Я и оборотень

Гордей прислушивался к размеренному дыханию спящей и никак не мог себя заставить встать и покинуть ее дом. Встал, лишь когда понял, что лежать с ней рядом и не обладать ею снова и снова становится невыносимо.

Он прошелся по ее дому, в котором и было-то всего две комнаты и крохотные сени. В темноте видел отлично и передвигался бесшумно – привычка, выработанная годами и рожденная инстинктами зверя. Мебель старая, краска на стенах облупилась местами, половицы скрипят через одну, но надо знать, куда ступать, простенькие занавески на окнах… Все это он подметил машинально, как и то, что в доме очень чисто, до стерильности. Не богато живет, девочка, совсем не богато, но он не улавливает той нужды, что обычно царит в подобных домах, словно хозяйка настолько привыкла довольствоваться малым, что уже и не замечает этого.

Гордей вернулся к спящей девушке и какое-то время рассматривал ее, вспоминая, какой страстной была эта малышка. Неопытная, осторожная, она смогла разжечь в нем такой силы пожар, какой уже давно не вспыхивал, даже тогда, когда самые красивые женщины были к его услугам. Рука потянулась, чтобы коснуться ее плеча, скользнуть под простыню и снова ощутить бархатистость кожи, живое тепло крови, но Гордей вовремя одернул себя. Нельзя… Нельзя было вообще приходить сюда и брать ее. Она молодая и чужая, а он изгой, которому нечего ей предложить, кроме своей похоти!

Почему он до сих пор медлит и не уходит из ее дома? Незнакомая сила, что он выпустил из-под контроля, снимая блок, уже ощутимо вибрировала в воздухе, намекая, что посторонним тут не рады, что пора и меру знать. Но что-то его останавливало, и не только близость девушки и ее манящая нагота.

Гордей прислушался к себе и прошло еще какое-то время, прежде чем он уловил присутствие чего-то еще. И это что-то таило в себе опасность. Ей грозила опасность, и от этой мысли он почувствовал, как тело окунуло в холод. Дышать на мгновение стало так тяжело, что он схватился за горло, пока дыхание не выровнялось и не вернулась способность мыслить отстраненно.

В доме все было тихо и спокойно, не считая ее магии, что уже гораздо активнее гнала чужого, потрескивая в воздухе. Чтоб не раздражать ее еще сильнее, Гордей бесшумно выскользнул на улицу, замыкая дверь на замок. В огороде, под раскидистой старой яблоней он остановился и снова прислушался. Что-то явно присутствовало, но пока еще далеко. Только вот он ни минуты не сомневался, что угроза приближается, и ее цель – девушка.

Оборачиваться в поселке он не стал – быстро миновал поле и только в лесу стал тем, кем в последнее время, а точнее, год, бывал чаще, чем человеком. Зверь прощал ему все, чего не мог простить человек, и им было легче быть.

Обратный путь не занял много времени, разве что заставил его запыхаться. Адреналин все еще бурлил в крови, когда Гордей заходил в дом отшельников, где в эти ночные часы все еще крепко спали. В сенях он достал бутылку бренди и плеснул себе в кружку на два пальца. Привычка, оставшаяся от прошлой жизни, никак не хотела покидать его, словно дразня и показывая, как много он потерял. Могла бы так не стараться – у него было достаточно времени, чтобы осознать собственные ошибки.

Тихо скрипнула дверь, и раздались легкие шаги. Теплые ладони невесомо легли на плечи Гордея, а к спине прижалось разгоряченное сном тело.

– Я скучала… Где ты был?

Он был в раю… Гордей повернулся, и Лиля прижалась к нему еще теснее, потерлась щекой о грудь, огладила плечи, поцеловала сосок. Но сразу же напряглась и немного отстранилась, заглядывая в глаза.

– От тебя пахнет женщиной, – судорожно выдохнула она.

Она медведица – молодая и сильная. Запахи – ее стихия. А уж аромат страсти и подавно утаить не получилось бы. Да и не хотел он ее обманывать, не заслужила она такого отношения. И сейчас Гордей не знал, что ответить, лишь молча просил у нее прощения.

