Причиной, по которой я оказалась на сей почетной должности привратника Ада, была весьма прозаической. Когда год назад нам торжественно вручили дипломы, заявив, что мир получил в нашем лице аж целых двадцать пять менеджеров по рекламе, мы возрадовались: конец учебе. Вот только профессура забыла сообщить, что «одна из самых престижных и востребованных специальностей» – это в реальности еще и бешеная конкуренция, где желторотые новички заведомо в проигрыше.
Возможно, меня, с моим красным дипломом, ждала оглушительная карьера в одной из крупнейших мировых компаний. Ждала, но… не дождалась. Потому как я подумала, что пройти путь от поломойки до манагера в Макдаке всегда успею, тем более негласный лозунг этой компании – «руки в масле, попа в мыле» – лучше всего говорил об условиях работы, куда уж там восьми страницам трудового договора.
В итоге я решила, что опыт мне пока важнее зарплаты, и отправилась в филиал ада на земле, главным демон… директором в котором и была Илларионова Ирина Олеговна. К слову, дама была действительно дьявольски умна, отлично разбиралась в психологии и знала о рекламе все. А еще она умела всыпать перцу, испепелить (не только взглядом), воспламенить публику, зажарить ее мозг и выесть его чайной ложечкой… И делала это регулярно на презентациях посуды, которую и продавала наша фирма. Причем, за немалые деньги продавала. Презренный облагороженный пластик шел по цене чуть ли не обогащенного урана. А все благодаря грамотной рекламной политике.
Вот только у моей должности был один минус: сидячая работа. За компьютером я проводила больше восьми часов: отчеты, макеты, посты, обработка заявок… Да еще в демонстрационном зале после презентаций всегда было что-то вкусненькое. Возможно ли устоять в девять вечера перед пудингом, приготовленным по всем правилам кулинарии? Особенно если перед тобой еще маячит необработанная толстенная папка с бумагами? Правильно – невозможно.
Моя фигура против калорий тоже не устояла и начала, как вселенная, расширяться. К тому же постоянный стресс, на который начальство – в отличие от премии – расщедривалось регулярно, чаще всего заедался шоколадками. Как итог: за год я набрала десять килограмм, а мой пресс стал работать под прикрытием самого надежно согревающего тела элемента – жирка.
Когда же я приползала уставшая с работы, сил идти в тренажерный зал уже не было. И вот этой весной я осознала: еще один год в таком же ритме – и из категории «девушка» я резко перескочу в «гранд-дама».
В общем, я решила худеть. Чем это закончилось? Я потеряла два килограмма и превысила свой лимит по питанию на десять тысяч за месяц. Не есть оказалось дороже, чем есть.
Пиликнул смской телефон. «Сегодня не сможем увидеться, меня завал с переводом».
«Жаль. Конечно работай. Люблю тебя», – быстро набрала я, и рука сама собой поставила смайлик.
Писал Игорь. Мой вроде как парень и чуть-чуть даже жених. Почему «вроде как»? Потому что мы за последний месяц виделись всего пару раз: то у меня работа, то у него… Хотя год назад он мне сделал предложение. Но я тогда только-только получила диплом и хотела пожить хотя бы немного свободно. Вот, дохотелась.
За окном маняще светило солнце. По плану, вообще-то, была уборка. Я еще раз посмотрела в окно, потом бросила взгляд на комнату. Беспорядок был из категории: «пускать чужих людей стыдно, а свои – видели и похлеще». Да ну его! Убраться успеется, а хорошая погода ждать не будет.
Джинсы, кроссовки, блузка и кардиган – начало лета выдалось хоть ярким, но прохладным – и вот уже я шла по улице.
Гуляла вдохновенно, улыбаясь, радуясь теплым солнечным лучам, точно оказалась не в парке, а в детстве. На углу стояла кондитерская, откуда по аллеям расползался умопомрачительный запах. Идея купить тортик и нагрянуть к Игорю, порадовать его вкусненьким, возникла спонтанно. И так же спонтанно я спустя час оказалась на пороге его квартиры.
Позвонила раз. Второй. Он долго не открывал. А потом ключ повернулся, дверь неторопливо стала открываться, и я услышала звонкий женский голос:
– Ну что так долго, мы пиццу и роллы больше получаса назад заказывали, – появившаяся в проеме блондинка недовольно наморщила нос и протянула: – Что вылупилась? Заказ давай. И гони отсюда, мы все оплатили уже. А на чаевые даже не надейся.
Она была лишь в одном банном полотенце, которое я по случаю подарила Игорю, что как-то резко исключало из вариантов классических мужских отмазок «коллега по работе» и «соседка за солью зашла».
Прекрасное созданье с манерами гопника протянуло наманикюренную лапку и попыталось цапнуть из моих рук бумажный пакет с тортиком. И тут из-за ее спины, перекрывая шум льющейся воды, раздалось:
– Кисуня, заказ принесли?
Опережая «кисуню», я весело крикнула:
– Да, котик, заказ.
Вода в ванной мгновенно перестала литься, «Кисуню» резко втянуло внутрь, а дверь перед моим носом чуть не захлопнулась. Но кроссовка – это не балетка на тонюсенькой подошве. Китайский «найкус» с честью выдержал удар о косяк, когда я ловко всунула ногу в проем, не дав двери закрыться.
