Причуды чуда

Поскольку менялась она, мир вокруг тоже стал меняться. То, что раньше могло всерьёз и надолго испортить Юлии Павловне настроение, теперь воспринималось, как легкое недоразумение. А поскольку изменилось её восприятие, напряжение вокруг тоже ослабло. Женщина отныне большую часть времени была спокойна, и люди вокруг неё тоже начали казаться ей спокойными и расслабленными. Теперь все огрехи и шероховатости, не возведенные до уровня катастрофы, устранялись легко, а если их нельзя было исправить, то принимались они Юлией Павловной такими как есть, как что-то неизбежное, но притом не фатальное.

Ведь сейчас у неё были силы, было желание, а главное – были деньги. Да, несмотря на уверения всевозможных гуманистов и философов-бессеребренников, деньги в нашем мире решают всё. Это Юлия Павловна прочувствовала на собственной шкуре. Разве могла она, живя на одну зарплату, перейти в новое качество жизни? Конечно, нет. Все её силы, всё время она вынуждена была бы тратить на то, чтобы просто выживать, а не наслаждаться каждой минутой как сейчас.

Однажды, вернувшись домой из очередного магазина засветло, Юлия Павловна застала Ирэну и Константина Эдуардовича громко ругающимися в коридоре и по этой причине не заметившими появление хозяйки квартиры. Рабочие уже разошлись по домам, а дизайнер, по-видимому, пришла принять очередной этап работ у бригады. Юлия Павловна затаилась у входной двери, вслушиваясь в перебранку. Из эмоциональных выкриков Ирэны следовало, что бригада ошиблась с количеством розеток в спальне и сделала на две меньше, чем было указано в проекте. Поэтому Ирэна требовала от Константина Эдуардовича, чтобы тот завтра, прежде чем клеить обои, сначала установил пропущенные розетки, а то проект придется менять. Да и малое количество розеток создаст неудобства хозяйке дома.

Но Константин Эдуардович с её мнением был решительно не согласен. Набычившись, он упрямо повторял одно и то же: установленных розеток вполне достаточно, а такое количество, какое она напланировала, это излишество и даже вредительство. Потому что все нормальные люди обходятся минимумом, а лишние дырки в стенах никому не нужны. И в крайнем случае всегда можно воткнуть тройник. Да и бригада все монтажные работы уже закончила, нужно было раньше смотреть. Судя по интонациям и количеству язвительных выражений, спор продолжался уже минут пять, не меньше. Очевидно, никто не хотел уступать.

Ирэна начала срываться на визг, а басок Константина Эдуардовича звучал всё грубее и громче. Юлия Павловна хотела было вмещаться и остановить спорящих, но разумно рассудила, что не стоит попадаться им под горячую руку. Она тихонько прокралась в свою комнату, оставив дверь приоткрытой, так как её разбирало любопытство, чем же закончится этот диалог на повышенных тонах. Больше всего Юлия Павловна хотела узнать, почему прораб, имея на руках утверждённый проект, стал делать по-своему. Константин Эдуардович всегда казался ей человеком разумным, пусть и немного себе на уме.

Постепенно из потока слов она смогла вычленить главное – оказывается, прораб просто обиделся! Его задело, что на этапе проектирования никто не поинтересовался лично у него, как лучше провести, расположить электрику, не спросил его мнение. Уж он-то бы точно сказал, как надо! А сейчас – что ж: «вы там намудрили с розетками, но это ваше дело. А моё дело простое, сделать всё по уму. Вот мы и сделали всё по уму. А проект ваш – так, бумажка». Эту мысль в разных вариациях Константин Эдуардович твердил прямо в разгневанные глаза Ирэны, которая к этому времени от длинных связных предложений перешла к выкрикиваемым визгливым голосом отдельным фразам и междометиям. Очевидно, уязвлённая такой непробиваемой логикой.

– Так вы будете делать розетки?! – орала дизайнерша.

– Ничего мы делать не будем, всего и так хватает, – бурчал в ответ прораб.

