Когда нельзя любить.

Да я и сама уже на него не смотрела, чувствуя, как по телу разливается волна слабости от пережитого стресса. Бочком протиснулась мимо Николы, краем сознания удивляясь, что он разводит костер прямо перед входом в небольшую пещерку. Едва не разметала кучу сухих веток, дожидающуюся своей очереди посреди пещеры. Видно, Никола отыскал это укрытие заранее и успел набрать хвороста для костра. Вот почему его не оказалось рядом, когда на меня напала эта мерзость! Я бросила быстрый взгляд на широкую спину и тут же отвернулась. Никола как раз резко выпрямился, разминая мышцы. Он уже был полностью одет. Когда только успел?

Чтобы побороть искушение вновь посмотреть на волка, я приблизилась к стене пещеры и приняла ставшую уже привычной позу – на корточках, уткнув лицо в колени. Слышала шаги Николы, как он высекает искру и разжигает второй костер, чувствовала заструившееся от огня тепло и заставляла себя сидеть неподвижно.

Нельзя. Нельзя мне быть так близко от волка. Устав запрещает приближаться к ним без уважительной причины. А можно ли эту ситуацию считать таковой? Не лучше ли мне покинуть пещеру и посидеть у костра снаружи? Но даже это сделать было страшно – встать и выйти. Что если не удержусь и посмотрю на него. Да чего уж там, я вообще боялась пошевелиться и даже дышала через раз. Чувствовала, как тело затекает, но все равно оставалась неподвижной. Лишь прислушивалась к звукам…

Огонь начал потрескивать сильнее, и в пещере стало гораздо теплее. Какое-то время я еще слышала звук разламываемых сучьев, а потом и он пропал. Я даже сомневалась, что Никола все еще находится внутри пещеры, но проверить догадки не рисковала. Да и не слышала я, как он выходил.

– Иди ближе к огню, – вздрогнула я от голоса волка. – Согреешься.

Даже не пошевелилась, замирая от страха.

– Не притворяйся статуей, – усмехнулся он. – Хотя больше всего ты похожа на бесформенную кочку.

Да хоть на букашку, плевать. Главное, чтоб оставил меня в покое. Все равно не сделаю так, как он велит. Я еще сильнее зарылась лицом в платье и руки закопала туда же.

– Ты вообще меня слышишь? – вновь заговорил Никола, и на этот раз в его голосе я различила признаки раздражения. – Я тебя не съем, если что…

Причем тут это?! Они, волки, до такой степени привыкли господствовать, что не понимают элементарного? А что делать нам, людям? Да я такого даже в страшном сне не могла себе представить! Не двинусь с места и все тут.

– Так. Ты мне надоела!

Даже сообразить ничего не успела, как какая-то сила вцепилась, довольно больно, в мою руку повыше локтя и оторвала от пола. Только и успела, что зажмурить глаза, как Никола уже отпустил меня, протащив пару метров вперед и небрежно стряхнув. Пятой точке досталось, сгруппироваться я не успела. И теперь глотала слезы боли, по-прежнему уткнувшись в колени. Старалась делать это беззвучно, чтобы еще сильнее не разозлить волка. А то, что он зол, даже не догадывалась, а знала наверняка. Слышала рядом его свирепое дыхание и физически ощущала угрозу, исходящую от него. Хвала Творцу, он хоть больше не пытался заговорить со мной. И на том спасибо! От его низкого голоса меня неизменно бросало в дрожь. Чем больше находилась в обществе Николы, тем опаснее его считала. Если с первого взгляда он мне показался только очень сильным и грозным, то сейчас я понимала, что с таким как он лучше дружить, а не враждовать. Только вот, не дружат люди с волками. И что мне делать, ума не прилагала.

Сколько длилось наше молчаливое соседство, не знаю, только тело мое снова ужасно затекло и ломило. Я уже молилась про себя Творцу, чтобы хоть намекнул на выход из ситуации, а иначе мне грозил полный паралич от долгой неподвижности.

