Дом из пепла

– Эмили, пожалуйста, посмотри на меня, – взмолился я.

Она послушно подняла на меня взгляд искрящихся глаз.

– Помнишь, мы с тобой лежали под звездным небом и мечтали прогуляться по луне? А помнишь, я поджидал тебя после воскресной службы, и мы сбегали от твоих родителей на ярмарку? Пожалуйста, скажи, что хоть что-то помнишь!

Глаза Эмили расширились, а губы слегка приоткрылись, и кажется на мгновение она забыла, как дышать. Но мучительное ожидание оказалось напрасным, потому что ее лицо быстро расслабилось, и она снова улыбнулась:

– Вы – наш художник.

– Я – Эдвард, Эмили! И я твой жених! Я люблю тебя, – уже безнадежнее добавил я.

Эмили нахмурилась и отвернулась к окну:

– Вы переходите границы. А теперь оставьте меня. Я устала.

По дому вновь разнесся бой часов. Полночь наступила еще быстрее, чем вчера, и я физически чувствовал, как время, словно песчинки сыпались сквозь пальцы, растворяясь в туманной дымке раннего утра.

Еле переставляя ноги, я вернулся в спальню, надеясь прикорнуть хоть час до того, как наступит рассвет. Я был не в состоянии осмыслить происходящее и смириться с тем, что все оказалось не так, как мечталось. Далеко не так. Но в спальне меня поджидала Белинда.

Она сидела на единственном стуле в углу комнаты и держала в руках подсвечник. Тонкая, кривая свеча горела дрожащим пламенем. Точно так же содрогалась моя душа.

– Почему ты не ушел?! – прошипела Белинда, но у меня уже не осталось сил притворяться. Правда рвалась с языка, но прежде я должен был узнать одну вещь.

– Белинда, ты сказала, что из-за меня вы чуть не погибли. Можешь рассказать, что случилось?

Белинда вскинула бровь, и в глазах появился проблеск страха. Так всегда происходит, когда спрашиваешь их о прошлом.

– Странно, но если пытаюсь вспомнить, то лишь урывками. Помню, как мы с Эмили ругались из-за тебя. Помню…

– Из-за меня? – я перебил Белинду.

Она потупила взгляд, из которого внезапно исчезла привычная злость. Белинда вдруг стала мягче и женственнее. Раньше я не замечал в ней подобных перемен.

– Да, мы ругались, потому что…, – она с шумом выдохнула и вернула себе прежний холодный вид. – Неважно. Помню, что Эмили вдруг закричала, схватила подсвечник и швырнула в окно. Шторы занялись огнем. Наверное, мы успели погасить пожар раньше, чем случилось непоправимое. Странно, но что было потом я уже не помню.

Я опустился на кровать и закрыл лицо руками:

– Не успели, – едва слышно прошептал я.

– Что?

Я посмотрел на Белинду, вновь переживая свой ужас, когда пришел на огромное пепелище, которое осталось от дома. Меня не было неделю, я поехал за кольцом для Эмили. А когда вернулся, то застал четыре гроба.

– Вы погибли, Белинда. Ты, Эмили, ваши родители… Меня не было, но люди сказали, что пожар разгорелся за считанные минуты. Это случилось поздним вечером. Огонь не смогли потушить. Он, будто голодный волк, пожирал все, к чему прикасался.

Белинда минуту сидела неподвижно, а затем скривила губы в ухмылке:

– Ты сумасшедший? О чем ты говоришь? Вот я, а вот ты – сидишь напротив. Или ты тоже умер? – фыркнула она.

– Нет, я – живой. Но я – проводник в мир мертвых. Поэтому нахожусь здесь. И говорю тебе правду, потому что ты вспомнила меня, в отличие от Эмили, – с горечью добавил я.

Белинда молчала, но в ее глазах зародились крошки сомнения.