– Значит, не будете?!

– Конечно, не будем!

– А проект?!

– К чёрту проект!

– И как Вадим Олегович справляется с тобой? Ты же настоящий вредитель, да еще упрямый как осел. Я завтра с утра к директору пойду, пусть он вставит тебе фаустпатрон промеж ягодок, может тогда дело сдвинется! Ты ведь нормальных слов не понимаешь, тебя убедить только матом можно. Вот и получишь от Вадима Олеговича по самую осину. Дождешься – уволит он тебя. Надоел как колорадский жук со своими закидонами всем нам. Ну, сколько можно терпеть твои выходки? – наконец буквально заверещала Ирэна надломленным голосом, готовая расплакаться от бессилия.

– Ты же дизайнер, вот и думай, прежде чем проекты рисовать, – запальчиво загудел в ответ прораб,– ты же инженер у нас. Давай, шевели извилинами. А если не получится – меня спроси, я знаю. Но ты же гордая, независимая, вы все независимые, все умные – я не в счет. А одного понять не можешь, что я сэкономил и время, и усилия. Опять же, стены не покалечил до предела. И так дом старый, с ним аккуратно надо, бережно, а ты наваляла тут в своем проекте, без учета износостойкости дома, тебе же все равно, как люди дальше жить будут, как на всем доме твой ремонт отразится.

– Может и не учла чего, я же не спорю, но почему по-нормальному не сказать, заранее? Почему я узнаю все постфактум, – Ирэна явно была готова сдаться, но пока сопротивлялась.

– А меня вы спрашивали заранее? – почувствовав слабину женщины, пошёл в атаку Константин Эдуардович – Вы же с Олеговичем между собой всё перетерли и утвердили, нас не спросив. А я по шаблону не могу, мне вникнуть во все надо. И сделать правильно, с учетом всех нюансов. А орать можете сколько угодно, не поможет. И уволить меня тоже можно, только пока я здесь, всё будет по-моему.

Тут Юлия Павловна поняла, что подслушивать дальше неудобно и шумно зашелестела пакетами так, будто только что вошла. Услышав, что хозяйка зашла в дом, Ирэна и Константин Эдуардович сразу же перестали препираться и быстро покинули квартиру, на ходу попрощавшись с ней из коридора. Видимо испытывали неловкость за проявленную несдержанность.

«Да, – подумала Юлия Павловна со вздохом, – даже дорогой дизайнерский ремонт чреват вот такими сюрпризами. Люди есть люди. Все они разные. И хорошие специалисты имеют свои причуды. Ко всем нужно найти подход. Нелегко Вадиму Олеговичу приходится. Значит, не только с Марусей у него проблемы. Наверно это с Константином Эдуардовичем он тогда на тарабарском языке разговаривал, когда мы в первый раз увиделись. Ха, только всё было без толку! С упрямым прорабом гораздо гибче надо, не так прямолинейно. Иначе просто отскочит».

Как-то в один из дней ей позвонил вдруг Никита Хромов, бывший сосед Людмилы Сергеевны:

– Здравствуйте, Юлия Павловна. Это Никита, Никита Хромов. Помните меня? Я комнату вам продал в прошлом году…

– Да, Никита, здравствуйте, конечно, помню, – поспешила откликнуться Юлия Павловна.

Звонок молодого человека застал женщину врасплох. Мгновенно освежив воспоминания о тех днях, когда она появилась на пороге этого, теперь уже ставшего родным, дома.

– Вы извините меня, но я звоню который день Людмиле Сергеевне, а телефон у неё отключен, может она сменила номер? Вы не знаете? Я вообще хотел узнать, как вы там поживаете. Что-то вдруг вспомнил про вас… – мямлил в трубку застенчивый Никита смущённым тоном.

Юлия Павловна охнула про себя, подумав, что со всеми хлопотами последних недель вообще забыла про Людмилу Сергеевну. И теперь, чувствуя себя виноватой, никак не могла подобрать нужные фразы, чтобы объяснить всё молодому человеку. В двух словах не расскажешь, но всё-таки что-то надо ответить.

