Заземелье

– Такие порядки, привыкай.

Мне захотелось крикнуть: «Привыкать к чему?» С какой стати я должна подстраиваться под их обычаи, режим? Почему вообще они меня принуждают здесь жить и работать? Но вслух я ничего не спросила по той просто причине, что по выражению лица Филиппа поняла, отвечать он мне не станет.

Из столовой мы переместились к другой двери, которая оказалась входом в лифт. Опять стремительный полет вниз, только я уже не рискнула прикасаться к Филиппу, просто зажмурила глаза от страха. Возможно, рассказ о разнице в положениях заставлял меня так себя вести. А может, поведение Филиппа всячески намекало, что мы находимся в разных сословиях. Только я чувствовала, как между нами разрастается пропасть. И осознание этого не улучшало мое и без того отвратительное настроение.

Лифт доставил нас в небольшую комнату, отделанную грубым необработанным камнем. Здесь было мрачно и сыро. Низший уровень, догадалась я. Из комнаты вела всего одна дверь. Вдруг стало страшно, что ожидает меня за этой дверью?

В первый момент, переступив порог комнаты, я ничего не поняла. Какие-то существа в зеленых бесформенных халатах попадали ниц и прижались лбами к полу. В тусклом свете я разглядела много человеческих спин и черных спутанных волос. В комнате находилось еще много предметов: тележек, каких-то емкостей, полных и пустых. В одном из углов высились три кучи одежды, отсортированные по цвету, как я поняла. Черную я уже видела, зеленую – тоже, а вот вид белой одежды стал для меня диковинкой.

– Встаньте! – властно произнес Филипп, и голос его глухо прокатился под низкими сводами подвала, как я обозвала этот уровень.

Существа повставали и врассыпную бросились кто куда. Сколько же их тут? Несколько десятков? Сотня? Глаза разбегались, я не знала, куда смотреть. Тусклый свет мешал рассмотреть лица. Я видела лишь сгорбленные фигуры в неряшливых, местами подранных одеждах.

– Ивана! – вновь прозвучал голос Филиппа.

– Да, мой господин.

Я вздрогнула от неожиданности, когда рядом появилась женщина. Но что это была за женщина?! С землистого цвета лица, испещренного рытвинами, как после оспы, затравлено смотрели на Филиппа воспаленные черные глаза. Она едва доходила мне до плеча, хоть я и сама не отличалась высоким ростом. Потом я поняла, что причиной низкорослости послужил огромный горб на спине женщины. Даже примерно невозможно было предположить, сколько ей лет. Промежуток варьировал между пятьюдесятью и ста годами.

– Это Фаина, – представил он меня Иване, как королевской особе. – Она теперь будет жить и работать в колонии. Дай ей задание и объясни тут все… – сказав это, Филипп вышел за дверь. Мне же показалось, что с его уходом закончилась моя нормальная жизнь.

– Пойдем, – прошепелявила Ивана, а я только тут заметила, что во рту у нее не хватает по меньшей мере половины зубов.

Я следовала за горбуньей и ловила на себе любопытные и такие же воспаленные, как у Иваны, взгляды. Как успела понять, работали здесь одни женщины. Почти все они были такие же страшные, как Ивана. У многих за спиной проглядывался горб. Уродливые, изможденные с большими грубыми руками они выглядывали, кто из-за чего, и пялились на меня, кто с любопытством, кто злобно… были и такие, что не смотрели вовсе, занимаясь работой.

– Вот, – остановилась Ивана и ткнула пальцем в какую-то кучу. – Будешь работать тут.

– А что это?

– Это твой участок работы, белоручка.

Откуда столько злости? Я с удивлением смотрела на Ивану. Что я сделала такого, за что можно возненавидеть с первого взгляда?

Возле огромной кучи непонятно чего сидели еще несколько женщин и что-то мастерили руками, периодически доставая из кучи какую-то деталь и куда-то ее прикручивая.

– Смотри, как делают они, – Ивана пренебрежительно кивнула на женщин. – Учись быстро, иначе не выполнишь план и будешь наказана.

Я поняла, что в этом огромном подвале Ивана главная. Она командовала запуганными и забитыми созданиями, которых с трудом можно назвать женщинами.