– Кто она? – вновь спросила Лиля. В ее голосе не было злобы или обиды, разве что толика затаенной грусти. Она словно говорила, что ожидала подобного, но не думала, что произойдет это так скоро.

– Я не знаю, – тихо ответил он и погладил женщину по щеке. – Просто девушка.

– Нет, уже не просто, – усмехнулась медведица. – Она завладела твоим разумом без остатка. Ты пленен ею и не можешь с этим бороться.

Не может или не хочет? На этот вопрос у Гордея ответа не было. Да и все мысли его были там – в маленьком домике, возле узкой кровати, на которой разметалась во сне такая желанная и чужая девушка.

– Лиля, мне нужна твоя помощь.

– Какая же? – отошла она от него, зачерпнула воды из бака и быстро выпила.

– Мне нужно, чтобы ты раскинула на нее.

Лиля вновь приблизилась к Гордею и положила руку ему на грудь. Она втянула носом воздух и к чему-то прислушалась, а потом спокойно проговорила:

– Она гораздо сильнее тебя и меня вместе взятых. Но ее сила опасна даже для нее сейчас, когда она так уязвима. Я посмотрю ее судьбу, – она взяла Гордея за руку и повела в свою комнату.

***

– Дура! Какая же ты дура!.. – шепотка сушеной крапивы полетела в кипящую воду.

Из кастрюльки повалил дым, и я закашлялась от едкого запаха. Тело ломило после бурной ночи, а в душе царила чернота, замешанная на жгучей злобе. И злилась я на себя, на свою непроходимую глупость! Как?! Как я могла допустить такое? Что заставило меня забыть об осторожности, да обо всем на свете, и придаться страсти с не пойми кем?! Я – что отказалась от плотских отношений с мужчинами, имея на это достаточно оснований, сегодня ночью занималась любовью, не думая о последствиях. А ведь именно от этого и появляются дети, и мне это совершенно не нужно. Не могу я обречь невинное существо на безрадостную жизнь!

В зелье оставалось добавить еще мать-и-мачехи и произнести простейшее заклинание. Что я и сделала как можно быстрее, потому что время уже поджимало, и все мои мысли только и были заняты, что возможными последствиями нелепого ночного приключения.

Сегодня, вопреки всему, я проснулась не на рассвете. Даже биологические часы, что служили мне верой и правдой с детства, дали сбой. Никогда не забуду ощущение полнейшего счастья в момент пробуждения. Мне и снилось что-то настолько радужное, что не хотелось прерывать сон. А в окно уже вовсю заглядывало солнце, подмигивая и заигрывая со мной.

Воспоминания проснулись гораздо позже меня, когда я уже пришла на кухню за порцией утреннего кофе. И вот тут реально показалось, что меня окатили ледяной водой. Даже волосы на голове зашевелились от ужаса, а по телу разлилась такая слабость, что в первый момент я вынуждена была опуститься на табурет и какое-то время переваривала информацию. Я смотрела на свои подрагивающие руки и вспоминала, как обнимала ими ночного гостя. Даже сейчас я ощущала, как приятно покалывает пальцы, а внизу живота разливается тяжесть; как увлажняются мои глаза, и становится нестерпимо жарко. И одновременно с этим жгучая злость, рожденная обидой на чужое вероломство, разгорается в душе.

Сколько прошло часов? Шесть, семь, восемь?.. Я даже примерно не понимала, в какой момент ночи он проник в мой дом. Оставалось надеяться, что я все успею.

Когда зелье было готово, я сняла его с огня, процедила и наполнила им чашку. Рука дернулась, когда брала ее со столешницы. Несколько капель огненной воды попали на кожу, обжигая, заставляя задохнуться от боли. Чашка выпала из рук и разбилась в дребезги. И это стало последней каплей, переполнившей чашу моей злости.

– Миморо нути! – произнесла я и стиснула зубы так, что те едва не раскрошились.

Из растопыренных пальцев на осколки хлынул мощный поток энергии, превращая их в пыль, поднимая в воздух и закручивая спиралью. Входная дверь с шумом распахнулась. Ветер подхватил полы моего халата, кидая волосы в лицо, выметая ураган из дома. И лишь когда дверь с грохотом захлопнулась, я поняла, какую совершила глупость. Тут мне стало настолько плохо, что не выдержала и разрыдалась, закрыв лицо руками и опускаясь на табурет, вторивший мне жалобным скрипом.