– Мм, даже не знаю с чего начать, – спустя полминуты, наконец смогла ответить она и смолкла.

– Что-то случилось у вас? Или просто я не вовремя? – в голосе Никиты читались тревожные интонации.

– Со временем нет никаких проблем, просто Людмила Сергеевна умерла в феврале, мне очень жаль…

– Умерла? Как?! Я не знал, надо раньше было вам позвонить… – в трубке послышалась возня, потом Никита зашмыгал носом, явно эта новость ошеломила его и расстроила.

– А от чего она умерла? – спросил он после краткой паузы.

– Рак. Вы простите меня, Никита, я должна была вам сообщить, но как-то не подумала, мне правда жаль… – Юлия Павловна поняла, что начала оправдываться и скомкала окончание начатой фразы.

Но Никита, вероятно, понял её состояние, потому что быстро ответил женщине:

– Я понимаю, это вы меня извините за звонок. До свидания.

И Никита положил трубку. После завершения этого странного разговора Юлия Павловна поспешила в спальню Людмилы Сергеевны, будто соседка ждала её там. Словно хотела обнаружить в этом месте нечто важное. Но в комнате, конечно, никого не было, да и комнаты той уже не было – одни голые стены и потолок, и следа не осталось от прошлого. Женщина задумчиво прошлась по грязному, ещё не убранному полу. Постояла у окна.

Что ж, новое убранство эта комната еще не приобрела, но от старого точно избавилась. И этот странный звонок! Как отголосок из прошлого, недавнего прошлого, которое никогда не забыть. Да и зачем забывать? Теперь это уже история.

«История – это как Рим», – подумала Юлия Павловна, вспомнив, как с Сашей ездила в турпоездку в этот город несколько лет назад, и как поразили её некоторые римские здания, построенные в буквальном смысле поверх старых, когда два нижних этажа дома принадлежали одной эпохе, а верхние – совсем иной. «Вот так новое нарастает поверх старого свежим слоем. Старое ещё можно откопать, разрушив новое, только зачем? Да, ещё можно вернуться к былым ощущениям, но только не хочется задерживаться в них долго. Жизнь продолжается. Я не стану вечно оплакивать время, проведенное с Людмилой Сергеевной. Это будет нечестно по отношению к умершей. Ведь именно она настаивала, чтобы я начала с чистого листа».

Между тем, ремонт в квартире Юлии Павловны шел своим чередом. Гостиная и кабинет были почти готовы, теперь хозяйке предстояло освободить спальню, для того чтобы ремонтная бригада смогла вплотную заняться разборкой подиума и шкафа. Все нужные Юлии Павловны вещи уже упаковали по коробкам и мешкам и перенесли в кабинет. В который, из всей заказанной туда мебели, доставили пока один диван. На этом новом диване женщине и предстояло ночевать до тех пор, пока не отремонтируют спальню.

Промаявшись на диване две ночи, Юлия Павловна, вконец уставшая от ремонта и не желавшая более жить в таких некомфортных условиях, заказала себе номер в СПА-комплексе в Нарве-Йыэсуу – городке на южном берегу Финского залива. Где есть всё, что нужно для неспешного и приятного времяпрепровождения: Балтийское море, огромный пляж и примыкающий к нему лесок, приятный для прогулок, когда устаёшь от открытого пространства. Юлия Павловна оставила свой дом на целых десять дней. Благо, погода стояла прекрасная – вторая половина мая, почти лето. Ехать от Питера недалеко, опять же море и дюны, всё то, что она так любила с детства.

Десять дней женщина вдыхала аромат сосен, смешанный с запахом балтийской влаги, слушала неумолчный рокот волн, ходила по мокрому песку босыми ногами – весна выдалась ранней и теплой, без единого дождика, хотя ветер не стихал ни на один день. В парках зацветали кустарники, на клумбах проклюнулись яркие первоцветы, привлекавшие проснувшихся насекомых, там и тут порхали разноцветные бабочки, возвещая о том, что скоро лето.