Я присела возле кучи и посмотрела на сидящую справа женщину. К моей радости она не была такой страшной, как остальные. Ее довольно молодое и приятное лицо еще не успело приобрести землистый оттенок, хоть на нем уже и проступала бледность. Черные волосы были аккуратно заплетены в длинную косу. И халат выглядел довольно прилично.

– Привет, – попыталась заговорить я. – Меня зовут Фаина, а тебя?

Она бросила на меня быстрый взгляд и снова уткнулась в пол, проворно работая пальцами. Поскольку ответом мне служило молчание, я снова спросила:

– Объяснишь, что нужно делать?

– Смотри, – тихо произнесла она, – берешь вот эту трубочку, обматываешь ленточкой и вставляешь вот в эту трубочку, – все, что рассказывала, она показывала на деле. Так ловко у нее получалось, что я залюбовалась. Еще мне понравились ее руки, с тонкими длинными пальцами. – … А потом привинчиваешь крышечки с обоих концов. – Она протянула мне готовое изделие, назначение которого оставалось для меня загадкой.

Я вертела в руках длинную тонкую трубочку, не зная, что с ней делать.

– Таких трубочек за день ты должна сделать двести, иначе… выпишут штраф. Три штрафа – и наказание…

– Какое? – так же тихо спросила я, потому что голос девушки к концу фразы превратился в шепот.

– Не знаю, – потрясла головой она. – Светлана меня зовут, – и снова принялась крутить палочки.

Я догадалась, что палочки нужно складывать в коробку, что стояли возле каждой женщины. Остальные не обращали на нас со Светланой внимания, безостановочно работая пальцами. Я оглянулась и поймала на себе суровый взгляд Иваны. Вот злыдня! Так и будет следить за мной?

– А что это? – все-таки рискнула опять спросить у Светланы, кивая на коробку с трубочками.

– Коктейльные палочки, – быстро ответила она. – Ими пользуется верхушка.

Вот как? Я должна накрутить двести палочек для коктейлей? Боже мой, куда я попала?

К тому времени, как Ивана стала выгонять всех на обед, я не чувствовала кончиков пальцев. Спина жутко болела от того, что руки приходилось постоянно держать на весу. Долго на корточках просидеть не смогла и вынуждена была опуститься на холодный каменный пол, от этого и неподвижности ужасно замерзла.

Обеденная комната была смежной с той, в которой мы работали. Готовили там же. Длинный стол уже накрыли, женщины суетливо рассаживались за ним на длинных лавках, а я пребывала в каком-то ступоре, плохо соображая.

– Пойдем, – Светлана взяла меня за руку и повела к столу. – Первый день всегда тяжело.

– А потом? – тупо спросила я.

– Потом тоже тяжело, но привыкаешь, – улыбнулась она, отчего лицо ее стало красивым. Огромные глаза засверкали, на щеках заиграли ямочки. Я залюбовалась ею, а она торопливо начала хлебать остывший суп, откусывая маленькие кусочки от ломтика хлеба. – Ешь, а то не успеешь, – не глядя на меня, проговорила она, не переставая работать ложкой.

Сколько же тут времени отводилось на обед? Доесть то, что с трудом можно было назвать супом, такой он был водянистый, я не успела. Ивана вновь погнала всех работать. Делала она это грубо. Дай ей плеть, так она начнет хлестать нас.

В этом подвале делали все: и стирали, и сушили, и гладили… Группа женщин занималась пошивом одежды. Тут же заготавливали мясо впрок. На это я не могла смотреть, как женщины разделывали туши животных и варили мясо в огромных котлах. Кости отдавали в столовую. Видимо из них нам и готовили еду.

Группа женщин занималась странной работой. Они таскали ведрами воду и переливали ее в большие емкости. А перед этим ждали, когда ведра наполняться сочащейся из щелей в стене водой. Что за странный способ добывать воду?

– А почему так? – спросила я у Светланы, наблюдая за женщинами.

– Что? – не поняла она.

– Что они делают?

– Как что? – она ошарашено уставилась на меня. – Пополняют запасы питьевой воды. А у вас не так?

– Где у нас? – теперь уже я смотрела на нее, не понимая.

– Ну, в твоей колонии? Ты же не местная…

Значит, эта колония не единственная? Сколько же их?

– А тебя за что сюда сослали? – тихо спросила Светлана, пока Ивана отвлеклась.

– Ни за что, – так же тихо ответила я.