Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

Подвинувшийся пакатор, проявляя чудеса куртуазности, испросил у Скаврона разрешения обратиться к одному из его спутников, коих, очевидно, полагал равными себе. Скаврон, рот которого был набит жареной слопсятиной, пробормотал невнятное "угум" и снисходительно взмахнул вилкой. Пакатор повернулся к Кувалде.

– Позвольте представиться, Лебель, к Вашим услугам, милостивый государь.

– …Э-э… Хаммер, – в свою очередь представился Кувалда.

Лебель подсунулся к уху Кувалды и сказал вполголоса, подмигнув с понимающим одобрением:

– Вы, господин Хаммер, как я понимаю, возвращаетесь с прогулки?

– Да, – покивал головой Кувалда. – Что-то вроде того.

– Дикое поле?.. Приозерье?

Кувалда скорчил плутовскую рожу и пожал плечами. Лебель завистливо вздохнул.

– Удачно?

– Сверх всяких ожиданий.

– Рад за вас. – Лебель снова вздохнул. – Мы тут с двумя соседями о прошлом годе тоже неплохо прогулялись. Вот подумываем опять…

Остальные пакаторы, ровней себя никому из новеньких не считавшие, внимали беседе с таким почтительным видом – слово каждое ловили, иначе и не скажешь – что Лебель просто раздулся от спеси.

– И что же, беглецов не видели? За них такая награда назначена – закачаешься.

Кувалда насторожился.

– Каких беглецов?

– Вы ничего не знаете?.. Ах, да, вы давно не были в цивилизованных местах, да и вообще вы не наши, а гегемонатские. Тут такие дела, извините!

Друзья немедленно прекратили все "междусобойные" разговоры, а Лебель, позабыв о еде и размахивая руками о т возбуждения, принялся просвещать "гегемонатских гулянтов" относительно последних событий и посвящать в тонкости сегодняшней франконской политики.

– Тут у нас группа заговорщиков – аристократов устроила попытку государственного переворота. Они подобрали самозванца очень похожего на нашего государя. Двойник, просто двойник. Лицо, фигура, голос, повадки. Сам Франкон Луи девятнадцатый убит. Вся его семья вырезана до единого человека. Ужас, ужас. Однако верные присяге вельможи, войска и даже монахи серого Ордена при помощи… ну, этих… Вы понимаете, кого я имею в виду… да… Так вот они разгромили мятежников. Зачинщики заговора схвачены. Однако сам узурпатор – никто не знает, кто он такой, представьте себе – он бежал, и сейчас его ловят по всем дорогам. Верноподданным приказано схватить означенного узурпатора и, не вступая с ним ни в какие разговоры-переговоры, немедленно передать его в руки монахов Ордена. Вознаграждение за него обещано сказочное, одним словом – гасите факелы, готовьте свечи.

– Даже так? – Кувалда изобразил нешуточную заинтересованность.

– Именно! – взвизгнул Лебель.

– Простите, месье, – вмешался в разговор Нодь, – в Арле на бульваре Фонтанов есть веселое заведение с красным фонарем под вывеской "Лебель и Постуар", это не Ваше ли?

– Да, это мой порнай, – со скромной гордостью сказал Лебель. – Лучшие девочки Франконата. Захаживали?

– Случалось, – покивал головою Нодь. – Девочки и в самом деле неплохи. Товар свеженький и, я бы сказал, м-да. Даже девственницу можно прикупить, если не жалеть денег. Нет-нет, не штопаную, настоящую, меня не проведешь, уж как-нибудь!

– Р-разговорчики! – рявкнул Скаврон, косясь в сторону Манон и Люкса, но они, занятые исключительно друг другом, похоже, ничего не слышали.

Лебель понимающе закатил глаза и прижал сразу обе ладони к сердцу – как же, баронская дочка, а тут словеса плетут такие фривольные, а Нодь достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб, с опозданием представив себе, какая реакция со стороны Люкса могла последовать, прислушайся он ненароком к этому разговору.

– Э-э… а-а… Зернышко, друг мой, – зачастил он, круто меняя даже не тему беседы, а общее направление застолья, – не споете ли нам что-нибудь лирическое, балладу какую-нибудь подходящую к моменту?

Совершенно обалдевший Джон кивнул головой, ухватил купленный в Фарсале виолон – великолепный инструмент, не чета тем, которыми приходилось довольствоваться в бытность лесным братом – да и запел вполне приличным и даже довольно-таки приятным баритоном черт знает, почему вдруг пришедшую на ум песенку:

Ячмень, чтоб быть под мухой,

Везли с самой Земли.

Сухим оставить брюхо

Нам совесть не велит.

Гони, хозяин, пиво.

Здесь пиву всякий рад.

Пусть морщится спесиво

Эстет – аристократ.

Мило лесному брату

Ячменное зерно.

Вино – аристократам,

Их кислое вино!

Пускай наш век коро?ток,

Но пиво нам – дано!

Из всех пропитых глоток

Восславлено оно.

Смахни, девчонка, пену

С прекрасных алых губ,

Усядься на колени

К тому, кто больше люб.

Пусть славится простое,

Известное давно,

Тугое, налитое,