Уравнение кармы

Потом им занялись другие, и больше не было времени предаваться грусти. Напротив, несмотря на неприятные моменты процедуры, он чувствовал переполнявшую его огромную радостную мощь. «Ты послан для дела!»

РАДЖА

Я не могу отворить двери в своё завтрашнее изменение. Она… но её невозможно понять, как невозможно узнать её пристрастий. Я расплавляюсь от этой жары, от этого медового зноя… Я затвердеваю на холоде, мучаюсь под ударами ледяных снежинок. Я не знаю, как меня зовут и откуда я пришёл. Горечь-сладость, проклятие-вознесение, и только когда боль достигает апогея, вывернув меня наизнанку, сдавленный, сжатый со всех сторон, я забудусь – и забуду. Только тогда… но пока я ещё не могу отворить этой двери.

Крик новорожденного младенца.

Темнота. Я проваливаюсь, проваливаюсь, проваливаюсь в бездонный колодец времени, маленькая песчинка в океане сотворённой вселенной.

Чернота. Из немыслимой глубины всплывает жёлтый квадрат. В нём – распростёртая на полу фигура женщины. Над квадратом появляется треугольник. В нём – царственная фигура мужчины. На его лице – печать величия и скорой смерти. Сверху вниз тянется толстая цепь, соединяющая геометрические фигуры. Они растут, приближаются, соединяются в одно…

– Ненавижу твою новую рабыню! – шепчет радже его супруга. Звучит музыка, в опочивальне разлит чудесный аромат благовоний.

– Я с тобой с тех пор, как тебе исполнилось десять. Я знаю, что уже стара и некрасива, но я не могу видеть тебя с ней. Я хочу уехать!

– Оставить меня?

– Может быть, не навсегда. Я вернусь, когда тебе надоест новая игрушка.

– Ты ведь знаешь, я болен, а новая игрушка отнимает много сил. Ты для меня всегда желанна. Я не хочу оставаться один.

Разговаривая, они соединяются друг с другом, продолжая смотреть друг другу в глаза. Сначала всё делает женщина, потом они меняются местами. Видно, что они вместе уже много лет, и что близость по-прежнему исполнена любви. Но вот глаза раджи устремляются куда-то… В полумраке, у изголовья постели, он видит свою смерть в образе прекрасной молодой наложницы, слышит голос придворного мага: «Удали её от себя, о великий! Иначе она принесёт много горя – и тебе, и всему народу. Я вижу кровь… битву… смерть… Она царского рода, она никогда не будет покорной. Удали её от себя, о владыка!»

Женщина под ним вскрикивает.

– Тебе не нравится?

– Нет, что ты, любовь моя! Просто ты подумал сейчас о чём-то плохом.

САИД И НОРАНИ

Во дворце раджи – гость. Приносят угощение. Полуобнажённые рабыни танцуют для раджи и его молодого гостя из дальних земель. Он очень смугл. Жарким огнём вспыхивают его глаза от плавных движений рук, ног, бёдер, но он старается быть сдержанным и поддерживать беседу.

– Саид, – произносит раджа с отеческой улыбкой. – Время отдыха. Ты отправишься в свою опочивальню и можешь выбрать любую из них.

Раджа хлопает в ладоши, и входят ещё девушки. Одна из них, словно оступившись, садится вдруг на пол у самых дверей. У неё капризное лицо. Раджа хмурится. Эта та самая новая «игрушка». Он уже готов отдать приказ – увести и выпороть, но Саид останавливает его движение.

– Нет! Я хочу эту!

– Эту?… Она здесь недавно. Она слишком строптива, Саид!

– Я хочу её, – повторяет гость, не сводя с пленницы глаз. Раджа подавляет вздох, хочет сказать что-то ещё, но, передумав, произносит:

– Желание гостя для меня – закон.

Спальня Саида. Горят свечи. Скрипнула дверь. Девушку втолкнули во внутрь, и дверь снова закрылась. Снова тишина.

Саид лежит на кровати и молча рассматривает вошедшую. Отпив глоток вина, говорит:

– Танцуй!

В темноте её глаза кажутся неправдоподобно большими, в них отражается блеск свечей, а ещё – упрямство, вызов. В ответ на его слова она отрицательно качает головой. Звенят её большие серьги.

Саид усмехнулся.

– Хорошо! Тогда раздевайся.

Опять тот же жест и мелодичное позвякивание серёжек. Он весело смеётся, откинув голову на подушку. Делает ещё глоток.

– Не хочешь танцевать, не хочешь раздеваться… говорить тоже не хочешь, да? А что тогда?

– Я не буду твоей, чужеземец!

От звука её голоса кровь закипела в нём, и желание вспыхнуло с утроенной силой.

– Иди ко мне.

Она не шелохнулась.

Саид встал, обнажённый по пояс, в широких шароварах. Вот он рядом, они смотрят друг другу в глаза. Она чувствует его дыхание, слышит, как громко стучит его сердце. Она напряжена – ждёт окрика, чего-то резкого, но Саид вдруг опускается на колени и начинает целовать пальцы её ног… Силы её слабеют, она запускает руку ему в волосы. Саид с улыбкой победителя легко подхватывает её на руки и несёт на ложе… неожиданно в тишине слышится крик.

Несколько минут Саид, расправив простыни, в недоумении смотрит на небольшое красное пятнышко.

– Откуда эта кровь? – спросил он удивлённо. В ответ послышался тихий смех. -Что? Ни с кем ещё так не касалась?

– Нет. Он бил меня, но ничего сделать не смог. Я владею боевыми искусствами, я могу быть недосягаемой.

Саид нахмурился, но тут же начал опять нежно целовать её всю.

– Не трогай меня, прошу!

– Нет, – улыбнулся он. – Она плачет. – Он положил свою ладонь на низ её живота и опять засмеялся, точно всё в ней его забавляло.

– Ты там раненый теперь. Я буду тебя только целовать – много-много! Можно? Как тебя зовут?

– Норани.

– У тебя красивое имя… и тело… и кожа. Мне нравится, серьёзно: здесь, здесь, здесь… Почему ты плачешь чудо?

– Я не свободна.

– Тси, зачем женщине свобода? – снова смеётся он, тихо и ласково. – Женщина создана для мужчины, Норани – для меня! – слова Саида перемежаются поцелуями. Вот он целует её руки. Рассматривает браслет из кости на одной из них.

– Это – хорошая вещь. Откуда она у тебя?

– Это память о моей родине, о доме моего отца.

– Где ты родилась?