Нет запрета. Только одно лето
Это было лишним.
Никлас прекрасно помнил, как именно я отзывалась об интрижках, только вот с того момента прошло достаточно времени, чтобы я испытала определенный спектр эмоций и впечатлений.
– Я по-прежнему считаю, что ваши мимолетные интриги – полный бред.
Никлас рассмеялся:
– Рай, будь ты в форме, зря бы времени не терял и доказал нашей гостье обратное. Она так много теряет.
– Оставь ее в покое, Ник, – устало сообщил старший брат. – Не все мыслят так, как хочешь ты.
– Что я вижу, Генрих?
– Кажется, в нашем брате что-то переменилось…
– Отстаивает право голоса нашей гостьи, несмотря на то, что она американка.
– И несмотря на то, что она даже чем-то похожа…
– Вы даже после перелета любите бессмысленно трепаться. – Раймонд расслабленно наклонился через перила балкона. – Повезло, что вас двое, всегда есть кому слушать глупую болтовню.
Младшие переглянулись.
– Типичный Раймонд, – закатил глаза Генрих. – Забудьте, что я сказал о переменах, расчетливого немца и любимчика старших один месяц на свободе не исправит. Ты даже в отпуске занимаешься делами?
– Это для вас отпуск, я здесь для бизнеса. Поговорим завтра, если вы так хотите присоединиться.
Мужчина развернулся к братьям спиной, игнорируя достаточно возмущенные возражения по поводу работы, и с теплой сосредоточенностью взглянул в мои глаза, чтобы просто безмолвно любоваться. От этого взгляда становилось неловко, ведь в нем не было напора, лишь тихое восхищение, словно мужчина боялся спугнуть мгновение, слишком хрупкое для слов.
– Ты подумала, о чем попросишь взамен?
Это настораживало. Я не давала согласия быть своеобразной игрушкой на лето, но и не удержалась, когда оставила на его щеке поцелуй. Было любопытно, как события будут развиваться дальше, да и простит меня Аманда, я не могла противостоять своим желаниям, которые с каждой встречей становились все острее.
– Что, если это будут условия?
Он едва заметно улыбнулся и прищурился от интереса, но нам пришлось отойти в сторону, так как его младшие братья никак не могли умолкнуть.
– И какое условие?
– Их два.
– Слушаю.
– Первое касается этой связи… – Я проигнорировала его негромкую усмешку и повторение последнего слова, продолжила: – У вас есть запрет, поэтому я настаиваю на том, чтобы ограничиться только одним летом. В конце августа, если все удачно сложится с учебой, я уеду обратно и настаиваю на том, чтобы все происходящее между нами осталось в тайне и навсегда потеряло смысл. Никаких звонков, сообщений и личных встреч после, Мистер Ротштейн.
Он обдумывал каждое слово, пока мы шли до моей комнаты. На красивом сосредоточенном лице не было ни одной эмоции, хотя на одну секунду в его коротком взгляде в мою сторону что-то мелькнуло. Показалось, что это тень неизвестного мне сомнения.
– Хорошо, – совершенно спокойно произнес мужчина. – Но что, если в этой связи что-то изменится?
Я не поняла вопроса, переспросила.
– Что, если ты перестанешь воспринимать ее обычным развлечением на лето и, скажем, почувствуешь ко мне что-то большее?
– Очень самовлюбленно.
– И все же, Кимми?
Мы остановились у комнаты, куда его приглашать я не стала, дабы избежать подозрений со стороны только что прибывших братьев.
– Я буду этого избегать.
– Не надо.
Пронзительный взгляд был гораздо красноречивей слов.
От одного лишь подобного взгляда голова начинала кружиться, а в животе растекалось приятное чувство, которое противоречило моим условиям. Он начинал мне нравиться как мужчина. Чтобы избавиться от этих мыслей и нарастающих от глубокого взгляда чувств, я как можно быстрее перешла к следующему:
– Второе условие, Мистер Ротштейн… Ваша невеста. Интимные связи с посторонними я не приветствую. Если вы хотите проводить лето в моей компании, ни о каком сексе с другой девушкой не может быть и речи. Возможно, вы могли рассчитывать на тройничок или разделение этих обязанностей, но, будь так, мое согласие сразу аннулируется.
Раймонд слабо улыбнулся, пожирал меня взглядом и, казалось, пропускал мимо ушей любые слова.
– Я и не собирался быть с Амелией.