Кажется, я задремала прямо так, сидя, и очнулась от приглушенных ругательств, смысл которых сводился к человеческому тугодумию и вообще нашей неразвитости, как представителей существ разумных. Надо думать, что говорил Никола, прежде всего, обо мне. Ну и, естественно, я не могла с ним согласиться.

– Ложись спать! – грубо велел он, поднимаясь с пола пещеры. – Костры не пустят сюда нечисть, можешь не опасаться.

Какое-то время я продолжала не двигаться, пока не убедилась, что его больше нет рядом. Да и кажется, он вообще куда-то ушел. Только тогда я рискнула открыть глаза и оглядеться, прогоняя цветные разводы, мешающие четко видеть. В пещере я находилась одна, и вздох облегчения не заставил себя ждать. Теперь можно было и размяться, что я и сделала в первую очередь. Встала и потянулась всем телом, прислушиваясь к хрусту суставов. Потом зачем-то осмотрела свое платье и убедилась в его целостности. И только после этого разглядела пещеру.

Собственно, в тесном пространстве ничего, кроме горящего в центре костра, не было. Другой такой же костер отгонял нечисть снаружи. Никола позаботился, чтобы горели они долго, накидав крупных поленьев. Интересно, куда он отправился сам и вернется ли? Но на размышления об этом не осталось сил. Пережитый стресс сделал свое дело – усталость накатила такая, что я едва не рухнула на пол. Свернувшись калачиком как можно ближе к огню, я закрыла глаза и моментально начала поваливаться в сон. Последней мыслью была – куда же нас занесло, и как теперь отсюда выбираться.

Глава 5

Когда же мне дадут выспаться? Выходные же… И что на этот раз меня так настойчиво будит? Мама затеяла уборку и случайно бросила метелку для стирания пыли у меня под носом? Щекотно же! Я потерла нос и чихнула, все еще не в силах открыть глаза. Спать хотелось жутко. Хоть и кровать моя вдруг стала до ужаса жесткой и неудобной. Попытка перевернуться на другой бок отозвалась резкой болью во всем теле. А еще мне приснился дурацкий сон, в котором я просто вымоталась, даже не устала. Сначала на меня напали какие-то твари, а потом я бежала сломя голову от неизвестной опасности… А потом Никола… Никола?!

Я распахнула глаза, чувствуя как заколотилось сердце в груди. Никакой это не сон! И я не дома, а лежу на земляном полу какой-то пещеры, возле догорающего костра. Второй потух раньше, и разыгравшийся ветер вздымает пепел, занося его в пещеру. В солнечных лучах смотрится это, как ожесточенное сражение стайки мелких, но очень злобных насекомых. И чем же так неприятно пахнет?

Странно, что я не сделала этого сразу же по пробуждении, а блуждала взглядом по пещере. И только сейчас додумалась сосредоточиться на том, что щекотало мой нос и издавало животный запах с примесью еще чего-то. Кролик? Я привстала на локте, превозмогая боль и тихо радуясь, что нигде по близости не заметила Николы. О том, что он, возможно, бросил меня, подумаю потом, когда приду в себя. Откуда тут взялся колик и с чего вдруг он решил вздремнуть рядом со мной? Рыженький, симпатичный такой… А это что? От маленького тельца тянулась тоненькая красная полосочка. И только потрогав ее пальцем, я с ужасом осознала, что это кровь. И кролик – это всего лишь тушка того, кто еще совсем недавно бегал.

Жалобный писк выдало мое горло, и тут же к нему подкатила тошнота. Не думая уже больше ни о чем, я вскочила и выбежала из пещеры. А потом меня еще какое-то время выворачивало наизнанку возле ближайшего куста с большими желтыми цветами. Тело покрылось болезненной испариной, и ноги нещадно дрожали, пока я пыталась прийти в себя. Да что же это такое! Или у волков такие шуточки в ходу – подбрасывать тушки животных под нос спящему человеку? И где он, этот изверг, покарай его Творец?!

