Что бывало

И так рассуждали педсоветы всех школ. В результате, приехав в лагерь с настроем петь и смеяться как дети, мы обнаружили скопище трудных подростков со всего города.

Прямо скажу, наш женский (в основном) коллектив содрогнулся, но не дрогнул. Каждое утро, как Александр Матросов на амбразуру, шли мы к своим воющим и матерящимся подопечным и пытались делать то, что делают все педагоги мира: сеять разумное, доброе, вечное.

Дни шли за днями (каждый казался нам в год), и хотя наши воспитанники выли и орали по-прежнему, но в общем они были неплохими ребятами. Спортивные мероприятия удавались нам лучше прочих, а день смеха, когда Петр Николаевич (один из двух наших педагогических мужчин) придумал обливать друг друга из ведра, прошел просто на ура.

Но как не пытались мы предотвратить беду, она все же грянула. Все наши подростки принадлежали к различным дворовым группировкам. Между собой в лагере они поддерживали хрупкое перемирие, но никогда нельзя надежно изолироваться от такого внешнего фактора, как местные жители. И грянуло! Наши разодрались с местными подростками!

О, каждый дзержинец вам скажет, что чревато это не только синяками. Счет убитых в междуусобных стычках подростков в Дзержинске (в те, светло-коммунистические времена) перевалил за десяток. А мы все педагоги лично отвечали за жизнь и здоровье каждого. Представляете как возросло в нашем коллективе потребление валерьянки?

Внешне мы пытались делать вид, что все по-прежнему, но напряжение нарастало, и даже сам воздух, казалось, сгущался и электризовался, как перед грозой. Лояльно настроенные ребята (а такие всегда есть) прямо говорили когда и где произойдет столкновение. Но беспомощно-недоверчивые педагогические меры оказались недостаточными и произошло то, чего я никогда не забуду.

Поздно вечером я со своим отрядом возвращаемся из кино. Несмотря на все предупреждения все вроде бы спокойно. Мне удается все дальше уводить своих озирающихся подопечных из опасной зоны влияния местных жителей. Я уже начинаю верить, что все обойдется. И вдруг – я не уловила, что произошло – толпа (а в деревенскую ночь все темные как волки) сломилась и побежала назад. Я, задыхаясь, за ними.

Задняя стена деревенского клуба. Желтый свет фонарей. Вдоль стены – все какие-то одинаковые – деревенские парни с кольями.

Я врываюсь в толпу. Полоса в один метр между моими и чужими. Мечусь по ней.

Мои – как волки – выскакивают из темноты. В руках – металлические прутья. Отшвыриваю их назад.

В момент когда я их толкаю, у них делаются человеческие лица.

Местные парни прыгают на месте, но у них мощный командир, и он кричит: «Стоять!»

А мои напрыгивают из темноты, и я отшвыриваю их назад, но долго ли такое может продолжаться?

Понимаю, что драться никто не хочет, но где-то сзади, невидимые в темноте стоят организаторы. И их крики: «Вперед, быки!», снова и снова заставляют парней кидаться вперед.

Думаете нас спасла милиция? Нет, она появилась часа через два (это же деревня, мирная жизнь…). Отобрали несколько ножей. (Там и ножи были, понимаете?). Но в самый критический момент, когда шаткое равновесие готово было рухнуть, кто-то неразличимый в темноте (святой человек, вечно буду ему благодарна) крикнул: «Менты! “ И толпа побежала.

Что поднялось в лагере, когда мы, задыхаясь, примчались туда! Педагогический коллектив, благоухая валерьянкой, встал стеной. И немедленную акцию возмездия удалось предотвратить. Детей (а для нас они несмотря ни на что были детьми) развели по спальням. Сами стали в дверях, обсуждая шепотом, что мы будем делать, если дети начнут прыгать из окон.

И в этот драматический момент из города вернулся Петр Николаевич. (я уже говорила, он был одним их двух наших педагогических мужчин). Мы все дружно кинулись на его неширокую грудь.

Сквозь вскрики и рыдания он мгновенно уловил суть дела.

– Так, – сказал он. – Сейчас я их подниму и организую.

– Что? – ахнули мы. – Да мы с таким трудом их только что уложили!

– Да ладно, они все равно не спят.

И он решительно направился в палаты, где в темноте, лежали наши возбужденные подростки.

В результате немедленно был создан штаб, куда с правом решающего голоса вошел Петр Николаевич. Был создан отряд быстрого реагирования. Выставлены часовые. Разработана система опознавательных сигналов и паролей. И до конца лагерной смены мы больше не пили валерьянку, потому что из-за каждого куста наши родные бандитские рожи с восторгом кричали нам: «Стой, кто идет?!». И мы счастливо отвечали:” Сокол».