– Какая наглая ложь, – рассмеялась я и наклонила голову, чтобы лучше рассмотреть его лицо. – Вы живете в одной комнате, и я помню ваши увеселительные программы в джакузи и в общей ванной комнате.
– Я могу сказать, что происходящее было назло тебе, но ты не поверишь.
– Ни за что.
Раймонд подошел ближе, не в силах просто стоять, чтобы смотреть и слушать. Было заметно, как тяжело ему это дается, из-за чего моя самооценка зашкаливала. Я чувствовала себя чертовски обаятельной от его взгляда и рвения оказаться ближе, чтобы прикоснуться. Шагнув назад, я зачесала волосы пальцами назад и с вызовом заглянула в карие глаза. Раймонд уже переставал сдерживаться, а мое невинное действие и вовсе лишило его силы воли. Резко притянув меня за руку, мужчина застыл напротив губ, так как я спросила:
– Вы принимаете условия?
– Принимаю, – зашептал он, сразу предприняв очередную попытку, чтобы наконец-то поцеловать, но я наклонилась назад, заметив, как мужчина легонько сжал зубы.
– Тогда нам стоит отправиться по комнатам и перейти к новым взаимоотношениям завтра.
– Хорошо, что завтра уже сегодня.
Он снова потянулся к губам, я наклонялась назад до предела, пока мужчина насильно не надавил на поясницу, притянув меня еще ближе. Его не остановили голоса, приближающиеся со стороны лестницы, поэтому я с трудом открыла дверь.
– До утра, Мистер Ротштейн.
– Кимми…
Я вырвалась и демонстративно закрыла дверь. Сердце бешено отбивало ритм, из-за чего приходилось чувствовать это биение в висках.
Эмоции одолевали, но теперь мои мысли крутились исключительно вокруг Раймонда Ротштейна, будущее с которым граничило с концом того лета.
6: Зарождение.
Кимми:
Утром следующего дня я как ни в чем не бывало вышла в коридор и направилась к лестнице, но путь преградил Никлас. Довольно улыбаясь, парень протянул руку к перилам, я отступила на шаг и натянула улыбку.
– Доброе утро, солнышко. Как спалось? Ктоснился?
– Это такой интересный стиль пикапа в Германии?.. А солнышко я потому что опять имя забыл?
– Какая ты злопамятная девочка…
– Прости, но я жутко голодная, чтобы понапрасну злиться.
Я попыталась обойти его стороной, но Ник закрыл проход, из-за чего ситуация уже постепенно начинала раздражать.
– После того как позавтракаем, какие планы? Может, сходим на пляж или просто погуляем?
– Мне… нужно заниматься с преподавателем.
– Летом? – Он усмехнулся и закатил глаза. – Неплохой ход, чтобы я отстал, но так уж вышло, что от любого отказа мне хочется предпринимать попытки. Да и отмазка на дурака.
– Я в отстающих, поэтому это никакая не отмазка, а веский аргумент, который стоит в приоритете над любым предложением.
– Даже если так, можно сказать, к тебе приехали гости.
– Это я в гостях.
– Да пофиг. Препод поймет, просто скажи, что сегодня у тебя нет времени.
Он сделал уверенный шаг вперед. Я с неловкостью отступила.
– Пренебрегаешь, Кимми? До этого ты была гораздо коммуникабельней. В чем дело?
Меня не привлекал порыв повышенного внимания в мою сторону. Я даже поймала себя на мысли, что в этом доме Ротштейны воспринимают меня как трофей, которым было бы неплохо овладеть. Только вот для чего?
– Утром я вообще не любитель поговорить. Настраиваюсь на продуктивное начало.
– Ник! – Голос Раймонда снизу прозвучал как спасение. – Через пятнадцать минут созвон с дедушкой. Тащи свой зад на веранду.
– Поговорим, как закончим, – улыбнулся он. – Как раз к тому времени твоя продуктивность примет мое предложение, и мы как следует повеселимся.
Никлас подмигнул и начал спускаться, часто оборачиваясь в мою сторону с оценивающим взглядом. Я выдохнула, но ненадолго.
– Кимми, подожди…
Взволнованное лицо Яна не вызвало жалости из-за вчерашнего инцидента. Меня действительно раздражало то, что он в последнее время вел себя как избалованный мальчишка, которому впервые сказали «нет». Да еще эти разговоры о нашей взаимной симпатии, чтобы как-то задеть кузена.