Я обвела взглядом пространство вокруг себя, но Николы нигде не заметила. Солнце уже вовсю сияло на небосводе и судя по его положению день занялся уже давно. Невольно снова обратила внимание на красоту места, куда нас занесло. Такой живописной природы я нигде у нас не встречала, даже в заповедных местах. Интересно, все же, где мы оказались. И как отсюда выбираться? – родилась в голове следующая мысль, логически вытекая из первой.

Ночь забрала с собой стужу, и мне снова стало жарко в своем довольно теплом платье. Пришлось опять нарушить правила приличия и расстегнуть пару пуговиц на вороте, а также закатать рукава. Теплые чулки мои тоже отправились в карман. Эх, сейчас бы переодеться. Так долго я еще не ходила в одном платье, не снимая. Чувствовала, какое оно не свежее, а сама я себе казалась грязной.

А ведь тут неподалеку есть озеро. Стоило только вспомнить прозрачную и прохладную воду, как сразу же захотелось в нее окунуться. Можно даже сполоснуть белье и чулки. На таком солнцепеке высохнут они моментально. А по пути наемся ягод, потому что желудок уже нешуточно сводило от голода.

По пути к озеру я усиленно размышляла. Все очень и очень странно. Мы с Николой провалились неизвестно куда. И надо бы выбираться отсюда, но я даже заикнуться боюсь об этом в разговоре с волком. Да я вообще боюсь открывать рот в его присутствии. Сама я отсюда ни в жизнь не выберусь, только окончательно заблужусь. И как мне быть, если Никола все же решил бросить меня тут одну, притащив тушку кролика в качестве утешительного и прощального подарка, чтоб я не сразу умерла с голоду? Конечно, в глубине души я очень рассчитывала на его благородство. Но что-то мне подсказывало, что Никола – это не его брат, Дмитрий Солодей, и благородство в нем еще нужно поискать как следует. Да и с чего он станет думать о человеке? Кто мы для них, вообще? Разве что нас мало, и относятся к нам бережливо, чтоб не вымерли совсем.

От всех этих мыслей разболелась голова, да и все усиливающаяся жара немало этому способствовала. Не знаю почему, но на подходах к озеру я сбавила шаг, словно догадывалась, что там меня поджидает сюрприз. Я его даже еще не разглядела, но уже знала, что Никола тут. Густые заросли не открыли взору поверхность озера, но слуха уже касались характерные звуки. А потом я и увидела Николу, уверенными взмахами рук плывущего от берега и периодически уходящего под воду с головой. Сама я спряталась в кустах и бессовестно подглядывала, считая, что хоть на это имею право, и отчаянно завидуя ему, стоило только представить, какое наслаждение он сейчас испытывает.

Хорошо хоть листва создавала густую тень, и я даже начала получать удовольствие от подглядывания, удобно устроившись на земле и уверенная, что даже если Никола сильно напряжется, заметить меня не сможет. А когда он вернулся к берегу и неспешно вышел на сушу, я почувствовала, как лицо мое залила краска. Даже дышать стало нечем. Но и глаз я не отводила, упорно таращась на обнаженного мужчину, который мне сейчас казался самым сильным из тех, кого знала в своей жизни. Высокий, мускулистый и, наверное, пропорциональный. О последнем имела смутное представление, потому как никогда до этого на задумывалась, что считается красивым в мужском теле. Узкие бедра или длинные ноги, например? А может, ширина груди? Или?.. Тут мне стало совсем дурно, потому что застукала себя на пристальном разглядывании того, о чем девушка из приличной семьи даже думать не могла. А учитывая, что рассматривала я ЭТО даже не у человека, то и вовсе чуть не повалилась в обморок.

Тем временем Никола принялся одеваться, а я сообразила, что подойди он чуть ближе, сможет учуять мой запах. Знаю я, какое обоняние у этих волков. И на раздумья времени не осталось. Пришлось забыть о купании и спешно выползать из кустов. А потом бежать обратно к пещере, только пятки сверкали. Уже у самого входа сообразила, что так и не полакомилась ягодами. Не искупалась, не постирала вещи, ни поела, да и еще сюда идет тот, кто напрягает меня сверх меры и от которого я сейчас всецело завишу.

