Спицы в колесе сансары

Лиза вошла под сень Водопьяновского парка и направилась на свою любимую поляну. Здесь она два года назад обнаружила гробницу с Лекантом. Здесь они встречались, млея от любви друг к другу.

Поляна была пуста. Пуста была и скамейка, которую недавно здесь поставили, скамейка была красивая, резная.

Лиза опустилась на скамейку, стиснула руки под грудью, словно вбивала в себя таящуюся внутри боль.

– Лекант, – прошептала она. – Лекант, Лекант, почему ты меня оставил?

Она проговорила это и тут же устыдилась ненужной пафосности своих слов. Полились слезы. Лиза сидела сгорбившись, скорчившись от боли. Так она проводила целые дни, а иногда и ночи.

Но сегодня в окружающем мире что-то произошло. Слишком уж нежно пели птицы, и слишком сладко пахли поздние подснежники. Они словно уговаривали Лизу утешиться.

Но даже не это главное.

Главное, Лиза подумала: «Если на эту поляну сейчас придет мужчина, я выйду за него замуж».

Ну приходят иногда в голову девушкам абсурдные мысли, что ж поделать. И Лиза не исключение.

Однако на полянке было одиноко. И Лиза, посидев, собралась уж уходить, как вдруг на поляну из кустов бузины выскочил мальчишка.

Нет, скорее уж юноша лет девятнадцати.

У него было сильно разбито лицо и с правой руки капала кровь. Он был измотан и перепуган.

Лиза вскочила. Она забыла, о чем думала, и сейчас хотела только одного – помочь бедолаге.

Паренек увидел Лизу. И закричал шепотом:

– Уходите! Они сейчас будут здесь!

– Кто они? – негромко спросила Лиза и получила ответ:

– Панки. Они за мной охотятся.

– Спокойно, – сказала Лиза. – Я знаю, как управляться с этой братией. А вы подойдите сюда, я вам пластырем раны заклею. У меня в сумочке пластырь есть. Бактерицидный.

Парень, покачиваясь, подошел к Лизе.

– Уходите, – повторил он, – здесь сейчас будет избиение младенцев.

– Да, если младенцы – панки, – усмехнулась Лиза. – Я занимаюсь айкидо. Надеюсь, моих знаний хватит, чтобы пригладить пару-тройку ирокезов. Садитесь на скамейку. Я буду вашей Тамаркой-санитаркой.

– Какой еще Тамаркой-санитаркой?

– Молодой человек, молодой человек… Вы так юны, а уже забыли Агнию Барто! «Мы с Тамарой ходим парой, санитары мы с Тамарой». Помните?

– Черт, вы мне зубы заговариваете. Специально, да?

– Да. Потерпите. Это укольчик.

– Какой еще укольчик?! Вы что?

– Антибактериальный. Спокойно…

Лиза достала из своей сумочки аптечку. Из аптечки появился шприц, наполненный рубиновой жидкостью. Лиза взяла шприц и ловко вонзила его в предплечье юноши.

– Ой!

– Ну будьте же мужчиной! Не бойтесь, это не наркотик. Это против всех бактерий и вирусов. Спецсостав Юли Ветровой.

– А, Ветровой, ну ладно.

Юноша сел на скамейку.

– Так, теперь обработаем ваши порезы и ссадины… Они что, на вас с ножом?!

– А похоже, что с вилкой?

– Смешно. Потерпите немного, будет щипать, это перекись.

– Уф.

– Уже все. Однако… Как они вас…

Лиза потратила на раны молодого человека почти весь бактерицидный пластырь, но теперь за его здоровье не опасалась.

– Жить будете, – удовлетворенно сказала она.

– Спасибо вам, только это зря. Они сейчас будут здесь, и хана вашему пластырю.

– Да чем же вы так панкам насолили?

– А разве не видно? – удивился молодой человек. – Я же гот.

Лиза осмотрела парня внимательнее.

– Ой, и правда…

Юноша был одет во все черное – джинсы, рубашку и длинный плащ. Волосы у него тоже были длинные, забранные в хвост и неумело выкрашенные черной краской. Вокруг глаз чернела чуть размазанная подводка. Смешиваясь с бледным тональным кремом, она производила устрашающий готический эффект. И еще сережка в ухе. Пентаграмма в круге.

– Уважаю готическую культуру, – сказала Лиза. – Но чтобы драться…

– Я, думаете, полез? – надулся парень. – Шел себе спокойно по проулку Чекмарева, и тут подваливает толпа.

– Проулок Чекмарева далековато. Это оттуда они вас гнали?

– Да. Их шестеро, а я один. Думаете, я трус?

– Не думаю. Шестеро, говорите?