Я проигнорировала его просьбу, начала спускаться, но Ян, казалось, уже был нацелен на разговор. Преградив путь, парень сразу затараторил:
– Мне очень стыдно за вчерашнее… – Я безуспешно попыталась его обойти, он отзеркалил это движение. – Мне жаль, что ты была свидетелем той сцены, но я не мог отреагировать по-другому.
– По-другому – это адекватно и без скандала? Жаль, что ты не видел себя со стороны. Только вот извиняться нужно не передо мной.
– А перед кем? Перед Раймондом? Ты его совсем не знаешь, Кимми. Он же специально настраивает всех против меня, и это у него получается. Ты никогда на меня так не смотрела.
– В последнее время у меня складывается впечатление, что я не знаю только тебя. Раймонд не настраивает никого против, он, наоборот, всеми силами старается помочь тебе справиться с этой ситуацией, но ты обозлен и выдумываешь то, чего нет. Думаешь, это исправит положение? Да, ситуация неприятная, ты рассчитывал на еще одно свободное лето, но не получилось. Просто по-взрослому прими это, а не расстраивай тех, кто о тебе заботится и любит.
Он умолк. Я очень хотела верить, что все сказанное хотя бы немного вразумило его, иначе все могло привести к очень неприятным последствиям. Даже я это понимала.
– Ты входишь в число тех, кто заботится и любит?..
– Ян…
Парень осторожно взял мою руку и наклонился ближе к лицу.
– Я не могу справиться со всем этим, Кимми. Не только потому, что меня уже внедрили в бизнес, но и из-за тебя.
– Не надо…
Интуитивно я понимала, что он хочет признаться в том, отчего станет труднее каждому из нас. Мои теплые чувства к Яну оставались дружескими, а думала я о другом… О том, с кем у нас не было будущего. Только в ту минуту я окончательно поняла, что морально зависима от Раймонда. Это и было начало краха, перед которым я сама тянулась к мужчине.
– Ты мне очень нравишься, Кимми. Я больше не могу об этом молчать, хотя знаю, что от этого признания ничего не изменится, но, может… – Он нервно оглянулся по сторонам. – Если я сорву дело, у нас с тобой будет шанс узнать друг друга не со стороны дружбы. Я уже думал об этом.
– Почему мне кажется, что дело далеко не в твоей симпатии?..
– Нет же, это одна из причин. Наша семья существует по правилам, которые новое поколение не может принять, но все равно подчиняется.
Меня это пугало. Пугали его неожиданные мысли на этот счет, ведь ранее Ян был готов принимать правила семьи. Да, они его не устраивали. Да, ему было обидно за то, что потенциальная невеста выбиралась родственниками, а не им. Но такое ярое утверждение после внедрения в дела семьи больше походило на план мести, нежели на признание в чувствах.
– Ян. – Я заглянула в его глаза. – Я знаю, что конституция семьи Ротштейн несправедлива по отношению к вам, но это не выход. Обходные пути в подробных ситуациях намного лучше вредительства. Это твоя семья. Ты должен понять, что ни один из них не желает тебе плохого. Я не желаю тебе плохого. Между нами толком ничего не было, чтобы ради меня ты мог пойти против семьи.
– Ничего не было? – с разочарованием переспросил парень и сжал мою руку сильнее. – Мы поцеловались, Кимми! Я думаю об этом каждую гребанную минуту, а ты заявляешь что-то подобное. Обесцениваешь с таким безразличием, что даже представить не можешь, как неприятно делаешь.
– Поцеловались? Ты на эмоциях притянул меня к себе, а через несколько секунд оттолкнул, сказав, что Марлен тебя прикончит. Ты хоть представляешь, как я себя чувствовала в тот момент?
– Я не хотел обижать.
– Проблема в том, что ты сам не знаешь, чего хочешь. Что за разговоры про взаимную симпатию, которую ты вчера предъявлял Раймонду? Чего ты добиваешься, когда так подставляешь брата перед Марлен?
– Нашла кого жалеть. Но, возвращаясь к этому, почему ты пошла с ним куда-то ночью?
– Я должна отчитываться?
– Он мой кузен, Киммм. Я знаю его, чтобы точно сказать: никакой дружбы или приятельских отношений между вами не будет. Рай не создан для дружбы, тем более для дружбы с девушками.
Ответа на такой аргумент не нашлось.