И драка не состоялась. Зачем? И без нее было очень интересно.

Ужас поселка Свердлова

Крайне необычное дело начал рассматривать в середине августа Дзержинский городской суд. Официально обвинение предъявлено по статье 109 УК РФ «Убийство по неосторожности», но трагические события, потрясшие жителей всего поселка Свердлова, право же заслуживают того, чтобы изложить все с самого начала и подробно.

Итак, летом 1997 года (да, наша история началась именно тогда) произошло первое нападение собак на людей

– Ротвейлер выскочил из-под забора, – рассказывал в суде предприниматель, арендовавший на поселке участок земли, – и подбегал к моему четырнадцатилетнему сыну. Я успел схватить палку и, когда пес метров с трех бросился, сумел отбить его прыжок. После этого из-за забора выскочили пять собак, и все напали на меня.

Спасло меня в тот день то, что работники сельскохозяйственного кооператива «Агро» (их участок соседний) услышали лай своры и мои крики, подбежали и помогли мне отбиться.

Второе нападение произошло в 1998 году. Тогда собака сумела ухватить моего сына за локоть, но не прокусила. Я так же сумел палкой ее отогнать.

Далее события стали развиваться по нарастающей. Дело в том, что на поселке обитает изрядное количество бездомных собак. Сердобольные граждане время от времени подкармливают их, и особых конфликтов между человечьим и собачьим населением никогда не возникало. Проблемы начались после того, как у породистой кавказской овчарки, которая имеет хозяина, и которую часто видят свободно передвигающейся по поселку, подросли полукровные щенки. Фактически в городе возникла стая, имеющая дом, но живущая по закону диких волков.

– В прошлом году, 13 июля в 7.30 утра, – рассказывает потерпевшая пожилая женщина, получившая в результате нападения собак инвалидность, – шла я к кладбищу. Там возле ворот мы торгуем цветами.

Когда я была метрах в тридцати от нужного места, сзади из леса на меня молча кинулись собаки. Одна из них – кавказская овчарка – схватила меня за ногу и рванула. Моя тележка откатилась, а сама я грянулась на колени, да так, что от удара переломилась кость.

Я закричала. Вцепившаяся псина рыча продолжала удерживать меня, и я чувствовала, что вся земля вокруг заливается моей кровью.

Среди торговцев цветами я видела единственного мужчину – Николая. И я кричала ему: «Спаси, помоги». Но он боялся подойти, потому что собака была не одна – по мне, разрывая когтями колготки, прыгала еще одна крупная псина. Наконец Николай сумел найти пустую бутылку и кинуть в сторону собак. Бутылка, ударившись об асфальт, с шумом разбилась, и собаки молча исчезли в кустах. А меня, залитую кровью, увезла вызванная «скорая помощь».

Помимо этого вопиющего случая в поселке случились еще несколько нападений собак: на 80-летнего мужчину – потом он три недели ходил на перевязки; на 54-летнего бомжа, который запомнил только то, что собаки были большие и лохматые; несколько нападений на мужчин (но тем удавалось либо убежать, либо отбиться). И, в конце концов, дело дошло до самого страшного. Впрочем, обо всем по порядку.

23 декабря, незадолго до наступления сумерек, один из мужчин поселка пошел в лес за еловыми ветками – близились новогодние праздники.

В лесу он наткнулся на нечто такое, отчего без памяти кинулся в поселок и задыхаясь ворвался в дом к одному из соседей.

– Там, на тропинке, – бормотал он, – метрах в десяти от забора «Агро»… Там собаки едят кого-то. Видел: и кавказская там сидит, и с ней вся свора.

По такому сообщению в лес собрались шестеро мужчин. Вооружились лопатами, вилами, пошли.

Собаки, увидев их издалека, серыми бесплотными в сгущающихся сумерках тенями снялись с места и беззвучно исчезли.

Мужчины подошли. На истоптанном собачьими следами снегу лежал полусъеденный труп пожилой женщины. Руки ее были обглоданы, ноги съедены до костей. На шее эксперты, обследовавшие труп в морге, обнаружили след мощного укуса, переломившего жертве позвонки.

Невероятно. Слушая все это в зале суда, трудно было отделаться от ощущения нереальности происходящего. Чтобы в наше время (на дворе XXI век), едва ли не в центре довольно крупного промышленного города в течение целого ряда лет на людей беспрепятственно нападала стая собак-людоедов!

Обращались ли жители в милицию? Неоднократно. Сотрудники 3-го отдела приезжали, разбирались… Но в их присутствии никаких нападений не было. Опознать по приметам? Никто из пострадавших точных примет собак-убийц не дает. Трудное это дело – вглядываться в собачьи морды в момент, когда те вырывают из тебя куски мяса.