Я все еще не могла отдышаться после быстрого бега и, завидев силуэт Николы, резко отвернулась, обхватив себя руками.

– Что ты тут делаешь? – раздался за моей спиной его голос.

– Стою, – пискнула я и сама поняла, как глупо прозвучал мой ответ.

Должно быть, Никола и вовсе потерял дар речи от подобной глупости, потому что замолчал на какое-то время. Правда сразу же поняла, что замолчал он не поэтому и до моей глупости волку нет дела.

– Ты почему не освежевала кролика? – в голосе волка прозвучала сталь.

– Кролика? – машинально переспросила я и даже дернулась, чтобы обернуться.

– Да, кролика, которого я поймал и рассчитываю отведать. Если я сейчас хоть что-нибудь не съем, то боюсь покусать тебя.

Приняв его слова за чистую монету, я затряслась всем телом, аж в глазах потемнело.

– Слушай, ты вообще, нормальная?! – даже не закричал, а зарычал Никола. И столько злости было в его голосе, что я едва не бухнулась в обморок. Из последних сил держалась на ногах. – Не понимаешь, когда шутят?

Надо было что-то ответить, но я физически не могла этого сделать, чувствуя как наступает отходняк. Есть он меня не собирается, и это все, что я пока поняла. Осталось выяснить, чего он вообще от меня хочет. И на этот вопрос я сразу же получила ответ.

– Так что с кроликом? Ты приготовишь его?

Хвала Творцу, говорил он уже не так свирепо. И я даже набралась смелости ответить.

– Я не умею…

– Чего не умеешь, готовить? – теперь я отчетливо различила недоумение.

Конечно же, готовить я умела. Дочь поварихи с младенчества учится этому только на первый взгляд нехитрому ремеслу. И тут я собой могла гордиться, потому что мама всегда говорила, что в поварском деле у меня настоящий талант.

– Разделывать не умею, – решила я оставаться предельно честной.

В том, что мне даже страшно приближаться к недавно убитому зверьку, решила не признаваться. И так Никола обо мне невысокого мнения, а тут и вовсе презирать начнет. Ведь среди волков, наверняка, нет таких трусишек.

Тяжкий вздох не заставил себя ждать. А я только тогда рискнула обернуться, когда поняла, что Николы за моей спиной уже нет. Правда он тут же вернулся, и в его руках я успела заметить несчастную тушку. И лишь тогда выдохнула свободно, когда он скрылся за выступом пещеры. Тут я заметила и свежею кучу дров, покоившуюся возле пепелища костра и полый ствол какого-то дерева, до верху наполненный водой. Стало немного стыдно, что оказалась такой бестолковой и беспомощной. Но и он тоже хорош, мог бы и посвятить меня в свои планы.

Мне очень хотелось быть хоть чуточку полезной. И даже не потому, что когда мы вернемся Никола непременно поведает Дмитрию Солодею, какие бестолковые люди ему служат. Что-то внутри меня сопротивлялось, не желало выглядеть настолько неприглядной. Но характер этого чувства я определить не могла. Да я даже костер не могу разжечь, пока он занят разделыванием туши! И вообще, я даже самой себе сейчас кажусь не на что негодной.

Злые слезы выступили на глазах, и я опустилась прямо в траву, прислонившись к шершавой поверхности скалы. Солнце пекло нещадно, и вся взмокла. Ну и пусть! Пусть я сгорю тут заживо, чтобы и дальше противный стыд не терзал меня.

Когда вернулся Никола, я уже находилась в полуобморочном состоянии. И видимо, это отразилось каким-то образом на моей внешности, потому что ему достаточно было одного взгляда в моя сторону, чтобы бросить тушку и довольно откровенно выругаться. А потом началось светопреставление. Не церемонясь ни о чьей нравственности, Никола просто-напросто разорвал ворот моего платья и грубо стянул его через мою бедную голову, которая еще сильнее загудела. Я только и могла, что прикрыть глаза, чтобы не смотреть на волка. А когда на мою голову полилась вода, то испытала крайнее блаженство, даже губы сами растянулись в улыбке.