Я прекрасно понимала, что Ян прав, но какой в этом был смысл, если меня просто тянуло к старшему наследнику? Назло здравому смыслу, по ошибке суждений и ранее уже сделанных действий. Если бы все окружающие знали об этой связи, покрутили пальцем у виска, но я бы промолчала. Интерес к такому мужчине, зная, что ничего серьезного с ним не получится, действовал азартом и сильнейшим увлечением, от которого отказаться не хватало сил, стоило оказаться чуть ближе.
– Говоришь так, потому что вы похожи? – Я осознанно решила пойти в нападение. – Мне рассказывали, что твой приезд сюда каждым летом приводил к таким похождениям, что девушки постоянно ссорились, выясняя, что ты встречаешься сразу с несколькими.
– Сейчас разговор не обо мне.
– Вы оба хороши, Ян, одна кровь. Сделай всем одолжение, повзрослей. Откажись от идеи вредительства и просто прими судьбу. Мстить за два месяца гулянок и ссориться из-за этого с семьей – глупо. Мы не всегда получаем то, что хотим, и это нормально.
– Кое-кто получает желаемое практически всегда.
Произнес он это сквозь зубы, с особой претензией к тому, кого совсем недавно был готов отстаивать и защищать. Перемена отношений между братьями доходила до абсурда, и я просто не знала, как вразумить Яна.
Отрицательно помотав головой, решила закончить этот бессмысленный и пустой разговор, чтобы присоединиться к остальным за завтраком.
Нравилась ли я Яну, как тот утверждал?.. Сомневаюсь. Что-то подсказывало, он просто искал поддержку и интуитивно замечал реакции брата, которому хотел как следует насолить. И из-за чего?.. Он не мог вредить основателю семьи, думаю, серьезно боялся мистера Ротштейна, а вот Раймонду, который действительно о нем заботился, был готов противостоять. И все же я надеялась на благоразумие Яна. Хотелось верить, что его злость на пустом месте наконец-то сойдет на нет.
Я уселась на место рядом с Марлен. Мы коротко обсудили планы на день, после чего к нам присоединились ее племянники. Ник рухнул на стул рядом и сразу придвинул его ко мне, подмигнул.
– После обеда мы с Генрихом собираемся на стрельбище, – объявил он всей семье и поместил руку на спинку моего стула. – Набираем компанию. Ян?
Парень уже сел по другую сторону от матери.
– С удовольствием. Оливер все равно собирался в город, а торчать дома не хочется.
– После вчерашнего концерта собираешься развлекаться в тире? – обижено упрекнула Марлен.
– Интересно, – ухмыльнулся Генрих и сразу переглянулся с Ником. – Что мы пропустили? Очередную громкую тусовку на американский лад, где Ян оторвался на всю катушку?
Женщина умело проигнорировала сарказм племянника, все сразу поняли, что ответа ждать не стоит. Никлас расплылся в улыбке:
– Марле-ен, мы же ненадолго. Избавиться от пара, поболтать о работе. Ему же нужно войти в курс дела, а где, как не на отдыхе, мы продуктивно общаемся по этому поводу? Кимми, ты хоть раз была в тире?
– Не доводилось.
– Значит, самое время исправлять. До полудня твои занятия закончатся? – Я нехотя кивнула. – Тогда компания сформирована.
Как бы не хотелось игнорировать глуповатые подкаты Ника, я поймала себя на мысли, что должна еще раз поговорить с Яном. Возможно, с помощью кузенов нам удастся достучаться до него и найти нормальный компромисс.
– Я поеду с вами.
Все взгляды направились на Раймонда. За столом наступила тишина.
– Ты, Раймонд? – Ник откинул спину на спинку стула. – Наш работяга собирается уделить время чему-то помимо работы? Не боишься, что несколько часов без тебя приведут к краху всей империи?
Раймонд не ответил на сарказм и в мимике не показал ни одной эмоции.
Наши взгляды встретились. Я успела заметить, как ожесточился взгляд, когда скользнул на руку брата позади меня, а затем уставился уже на самого Никласа. Несколько секунд ничего не происходило. Они буравили друг друга взглядом, пока Ник не заерзал на месте, не выпрямился и не убрал руку.
– Ла-адно, хм. Амелия? Ты, получается, тоже с нами?
– Ненавижу стрельбище, – закатила глаза немка, поправляя локоны. – Можете просто подкинуть меня до центра, как поедете.
