Последняя осень. Буря

– Леонид прав, мистики не существует, – возразила Маша.

– Не будь занудой, – сказала Динара. – Посмотрим на Таро, они подскажут, как быть.

– Картонки не изменят твою жизнь, – проговорила Маша.

– Сделаю расклад на ситуацию, – потерла ладони Динара и, достав колоду из бархатного мешочка, перетасовала. – Чем для нас закончится поездка?

Она задала вопросы, вынула карту, положила рубашкой вверх, пониже еще три и таинственно произнесла:

– Что происходит сейчас? Колесница. Все стремительно меняется, возникают иные цели, складывается команда. Наверное, мы сплотимся для важного дела, – помедлив, Динара продолжила: – Какова причина? Император. Властный человек принял решение, которое никто не смог оспорить. Думаю, речь о ректоре, из-за него мы сюда попали. Либо это Захар, у него же преподавательский авторитет. Какое будущее нас ждет? Смерть. Нечто важное отжило, впереди следующий этап. Значит, мы приобретем полезные связи и ценный опыт, возможно, захотим сменить профессию.

– Вдруг погибнем? – выпалила Ангелина, схватившись за косички. – Может, это плохой знак?

– У Таро более сложное толкование. На смерть другая схема.

– Супер, – приободрилась та. – Что мне уготовано?

Маша отвлеклась на мобильное приложение. На лекциях они с одногруппниками часто рубились в дурака или покер, но сейчас, в отсутствие интернета, пришлось сражаться с роботом. После двух побед ее настигло поражение. От такого проигрыша было не сильно обидно, ведь искусственный интеллект никогда не смог бы послать ей ехидные смайлики с цветами. Пока она ругала программу, заявилась Эмилия и устало проговорила:

– Вы последние.

Девушки вписали информацию в документы.

– Почему тут половина листа? – громко спросила Ангелина, указав на бланк.

– Один умник расписал ручку, хотел незаметно оторвать, но перегнул, – пояснила Эмилия. – Я вовремя заметила.

– Бывают же такие, – сощурилась Ангелина.

– Что делают остальные? – скучающе спросила Маша.

– Ждут. Все напряжены, только Леониду пофиг. Сидит в холле.

Маша под невнятным предлогом вышла из спальни. Вокруг не было ни души, шаги звучали чересчур громко. Вдалеке капала вода, по полу тянуло сквозняком.

Полумрак сменился приветливым общим залом. Солнце заливало пространство, легкий беспорядок создавал особый шарм. Маша представила пушистый ковер, по которому было бы приятно ступать, воздушный тюль, растения на подоконнике, коробки с настольными играми, диван для посиделок, люстру с плафонами, гирлянду. Интерьер сделал бы помещение по-настоящему уютным.

– Рисуешь? – удивилась она, заметив у Леонида ватман.

– Не хочу слоняться без дела.

Маша опустилась на соседний стул, прочла корявые буквы и предложила:

– Могу закончить название.

– Ладно. С надписями у меня беда, учительница изо постоянно ругала.

– Сурово, – посочувствовала Маша.

– Она была строгой, но в меру. У меня в селе не каждый мог позволить себе гуашь больше шести цветов. За более крупными коробками нужно было ездить в город.

– Не представляю, как можно так жить.

– Помню, нам задали нарисовать закат, а у меня не было красной краски. Никто делиться не стал, поэтому я сделал надрез на пальце и…

– Подожди, серьезно?

– Нет, конечно, я пошутил, – он произнес это, не меняя интонации, будто рассказывал анекдот на плохом стендапе.

Маша не знала, как на это реагировать. Леонид смягчился. Повисла тишина, нарушаемая лишь шорохом карандашей и шелестом бумаги. Дорисовав «й», Маша случайно коснулась парня локтем.

– Ой, извини.

Она повернулась. Их взгляды встретились. Лед серых глаз потеплел. Стильная прическа и деревенский свитер, устаревший на двадцать или тридцать лет, смотрелись очень странно. «Леонид мыслями городской, а привычками сельский», – подумала Маша.

– Порядок, – сказал тот. – Как тебе?

В наброске легко угадывались корпус, лужайка, небо и облака.

– Очень похоже, – похвалила та.

– Начну раскрашивать.

Он разрезал пол-литровую пластиковую бутылку, налил воды, отыскал гуашь и принялся творить. Маша пересела, чтобы не мешать. Рука с кисточкой дрогнула, но, к счастью, ошибка легко исправилась. Обведя и заполнив цветом заглавную «Л», она увлеклась процессом. Рисуя в детстве, она будто переносилась в вымышленную вселенную, где каракули, палочки и черточки становились шедеврами.

– Поляна готова, – сказал Леонид, потерев щеку.

– У тебя гуашь на лице, – весело произнесла Маша.

– Где?

– Тут. Нет, ниже, – усмехнулась она.

– Здесь? Сама ткни.

Маша приложила палец к зеленому пятнышку под его носом и впервые поняла, как красивы в меру пухлые губы. Леониду повезло с внешностью, но многих отталкивала допотопная одежда и колхозные замашки. «Наверное, с ним просто встречаться. Никаких зависимостей, тайн, скандалов. Мило и душевно, – размышляла она. – Стоп. О чем я думаю?» Прикосновение затянулось, чтобы считаться дружеским.

Справа зашумели. «Марк? Когда он подошел?» – занервничала Маша, обернувшись. Бортников держал кружку со смайликом. Ту самую, что послужила подарком на прошлое четырнадцатое февраля.

Маша долго искала, чем порадовать своего избранника. Популярные онлайн-магазины рекомендовали набор для ухода за бородой, удочки, стаканы для виски, мужские духи, борсетки, цыганские цепи панцирного плетения. Марк гладко брился, не рыбачил, пользовался дезодорантом вместо парфюма, подаренного в школе, пил дешевый алкоголь, обладал мало-мальским вкусом, чтобы надеть аксессуар из «магазина на диване». Более креативные сайты вдохновляли изготовить шоколад, связать шарф, испечь печеньки с предсказаниями, смастерить парные браслеты или подвески. Застывшая какао-масса не вынималась из формы, от тугих шерстяных петель болели пальцы, печенье постоянно подгорало, а украшения из бусин смотрелись нелепо. Отдельные эксперты предлагали девушкам купить соблазнительное белье и вырезать купоны для пикантных желаний. Чем, по их логике, торжество влюбленных отличалось от любого другого дня, Маша не сообразила. Отчаявшись, она зашла в супермаркет, взяла чашку с улыбающейся рожицей и сердечками. Сюрприз удался.

С того времени их отношения изменились. «Сохранил кружку. Может, не все потеряно?» – понадеялась она.

– Есть кипяток? – спросил Марк будничным тоном.

– Остыл, – невозмутимо сказал Леонид.

– Подожду.