– Злая ведьма – страшное существо, в котором не остается ничего человеческого. Всегда помни об этом, даже когда нет сил совладать с этой злобой!

А кем сейчас была я? Злой, бездушной ведьмой. Попадись кто под горячую руку, и его бы стерла в порошок. И самое страшное, что я выпустила энергию из-под контроля, становясь заметной. И если кто-то поставил перед собой такую цель, то теперь он точно знает, где искать меня. Слезы еще более горьким потоком хлынули из глаз. В таком состоянии меня и застал Костик, замерший на пороге кухни.

– Рит, ты чего, а?..

Его растерянный голос послужил отрезвляющим душем. Я моментально успокоилась и вскочила. Вытерла лицо и даже попыталась улыбнуться.

– Все нормально – утренний нервоз. Кофе будешь?..

Мамочки! Мне же нужно выпить зелье! Я метнулась к кастрюльке, моментально забыв о Косте, и облегченно выдохнула, когда поняла, что зелья еще осталось прилично, на порцию хватало.

– А чего это ты пьешь? – раздался за спиной голос Кости, и голова его заглянула в кастрюльку через мое плечо.

Я дернулась и снова чуть не разлила зелье. Спокойно, Риэтта, спокойно… Его ты не можешь развеять по ветру. Он твой лучший друг. Зубы снова едва слышно проскрежетали друг о друга.

– Настойка от простуды, – ляпнула первое что пришло в голову. – В горле что-то першит, – и тут же припала к чашке, глотая горькую жидкость, пока не увидела дно.

Чашка грохнулась о дно раковины, едва не разбившись. Сама же проворно отошла в сторону и занялась кофе. Зачем он так близко подошел? И когда же перестанут трястись эти чертовы руки!

Костя, видимо, понял, что какое-то время меня лучше не трогать и не задавать вопросов. Даже не догадывалась, что он сейчас обо мне думает, да это и не важно. Гораздо важнее взять себя в руки и поскорее, успокоить бушующую внутри меня энергию. А она вела себя так, словно не планировала утихомириваться, познав вкус воли. Но я же сильнее, и она должна подчиняться мне! А самое главное, что я успела выпить зелье. Именно эта мысль и позволила мне успокоиться и разлить кофе по чашкам. Когда несла их к столу руки уже практически не дрожали.

– Поход на озеро отменяется? – аккуратно спросил Костик, и только тут я сообразила, что молча сосредоточенно хлебаю кофе, забыв о том, что и он рядом. Он же все это время внимательно за мной наблюдал, как поняла по его глазам.

– Еще чего! – встрепенулась я. – Сейчас накручу нам бутербродов и пойдем…

Раньше это всегда делали бабушка или его мама. Еще больше, чем загорать и купаться в озере, мы с ним любили наши пикнички.

– Не нужно бутербродов, Рит, – улыбнулся Костик, и я поняла, что он немного расслабился. – Зайдем в магазин по пути…

Ну магазин, так магазин, – пожала плечами я. А друг-то мой изменился. Исчезла та юношеская беспечность и простота. В который раз я осознала, что передо мной сейчас сидит взрослый и в общем-то чужой мужчина, который отдаленно чем-то похож на моего друга. Сразу как-то грустно стало, и на душе шевельнулась тоска.

В магазине моя сменщица устроила настоящее шоу, стоило нам с Костиком только переступить порог. С Диной мы учились в одном классе. Так же как и я после школы она осталась в поселке. Ну а к Костику она еще в школе была неравнодушна, только вот он в то время девчонками вообще не интересовался. И меня за такую не считал, так и называл поцанкой и лучшим другом.

– Костик, ты похож на заморского принца, – припала Дина к груди парня, чем ввергла в смущение, от которого он и покраснел как рак. Ну наконец-то, я узнала в нем моего Костика! – Только вот Ритка не твоя принцесса, – мазнула она по мне насмешливым взглядом.