– Какие-то планы? – поинтересовалась Марлен. – Хочешь что-то докупить для свадьбы?
– Нет, подготовкой занимаются профессионалы, это их работа. Я хочу в спа на процедуры. Мне в этой стране не по себе, почти не сплю, поэтому хочу отдохнуть на протяжении дня.
Я передразнила каждое ее слово, а от раздражения за сказанное о стране начала агрессивно завтракать, стараясь не выдавать истинную реакцию.
– Наш Рай хорошо старается, раз ты почти не спишь.
Никлас засмеялся, остальные тоже оценили пошлый подтекст.
– С этим проблем точно нет, не беспокойся, – произнесла Амелия.
Я подняла взгляд на молодоженов, увидела, как немка положила голову на плечо жениха. Раймонд посмотрел на меня с недоверием, из-за чего пришлось отвести взгляд в сторону. Эти переглядки не осталась без внимания Яна, который что-то заметил в моем взгляде. Его желваки заиграли, но взгляд на мне не остановился, вернулся на двоюродного брата.
Это было ужасно. Я изо всех сил старалась не показывать симпатию к Раймонду, но глаза выдавали. Думать, но отрицать – одно. Обманывать окружающих, пока есть возможность, – одно. Но как обмануть саму себя?
Остаток завтрака я провела в молчании. Старалась не смотреть в глаза присутствующим, словно те могли увидеть смятение и сомнения. Когда Джулиан начал разливать чай, я поспешила уйти, сразу предупредив Марлен, что буду заниматься, других же просто проигнорировала.
Я ревновала.
Чистокровная немка – равно статус и одобрение семьи. Они даже смотрелись гармонично, дорого, из-за чего у меня никак не укладывалось в голове, почему Раймонд Ротштейн так неожиданно переменил свои планы касаемо кого-то вроде меня. Интерес? Глупо. После всего, что я ему наговорила, он должен был еще больше презирать. Азарт из-за моих пошлых выходок? В это просто не хотелось верить, ведь любая девушка хочет чувствовать себя особенной. Хотелось узнать мотив, при этом справиться с собственными чувствами, чтобы взять их под контроль. Ради безопасности. Ради того, чтобы потом не страдать и держать ситуацию под контролем, раз без внимания Раймонда Ротштейна уже становилось сложно.
Ян:
Бесконтрольные эмоции, смотря на этих двух, буквально пожирали. Чем больше доводилось об этом думать, тем чаще приходилось за ними что-то замечать. Удивительно, что остальные этого не видели, а еще более странно, почему это игнорировала мама? Я посмотрел на нее, когда Кимми и Рай переглядывались, она это заметила, но тактично опустила взгляд, сделав вид, что ничего не происходит. Но что-то все же происходило.
Когда Кимми вышла из-за стола, я тут же взглянул на кузена. Он проводил ее долгим непрерывным взглядом, из-за которого хотелось пройтись кулаком по его физиономии, что я бы и сделал, если бы девушка в очередной раз посмотрела в ответ. Что-то точно происходило, и это что-тораздражало с каждым днем все больше.
Я обратился к маме:
– Ты не говорила с Кимми по поводу вчерашнего?
Она продолжила пить чай, демонстративно делая вид, что в данную минуту это занятие на первом месте.
– Разговор ждет не ее, а тебя, – спокойно проговорила она, даже не посмотрев в мою сторону. – Ты и так знаешь, что я постоянно беру твою сторону, поддерживаю и понимаю. Только вот ты никак не можешь повзрослеть, Ян, чем делаешь хуже не только себе, ты делаешь хуже мне.
– Я сейчас не о бизнесе, мам.
– Как и всегда, но пора бы уже задуматься. Гулянки пролетят впустую, ничего не дадут, а дело семьи развивается, дает перспективы в будущее. Не хочешь быть банкиром, можешь быть партнером в медиасфере, в пиарсфере, да где угодно. Направлений уйма!
Это подкупало, но на тот момент волновало совершенно другое, о чем мама наверняка догадывалась, но почему-то молчала и игнорировала. Не могло быть по-другому, ведь обычно женщины одни из первых замечают подобные моменты. Она заметила мое переменившееся отношение к Кимми, наверняка увидела и эти чертовы переглядки, и факт того, что ночью они были вдвоем!
– Я войду в бизнес, мам, и ты успокоишься. Но что будет, когда Рай войдет в нашу Кимми?
– ХВАТИТ!