– Ты что, оборзела? – взревела девица, готовая ринуться на меня.
– Ника? – ошарашенно выпалил материализовавшийся из ванной Игорь, прикрывая стратегическое место малюсеньким полотенчиком.
Блондинка, оказавшаяся между мной и моим парнем, который в эти секунды стремительно приобретал приставку «экс», повернулась ко мне спиной. Видимо, она тоже считала себя в жизни Игоря единственной. Ну хотя бы на эту ночь.
– Я смотрю, у тебя и правда завал… – сочувственно кивнула я.
Год назад я бы точно закатила истерику. Или трусливой мышкой поспешила убраться подальше. Но, видимо, моя начальница что-то сумела во мне изменить. Или, скорее, просто надрессировала на стресс. Потому вместо воплей и слез из меня лез сарказм:
– К слову, симпатичный такой завал. И попка у него ничего… Одним словом, одобряю.
Блондинка, уже было ринувшаяся начистить забрало своему «рыцарю» при моих словах чуть не споткнулась.
А я между тем продолжила:
– Игорь, я чего зашла-то. Сказать, что подумала над твоим предложением… Ну, выйти за тебя замуж. И знаешь, мой ответ «нет».
– Ты, сволочь, – прошипела «кисуня» в лицо попятившегося «котика». И наращивая обороты продолжила: – Мало того, что еще с кем-то за моей спиной встречался, так еще и замуж звал? А я, как идиотка… Четыре месяца… – От прозвучавших сроков я слегка опешила. Это сколько же времени мне этот подлец мозги пудрил? – Ах ты скотина! – И блондинка, которая, к слову, была на вид как миниатюрная статуэтка и доходила бывшему до плеча, кажется, не совсем осознавая, что ее весовая категория слегка отличается от накачанного центнера Игоря, ринулась в атаку.
Спустя всего полминуты я поняла, что те, кто придумал слоган «сантиметры решают все» – идиот. Разница в росте между блондинкой и бывшим была не меньше полутора дециметров. Но на пол с криком раненного зверя рухнул Игорь.
Блондинка тут же оседлала поверженного. А дальше… Чавкающие звуки, удары, четкие и ритмичные, как у боксера о грушу, дрыгающаяся мужская пятка и сдавленное «помогите» – это все, что я запомнила.
Потом бывший каким-то чудом извернулся, с размаху долбанул кулаком по лицу блондинки и, ужом вывернувшись из-под нее, дал деру прямо на меня.
Я едва успела отпрыгнуть, как мимо пулей просвистело абсолютно голое мужское тело. По лестнице в лучших традициях кота раздалось тыгыдык-тыгыдык, а затем хлопнула подъездная дверь.
Я же резвостью Игоря не обладала, а потому тихонько попятилась, но, бросив быстрый взгляд на «кисуню» – а ну как меня сейчас начнет валтузить вместо удравшего дорогого – остановилась. Блондинка, потерявшая в драке свое полотенце, едва поднялась на ноги и взмахнув вырванным у побежденного клочком махровой ткани, прислонилась к стенке и начала сползать.
Разумнее всего было убежать, но я, вспомнив удар бывшего в голову его пассии, остановилась. А вдруг у нее сотрясение или… того хуже. А я уйду. А ей нужен врач. Адреналиновая злость – штука опасная. Человек и пулю в груди с ней не сразу почувствовать может…
В общем, повела я себя как клиническая идиотка – кинулась на помощь.
Дотащила блондинку до дивана, прикрыла ее махровым полотенцем, валявшемся неподалеку, вызвала скорую и приложила к щеке, которую раздувало на глазах, холодный компресс.
Прошло около получаса, скорая не торопилась, зато моя «коллега» по Игорю пришла в себя. Сначала она ничего не поняла, потом попыталась вскочить, но у нее тут же закружилась голова, а затем в домофон позвонили: наконец-то приехали люди в синих фуфайках.
Едва я открыла дверь и указала им на пострадавшую, они – в лучших традициях коллекторов: не разуваясь и не здороваясь, – потопали к ней.
Сделали записи, попросили сосчитать пальцы, спросили, не было ли лужи под потерпевшей сразу после травмы, всадили укол ношпы (причем фельдшер так долго целился в ягодицу, что я уже было решила – попадет в диван) и уехали.
А мы остались. В неловкой тишине.
– Если тебе уже лучше, я, пожалуй, пойду… – сказала я и посмотрела, как за окном догорал закат. М-да, припозднилась.
Уже встала и направилась в прихожую, как в спину полетело.
– Спасибо. Меня, кстати, Соня зовут.
Я остановилась. Обернулась. И как-то само собой сорвалось:
– Ника.
– Я знаю. Перед тем, как я отметелила этого говнюка, он тебя назвал, – она попыталась усмехнуться, но тут же скривилась: видимо, напомнил о себе синяк.
В дверь раздался звонок, и до этого лежавшая пластом Соня резко вскочила и с воинственным криком ринулась к двери. Судя по всему – отсыпать добавки блудному любовнику. Но на пороге нарисовался доставщик пиццы.