Ключевой возраст

– Кириллу грозит опасность?

– Ты скоро поймёшь. Ты не повторишь ошибки и не устранишься.

– А если не пойму?

– Тогда всем будет очень плохо.

Наверное, здесь не принято здороваться и прощаться. Егор пошел к морю, разбежался, высоко подпрыгнул и нырнул в воду. На миг мне показалось, что тело его изменилось во время прыжка. Я смотрела, как пловец, будто не встречая сопротивления плотной жидкости, быстро уменьшается в размерах и превращается в точку.

Жирная точка шрифта А28 стояла позади текста написанного 12-м шрифтом. За ночь всего два абзаца? Странное изложение получилось. Это не плод моей фантазии, а результат внешнего воздействия. Ум рационален, и я уже в том возрасте, когда себе пора доверять.

В дверь осторожно постучали. Снежанна Сергеевна быстро прикрыла дверь за собой и спросила:

– Вас не заметил сторож? Вы уж никому не сообщайте о нашем эксперименте. Что выявила диагностика кабинета?

Она, как бы между прочим, проверила ящик стола, включила компьютер. Её жизнь наверняка научила не доверять первому встречному. Я постаралась уклониться от подробностей.

– Есть информация, но анализировать её трудно. Восприятие идёт на основе личного опыта и особенностей контактёра. Я допускаю, что у некоторых посетителей кабинета возникает ясная картинка, как в кино.

– Лично у меня никаких видений. А у детей…

– У особо впечатлительных детей может появиться полное ощущение другой реальности.

Молодая женщина присела и начала перекладывать на столе книги. Представляю, что будет, если она напишет заявление директору: «Прошу принять меры к прекращению галлюцинаций в моём классе. Факт подобного нарушения реальности установила ночью пенсионерка, являющаяся соседкой Кирилла Кононова».

Я прислушалась к нарастающему шуму в коридорах школы. Учительница заторопилась.

– Мы с вами верим, что в кабинете что-то происходит, но не вполне готовы к откровенности. Давайте созвонимся и встретимся позже.

Но просто так уйти я желала.

– Снежанна Сергеевна, у Кирилла проблемы?

Учительница прикусила накрашенную верхнюю губу и вздохнула:

– Вы от детей об этом услышали?

– Я ещё ничего не слышала. От вас узнать хочу.

– У меня одни догадки. Разглашать информацию постороннему лицу я не имею права. Мать у мальчика непредсказуема, кроме неё нет никого.

– Это не совсем так.

– Если вы про Вику Савельеву, то это несерьёзно. У него таких девочек может быть много.

– Или одна на всю жизнь. И я не посторонний человек.

Снежанна не привыкла к долгому противостоянию и пошла на компромисс.

– Не сейчас. Я обещаю позвонить. Не обижайтесь.

Ребята валом шли перед звонком, и спуск по лестнице с третьего этажа оказался не легче вчерашнего подъёма. Опасаясь пересечься с Кирюшкой, я присела на скамеечке среди родителей первоклашек. Вовремя. Он пролетел мимо, на ходу расстегивая куртку. Высокий, спортивный. Кроссовки не зашнурованы. Без галстука. Наверняка не позавтракал.

Когда пробежали опоздавшие, я польстила вахтёру:

– Школа у вас красивая. Недавно построили?

– Двадцать лет. Юбилей в прошлом году отметили, – охотно пояснил крепкий старичок. – Это второе здание. До войны тут поселок был и школа сельская. Сгорела.

– Были жертвы? – я вздрогнула, вспомнив вопрос Егора.

– Кто знает. Столько воды утекло. Место пустовало. Но как город стал разрастаться, и новый квартал вырос, школу на старом месте заложили.

Непростое видно место. С истории мне начинать? С признания Кирюше или со слежки за ним? А может, со знакомства с Викой Савельевой? Фамилия-то у девочки, как у Наташки.

Глава 2. Появление Стража

Эта зона границы была всегда спокойна. Перед Светом грунт начинал бурлить. Мелкие организмы переключали свой метаболизм с агрессивного пожирания на короткий по сроку и благодатный по действию поток от Светила. После накопления энергии грунт ненадолго успокаивался, и я мог тренироваться в механическом перемещении. Я давно не был у Истока. Все стражи одиночки по натуре. Им хватает коротких плановых визитов. От последнего я отказался, объясняя решение необходимостью усиленного контроля над пограничной зоной. Незадолго до того, как она начала приобретать опасный малиновый оттенок, у меня вошло в привычку надолго зависать в области с темным закатом.

У моей Матрицы высокий порог чувствительности. Я его унаследовал, потому чувствовал приближение опасности и готовился к неожиданному повороту событий. Старался сосредоточиться на ударе в область багрового спектра, не затрагивая зеленый. Но всё вышло не так, как ожидалось.

Энергетическая волна, которая накатила на меня, обладала непонятным качеством. В ней не было единства. Я не чувствовал, в какую область нанести ответный удар, чтобы не навредить лучам жизни. Из-за краткого промедления меня затянуло в темно-фиолетовую воронку.

Я очнулся в закрытом пространстве с разряженной средой. О механических перемещениях нечего было и думать. Для прыжков и планирования нет места и необходимой плотности среды. Опора потеряла упругость и посылала импульсы боли в центр информации. Я втянул опорную часть и крылопланы в полость трансформации. В коконе оптического обмана тоже не все благополучно. Трансформер требовал подпитки энергией. Остатки её я мог потратить лишь на связь с Матрицей.

Любой другой контакт из чужого пространства грозил уничтожением. Тогда я навеки останусь в числе немногих единиц, которые сгорели несчастными, не сумев выполнить долг. Матрица имела незарегистрированную частоту для связи с каждой из продублированных ею единиц. Она сверкнула слишком далеко. Я испытал прилив уважения и почтительности.

– Не двигайся, – получил я сигнал. – Ответишь после сканирования.

Когда потерян контроль над пограничной территорией, а Страж исчезает, участок границы подвергают аннигиляции. Аналитики считают, что варианты с аннигиляцией пространства себя исчерпали. Мир испытывает неконтролируемое сжатие. Еще одна аннигиляция может вызвать конец развития.

Матрица снова засветилась:

– Это не твой опознавательный код, но я верю в обмен информации именно с тобой. Объясни.

– Я использую для связи энергию единиц чужого мира, погружая их в транс.

– Они видят нас?

– Единицы этого мира не отключают фильтр субъективности при поступлении информации, потому видят наш мир в искаженном виде, воспринимая его как оптическую иллюзию.

– Ты сможешь выбраться и восстановить баланс на границе?

– Я обязан. Постарайся отложить решение об аннигиляции.

– Если поднимется вопрос о ликвидации твоего участка, я воспользуюсь правом единственного запрета Матрицы. Действуй.

Я никогда не нарушал приличий и не спрашивал у Матрицы, какой я у неё по счету экземпляр. Было поверье, что именно в конечную единицу Матрицы вкладывают универсальный секретный код своей энергетической основы. После прощальной вспышки последняя единица Матрицы занимает её место.