Она рявкнула, из-за чего внимание всего стола сосредоточилось на нас. У меня уже не хватало сил сидеть на месте. Со скрипом отодвинув стул, я решил пойти за Кимми, чтобы окончательно все выяснить и вразумить ее. В глубине души я просил о том, чтобы происходящее оказалось моим воображением. Раймонд не был достоин ее и наверняка сам это чувствовал, из-за чего возомнил себя завоевателем.
Генрих встал на пути. От неожиданности я отпрянул.
– Полегче, братишка.
– Давай без ваших с Ником штучек, не до этого.
Я попытался обойти его стороной, но парень ловко развернул нас к главному выходу, перекинув руку мне через плечо.
– Какие еще штучки? Мы же понимаем, как тебе неприятно то, что дедушка решил ввести тебя в бизнес раньше обещанного, понимаем, что ты еще не настроился на работу и хотел как следует перед ней оторваться. Для меня эта новость была неожиданностью.
– Да наплевать мне на этот бизнес…
Кузен перебил:
– Я не передам это деду.
– Я не о том. Есть ситуация посерьезней моего нежелания работать.
– Интересно. – Мы вышли на улицу. – Меня не было всего месяц, а часть нашего семейства обзавелась в отпуске какими-то проблемами. Рассказывай.
Ник и Генрих. Вот самая болючая заноза в заднице семейства. Два лиса, обожающие интриги и сплетни. Им с детства хватало внимания друг друга, поэтому по большей части компания других кузенов их не привлекала. Ранее они боготворили Рая, как и любой из нас, однако в один момент между Ником и Раймондом возникла конкуренция. Младший завидовал старшему, из-за чего Генрих принял сторону близкого брата.
Эта мысль натолкнула на идею.
– Понаблюдай за Раем с Кимми и поймешь. Нику тоже будет интересно посмотреть.
Генрих на какое-то время застыл, быстро обдумывая услышанное, затем на его губах растянулась знакомая заинтересованная ухмылка.
– Я тебя понял.
На этом ответное действие имело нечто большее, чем простой донос. Раймонд не сдержал слово, и это волновало больше, чем вступление в бизнес. В голове закралась мысль намного эффективнее краха империи Ротштейн. Я окончательно понял, что готов ответить Раймонду и вытащить Кимми из его лап, тем самым поставить любимого наследника семьи на положенное место, а заодно и попытать удачу самому, раз мама переменила к этому отношение.
Я помнил Кимми еще новорожденной. Первым ребенком, девочкой, которую я увидел, когда мы с мамой прилетели в Америку. Мне было года три, ей несколько месяцев от роду. Оливер сразу потащил меня играть на задний двор, и я около часа пытался понять, чего он хочет. Языковой барьер между детьми отразил в памяти те моменты, и я прекрасно это помнил, несмотря на ранний возраст. Мама сразу объяснила, что он хочет поиграть в прятки, поэтому мы достаточно быстро скооперировались.
Начало настоящей крепкой дружбы. К семи годам я уже более-менее разговаривал на английском и мог понимать носителей языка. К двенадцати свободно разговаривал и продолжал практиковаться с Оливером. За счет дружбы родителей мы пересекались с семьей Хилл два-три раза в год, при этом никогда не теряли связь. Кимми воспринималась мной исключительно как сестра, над которой хотелось подшучивать, и, казалось, так будет всегда, но при виде ее этим летом я поймал себя на восхищении. Вероятно, мозг переключился. Фигура, внешность, доброта в женственном голосе… Я улавливал все это достаточно с неожиданной стороны, а после уже не мог налюбоваться или перестать замечать.
Генрих прищурился, улыбка уже закрепилась на хитром лице.
– А с тобой у нас что? На обычную заботу за сестренку друга здесь не смахивает. Что? Тоже повелся на женское обаяние?
– Тоже?
– Если наш Рай и правда положил глаз на милашку Кимми, она пропала. Можешь даже не мечтать. В обольщении Раймонду равных нет, поэтому девчонки только от одного его вида теряют голову. Можно только догадываться, что он с ними исполняет в постели.
– Думаешь, между ними уже что-то было?
Брат ухмыльнулся.
– Понаблюдаю и скажу. Да расслабься ты! Даже если между ними что-то есть, все это закончится, как только один уедет с острова. Сам знаешь, с Раем ничего серьезного не построишь. Поиграют и разбегутся, что плохого то?
– Кимми не достойна такого отношения.