– Сама подумай, почему никто из вас меня не вспомнил, когда я сюда пришел? Мы ведь знакомы целое лето. А ты лишь сегодня обратила на меня внимание. Почему Эмили делает вид, будто мы знакомы день? Почему время здесь течет то быстро, то медленно? Когда ты в последний раз спала, ела? Кого из своих знакомых ты помнишь, кроме меня? Никого верно? После смерти жизнь забывается. Вы только думаете, что ничего не изменилось, но на самом деле вы мертвы. В Пустоте ваша жизнь похожа на прежнюю, пока вы ожидаете божьего суда, который определит, кто из вас достоин рая, а кто нет… Здесь вы временно.

– В Пустоте? – охрипшим голосом переспросила Белинда.

Она вся сжалась в комочек, растеряв привычную уверенность. Грудь в черном платье тяжело вздымалась, на шее пульсировала венка.

– Да, так называется это место. Я пришел сюда, чтобы забрать Эмили, но не могу! – в отчаянии выкрикнул я и снова спрятал лицо в ладонях, потому что расплакаться перед Белиндой – последнее, что хотелось сделать.

– Почему? – прошептала она.

– Потому что она меня не помнит. Я могу забрать лишь одного человека. Нужно взяться за руки и пройти через ту щель в лесу, видишь? – я махнул рукой в сторону окна.

Белинда прильнула к стеклу. Уже начинало светать, и черная дыра в воздухе отчетливо проступила среди острых деревьев.

– Не замечала ее раньше.

– Потому что не искала. Но чтобы уйти, мне нужно прикоснуться к человеку и получить согласие. А сделать я это могу, только если он меня вспомнит. Обычно помогали сильные эмоции. И я надеялся, что любовь Эмили ко мне быстро вернет ей память, но ошибся. А если я прикоснусь к ней сейчас и насильно уведу в мир живых, то она вернется в облике неупокоенной души, обреченной на вечное заточение в междумирье. Завтра ночью я должен уйти домой, или будет слишком поздно… и я умру.

– Господи помилуй! – Белинда горячо зашептала молитву.

– Ее любви оказалось недостаточно, – я понуро опустил голову и вдруг горько засмеялся. – Твоя ненависть ко мне оказалась сильнее. Ведь ты меня вспомнила, а Эмили нет.

– Ненависть? Любовь?

Я поднял взгляд и увидел недоумение на лице Белинды, которое быстро сменилось презрением:

– Какой же ты глупец, Эдвард. Ты так ничего и не понял. Мы ссорились из-за тебя. Ты поехал за обручальным кольцом для Эмили, вы строили планы, чтобы убежать вместе, потому что родители бы никогда не одобрили брак дочери с бедным художником. Но жуткая правда в том, что Эмили не собиралась с тобой бежать, – ее голос звучал сухо и холодно.

– Что ты такое говоришь? – во рту пересохло.

– Она играла твоими чувствами, Эдвард. В нашей глуши скучно, и ты казался ей неплохим развлечением. Но все зашло слишком далеко. Я пыталась ее образумить и заставить сказать тебе правду, но Эмили разозлилась. И бросила тот злосчастный подсвечник, – прошептала Белинда и усмехнулась. – Получается, мы погибли из-за ее тщеславия, – она смахнула слезы, которые покатились по лицу, как прозрачные дождевые капли.

– Она… не любила меня? – от шока я едва мог выговорить слова.

Видимо кто-то проехался по моей жизни, заставив перевернуть все с ног на голову.

– Господи, я ведь заключил сделку со Смертью… – от ужаса у меня скрутило желудок, и я сполз с кровати на дощатый пол.

– Со смертью? – Белинда вздрогнула.

– Да. Она одарила меня силой проводника лишь на один раз, чтобы я смог вернуть Эмили. Потом Смерть позволила бы мне прожить отмеренное, но после смерти я снова стал бы Проводником на сто лет и приводил бы в Пустоту души. А теперь моя жертва… все зря.

Я зарылся лицом в колени, наплевав на то, что выгляжу перед Белиндой слабым. Она ничего не произнесла, и некоторое время мы сидели молча, слушая дыхание дома. А потом…

– Белинда, – я запрокинул голову и вгляделся в острое лицо девушки, – я ведь могу вернуть тебя к жизни! И тогда спасу хоть кого-то.