладить неловкость.

Вадим Олегович обновил напиток в рюмках и стал ждать, когда Юлия Павловна закончит свою трапезу. Потом они еще немного выпили, не чокаясь, как положено в таких случаях, но разговор теперь почему-то не клеился.

Юлия Павловна, вспоминая о прошлой встрече и своей бесконечной болтовне, решила немного прикусить язычок и не задавать гостю неудобные вопросы. А то человек подумает о ней Бог весть что. Юлия Павловна, правда, ещё не придумала, что такого гость может о ней помыслить, но заранее знала – все это не правда, и она совсем не такая, как он может себе представить. Она в сто раз лучше, чем кажется. Поэтому женщина благоразумно помалкивала, да и Вадим Олегович после недавнего конфуза события тоже не форсировал.

Но чем больше Юлия Павловна старалась вести себя «правильно», тем хуже ей это удавалось. Мысли путались, слова вылетали не те, она не знала, куда девать свои руки. Но с каждой очередной рюмкой алкоголь гуще заволакивал голову, притупляя бдительность и лишал возможности фильтровать сказанное. От выпитого и съеденного ее, наконец, расслабило настолько, что женщина напрочь забыла обо всех былых установках, и сама начала беседу. Разговор сразу же потек непринужденно, легко и в том русле, какой интересовал её более всего.

– Вадим Олегович, и все же, о чём это вы разговаривали на повышенных тонах в кабинете со своей женой? Вы так и не ответили мне в прошлый раз. Ну, если это не секрет, конечно. Мне просто интересно, – Юлия Павловна вернулась к теме личной жизни Вадима Олеговича, которая притягивала ее как магнит.

Этот странный человек отныне занимал все её мысли, хотя она пока боялась признаться в этом даже себе самой.

– Да ни о чём таком! О ерунде разной,– Вадим Олегович слегка улыбнулся. Казалось, ему нравится непосредственность хозяйки дома, и он рад, что разговор вернулся к прошлой теме, будто только и ждал этот момент, будто пришел именно за этим.

– Мы вообще редко ведем длинные разговоры с Марусей, обычно она болтает о пустяках, всяких глупостях, а я слушаю или чаще делаю вид, что слушаю, – пояснил он.