Когда взорвётся Бетельгейзе

– Доктор, ну как Акимушка? Срывов больше не наблюдалось? Поспокойнее стал? Да, да, я понимаю, нужно время… У вас в неврологии хорошо кормят или как везде? Я ему тут апельсинов принесла, батончиков с мюсли, чипсов – они банановые. Чипсов нельзя? Он их так любит…

– Аким любит обычную кашу и лапшу на молоке, просит добавки. Принесите лучше домашнее, пирожок какой-нибудь… Пока никого не хочет видеть, вспоминает какую-то Акчус. Спрашиваю, кто это – молчит. Возможно, плод детской фантазии, страшилка, выдуманное существо. Вы не слышали? Имя странное.

Она идёт по больничному дворику, бледная, худенькая, обиженная как девочка – они похожи с сыном. Оглядывается: не увидит ли Акимчика в окне? Останавливается, перекладывает в светлой сумке пакет с нераспечатанными гостинцами. И исчезает за углом. Только тогда Аким медленно вылезает из-за оконной шторы, откуда всё это время наблюдал за мамой.

ША!

На улице Тихой, вопреки её названию, разгорелся громкий скандал – а именно напротив дома номер 34. Никто не удивился, потому что хозяин дома Михеев и слово «конфликт» – близнецы-братья. Все считали, что Михеев был очень нехороший человек: вздорный и вредный. При том дотошный законник – полжизни работал юрисконсультом на предприятии.

Никогда не смолчит, на одно слово заготовлено десять. От него, отмахиваясь, убегали, не рады что связались: «Вот пристал, как банный лист к заднице». – «Допустим, я банный лист. А вы тогда кто? К кому я пристал? Хе-хе-хе». Не человек- язва.