Вендетта стриженого кота

– Давай. Только боюсь лишиться слуха от такого грохота. По чему это она бьет пальцами с таким ожесточением? Это ни какое-нибудь орудие массового поражения? – Хоть страх Незабудки и прошел при виде всего лишь человека, но опасения за собственную безопасность остались.

– Если я не ошибаюсь, у людей это называется пьеноу, как говорила соседка баб Маши. У нее есть похожий, только она выбивает оттуда звуки поприятнее, такие ласковые и спокойные, а эта…

– Пьеноу, пьеноу, – смаковала Незабудка и так и эдак. Видно было, что слово ей понравилось.

***

Как назло, пока Настя натягивала халат, неистовые фортепьянные упражнения прекратились, и за стенкой воцарилась полнейшая тишина. Выйдя за дверь своего номера, Настя опять засомневалась, а стоит ли вот так врываться к соседке? Может Инесса уснула, и она ее сейчас разбудит? Природная деликатность мешала действовать стремительно, даже несмотря на то, что сама она была вырвана из объятий сна самым варварским способом. Хотя, надо признаться, что сам сон был не такой уж и приятный. Настя опять вспомнила Андрея-Федю с огромной головой и содрогнулась от ужаса. Приснится же такое. Воспоминания, как ни странно, вернули и утраченную уверенность. Не раздумывая больше, она решительно постучала в дверь Инессы.

– Ах, это вы?! – Инесса улыбалась ей с порога, обнажая все тридцать два зуба, хотя казалось, что зубов у нее гораздо больше. – Рада, что вы решили зайти в гости.

Брюнетка отступила в сторону и жестом пригласила Настю войти.

Первое, что бросилось в глаза, было черное лакированное пианино, стоящее посреди комнаты. Значит, она не ошиблась, и звуки не записаны на магнитофон, а издаются этим механическим чудовищем. Уму непостижимо! Кто ж едет на море с пианино? Его что сюда контейнером доставляли? И почему директор сразу не предупредил Настю о такой экзотике по соседству? Но с этим вопросом она решила разобраться попозже.

– Сейчас мы с вами выпьем замечательного кофе, – затараторила Инесса, не давая Насте открыть рта. – Я его привезла с собой. Это самый лучший кофе на планете. В этой глуши такого не найти. И я подрасчитала, чтобы мне его хватило на все лето. Я ведь сюда на все лето приехала. Понимаете, море, воздух, тишина, все это способствует… – Она вдруг запнулась и застыла возле электрической кофеварки, куда чайной ложечкой отмеряла кофе и сахар. – Все это способствует… А чему, собственно говоря, способствует? – Она посмотрела на Настю, и в ее глазах плескались смесь отчаяния с растерянностью.

– В каком смысле? – Настя была растеряна не меньше ее. Она уже начала побаиваться своей новой знакомой и сомневаться в ее нормальности и адекватности. Что та сейчас пытается ей втолковать? И как на все это можно и нужно реагировать? С таким поведением Настя сталкивалась впервые.

– Ну, как же? Я ведь зачем-то приехала сюда на все лето. А зачем? Господи, что это со мной? – Она схватилась за голову, а потом начала методично массировать виски, приговаривая: – Вспоминай, Инуся, вспоминай!

Настя передвинулась на самый краешек дивана, поближе к двери, чтобы, если что, успеть вовремя смыться. Вид у Инессы сейчас был более чем странный.

– Зачем я сюда приехала?! – вскричала она, глядя на Настю неестественно огромными глазами на миниатюрном треугольной формы лице.

– М-может, отдохнуть от работы? – предположила Настя, которой уже стало даже жаль эту несчастную. Та находилась на гране истерики, и Настин страх отошел на второй план.

– Работы? – Инесса задала вопрос так, будто впервые слышала это слово. – Работы?.. А кем я работаю?

– Если не ошибаюсь, вы пианистка.

Ситуация переставала казаться забавной. Настя пыталась припомнить, есть ли такое заболевание, сопровождающееся внезапной потерей памяти, но ничего, кроме амнезии не лезло в голову. Неужто она до такой степени перезанималась, что это отразилось на памяти? Хотя… наверное, не удивительно, учитывая, что сама Настя едва не оглохла. И это в соседней с Инессой комнате.

– Пиа… кто?

– Пианистка. Вот и пианино у вас есть.

Все происходящее казалось ей настолько странным, даже немыслимым, что Настя уже и забыла о цели своего визита. Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы Инесса пришла в себя и все вспомнила.

– Пианино? – Инесса смотрела на инструмент так, как будто видела его впервые. – Точно, пианино. Но… я не умею на нем играть.

– А кто же тогда играл не так давно, минут двадцать назад? – Брови Насти удивленно взлетели. Она оглядела комнату, поздно спохватившись, что тут может еще кто-нибудь находиться. Но кроме них двоих в комнате больше никого не было.

– Никто. Я вообще не знаю, что делает тут этот инструмент. Возможно, он стандартно входит в интерьер номера? – Инесса умоляюще смотрела на Настю, ожидая подтверждения выдвинутой версии. – А что? Это создает налет утонченности, – продолжила она беседу будто сама с собой. – Конечно, мне и не могли предложить другой номер. Это… Это так гламурненько… Старомодно, с одной стороны, и жутко современно, с другой, эдакий ретро-стиль. – Она подошла к инструменту, открыла крышку и неуклюже пробежалась пальцами по клавишам, выдав музыкальную несуразицу, от которой Настю передернуло.

«Все! С меня хватит! Не хочу участвовать в этом сумасшествии. Еще сама свихнусь… Остается надеяться, что у нее это временно, и скоро все пройдет само собой», – подумала Настя, вставая с дивана.