Но Юлию Павловну всё время тянуло к воде. Море ластилось к ногам как сытая кошка, терлось о щиколотки и пахло чем-то неуловимо знакомым и весенним – то ли свежесрезанными огурцами, то ли салатом из морской капусты. Мокрый песок как зеркало отражал небо. Юлия Павловна подолгу смотрела вдаль за кромку воды, и ей казалось, вот-вот на горизонте появятся цветные паруса.

Десять дней пролетели как миг, отдохнувшая и одурманенная бурной весной Юлия Павловна вернулась в свой дом. Но едва войдя в квартиру, она почувствовала настоящее дежавю – внутри опять громко спорили Ирэна и Константин Эдуардович. Правда, были и отличия – на этот раз спорщики стояли прямо у входной двери, и появление в квартире хозяйки ни на секунду не прервало их разговор. Напротив, Ирэна, увидев вошедшую Юлию Павловну, постаралась немедленно привлечь её на свою сторону. Пунцовая от гнева, она зачастила, пытаясь доказать, что неправильно установленные двери – это не промах дизайнера и не недоработка проекта, а чистое самоуправство прораба, не пожелавшего сделать так, как ею, Ирэной, было запроектировано. Константин Эдуардович молча играл желваками на сцепленных челюстях и смотрел в пол, весь вид его выражал с трудом сдерживаемую угрозу.

Юлия Павловна, несмотря на усталость с дороги, поспешила разобраться, в чём же дело. Ирэна яростно тыкала рукой в сторону двери в спальню и кричала: «нет, вы только посмотрите на ЭТО!» Юлия Павловна покорно посмотрела, но не заметила, что с дверью что-то не так – красивая дверь, стоит ровно, сделано все аккуратно.

– Да разве вы не видите, она же открывается вовнутрь, а должна наружу! Заметили теперь? – продолжала тыкать и орать Ирэна.

Наконец, Юлия Павловна, кажется, поняла в чём тут дело. Она обернулась в сторону прораба. Тот стоял чуть поодаль, ноги его были расставлены на ширину плеч, а руки скрещены на груди в тугой узел. Всем своим видом Константин Эдуардович показывал, виноватым он себя отнюдь не считает и без боя точно не сдастся.

– Все межкомнатные двери всегда делал, чтобы открывались внутрь, и в этой квартире так же сделал. Не понимаю, что тебе не нравится? – процедил он, с ненавистью глядя на беснующуюся дизайнершу.

– Ну, как ты не понимаешь! Видишь ведь, коридор здесь большой, и удобнее, когда открытые двери болтаются в коридоре. А когда наоборот, как ты сделал, то мы теряем свободное пространство в комнате. Они же там мешают, неужели ты вправду не видишь?! – Ирэна потрясла в воздухе сжатыми кулачками. Ногти на пальцах, окрашенные сегодня в ярко-оранжевый свет, полыхнули в полутьме коридора как огоньки зажигалки.

– Да какая разница, комнаты тоже большие, все нормально, – упрямо не соглашался Константин Эдуардович.

– У нас по проекту в этом углу напольный горшок с деревом в японском стиле. А теперь, если дверь будет открыта, его никто не увидит. Кому нужно дерево за дверью? Кому, я тебя спрашиваю? – взвилась Ирэна.

– Так не ставь его в угол, к окну поставь, тоже мне проблема! – хмыкнул Константин Эдуардович, пожимая плечами и приглашая взглядом Юлию Павловну разделить с ним ничтожность возникших неудобств.

– Юлия Павловна, ну согласитесь, что так, как я запроектировала удобнее, чем то, что сейчас? Скажите ему! – теперь к хозяйке дома за помощью обращалась Ирэна.

– Наверно, я соглашусь с вами, Ирэна, внутрь не очень удобно. Но ведь, наверно, это можно переделать? – наконец выдавила из себя Юлия Павловна.