– Я, пожалуй, пойду. – Она выдавила из себя вежливую улыбку. – Пока солнце такое жаркое, хочу немного вздремнуть…

– А как же мой фирменный кофе? – очнулась Инесса.

– Как-нибудь в другой раз, – снова улыбнулась Настя и вовремя спохватилась, так как чуть не добавила: «Когда вы придете в себя».

***

– Сколько будем держать ее в таком состоянии? – деловито спросила Незабудка, наблюдая сцену прощания у дверей номера Инессы.

– Снимем заклятие прямо перед отъездом, – ответила Капуста. – Иначе, житья нам от нее не будет. И, соответственно, отдыха.

– Не нарушаем ли мы закон, вмешиваясь в жизнь людей? – покосилась на нее подруга.

– Не думаю, что последствия могут стать необратимыми, – немного поразмыслив, произнесла Капуста. – А значит, ничего серьезного мы и не совершили.

Глава 9

А на следующий день позвонил Андрей. Настя только вернулась с утреннего купания. Море сегодня радовало почти полнейшим штилем. Лишь слабая рябь нарушала чистую водную гладь. Особенно здорово было на глубине, куда Настя сразу же заплыла, оставив за спиной берег и человеческий гомон. Здесь, среди проплывающих мимо медуз и бесстрашных мелких рыбешек, снующих целыми косяками, она позволила себе расслабиться. Плавала долго, до изнеможения. Сил едва хватило на обратную дорогу до берега, но счастье буквально переполняло ее. Почему нельзя круглый год так жить? И как быстро человек привыкает к хорошему. Вот ведь вроде живет в Москве. Где Москва, а где море. Но стоило ей только оказаться на побережье, первый раз окунуться в приятно соленую воду, как уже хотелось это делать всегда и казалось, что ничего на свете нет приятнее.

Правда кое-что все же было приятнее и доставило Насте куда большую радость вкупе с волнением. Когда она вытирала волосы и заматывала их полотенцем после душа, телефон на тумбочке требовательно затрещал.

– Привет, – услышала она в трубке, и сердце заколотилось, как сумасшедшее, того и гляди выпрыгнет из груди.

Это звонил он! Надо же, не забыл, не выкинул из головы. И даже позорное свидание в поезде, про которое до сих пор Настя даже вспоминать отказывалась, а стоило случайно подумать, как лицо сразу же опаляло пожаром, его не отвратило от нее. Неужели она не показалась ему нелепой, как все время думалось? Не может быть, чтобы и он хотел ее увидеть снова, о чем она даже мечтать боялась. И не тот ли это курортный роман, который ей грезился, когда только собралась на отдых?

Волнение моментально достигло пика, даже руки задрожали от внезапной слабости. Опустившись на кровать, Настя еле заставила губы произнести «Привет» в ответ.

– Как проходит отдых? – с веселыми искорками в голосе поинтересовался Андрей.

Ах, этот голос! Мужественный и в то же время такой мягкий, ласковый. Стоило закрыть глаза, как показалось, что его обладатель стоит рядом, и достаточно протянуть руку, чтобы коснуться его.

– Не без приключений, – ответила Настя, кое-как справившись с волнением и отогнав от себя неуместные сейчас грезы. Она даже смогла кратко поведать Андрею о событиях предыдущего дня. Он долго смеялся, и Настины губы тоже кривила улыбка. Как бы было здорово посмеяться сейчас с ним вместе, но только если он будет рядом. Ну вот, опять! Опять она размечталась.

– Да, у тебя там весело! А с соседкой так просто повезло.

– Да, уж!..

Предположим, вчера ей было не до веселья. То, как вела себя Инесса, и что она говорила, даже вспоминать не хотелось. Оставалось надеяться, что соседка уже пришла в себя, хоть ужасные звуки ее пианино больше и не нарушали тишины. И кстати, вечером, та так и не выходила из домика. В ее окне до поздней ночи горел свет, и занавеска была плотно задернута. Настя нет-нет, да поглядывала на ее окна, проходя мимо и коротая досуг как могла. Побродив по побережью, заглянув в местный бар. Даже выпила миленький коктейльчик на сон грядущий. А когда вернулась в номер, долго прислушивалась, что же происходит в соседней комнате, но ни единый звук так и не долетел оттуда. И сегодня утром она еще не встречала свою необычную соседку.

– Честно говоря, я немного за нее волнуюсь, – высказала она свои опасения вслух, вдруг осознав, что так оно и есть.

Она волновалась за свою экзотическую соседку. Даже про себя подумала, что нужно будет заглянуть к Инессе перед завтраком, на который, кстати, она рискует опоздать. Но и сказать об этом Андрею не могла. Да она и под дулом пистолета этого не сделала бы. Лучше остаться голодной, чем лишиться удовольствия слышать его голос, пусть и по телефону.

– Я тут подумал… – не очень решительно произнес Андрей. Настя затаила дыхание, понимая, что дальше последует что-то ну очень волнительное. – Как ты смотришь, если я сегодня навещу тебя?

И снова предательское сердце едва не выпрыгнуло из груди, сделав невероятной силы скачок. Сегодня? Она и надеяться не могла, что вообще увидит его снова. А то, что это произойдет сегодня, и вовсе снесло голову.

– К-конечно, – пролепетала Настя, – с радостью тебя увижу.

Фраза, может, и прозвучала дежурно и приторно вежливо. Но сердце свое Насте обмануть не удалось. Оно бешено стучало в груди. Пришлось даже прижать руку, чтобы хоть немного успокоиться.