Дом из пепла

От неожиданности она онемела.

– Я...., – она глянула в сторону зловещей щели, – но моя семья? – сглотнула она.

– Я знаю. Мне очень жаль, Белинда. Но нельзя упускать такой шанс. Ты достойна прожить много-много лет и умереть в преклонном возрасте. Прошу, пойдем со мной, – я встал перед ней на колени и сжал ее холодные руки. Впервые прикоснулся к кому-то в этом мире.

Кровоточащая рана в сердце заполнилась страстным желанием спасти Белинду. Она погибла по вине импульсивной Эмили и не заслужила такой смерти.

Глаза Белинды широко раскрылись, стоило коснуться ее рук, а на щеках расцвел нежный румянец. В полумраке она больше не казалась грубой и злой. Теперь уголь не пачкал руки. Нет. Он рисовал прекрасные картины, от которых замирало сердце.

– Хорошо, я согласна, – кивнула она.

За окном стал заниматься рассвет. Лимонного цвета полосой засиял на горизонте, рассеивая серую тьму.

– Тогда уходим этой ночью. Она может наступить быстрее, чем мы думаем. Пока есть время, тебе стоит попрощаться с семьей. Не всем выдается такая возможность.

Я попытался улыбкой приободрить Белинду, но она испуганная и дрожащая молча выскользнула из моей крохотной спальни. Я понимаю. Ей нужно время, чтобы прийти в себя. А мне нужно продолжать рисовать, а потом… тоже… попрощаться…

День начался обычно. Вся семья собралась в гостиной и до трех пополудни я рисовал их портрет, который был почти закончен. В три часа дня миссис Харрис, тяжело опираясь на плечи дочерей, встала и ее копна волос качнулась следом.

– Я устала, – провозгласила она и выплыла из комнаты.

Муж покорно последовал за женой. После смерти ничего не изменилось. Глава семьи Харрис продолжал заглядывать в рот жене, которая упорно искала для стареющих дочек блестящую партию. Я брезгливо поморщился. Сейчас как никогда жалел, что тогда в пылу душевной боли согласился на сделку со Смертью. Наши взгляды с Белиндой пересеклись, и под ложечкой засосало. Совесть проснулась некстати.

Вскоре встала Эмили, но когда Белинда не последовала за ней, она остановилась и недоуменно посмотрела на сестру:

– Ты идёшь?

– Я еще посижу, – уклончиво ответила Белинда.

Лицо Эмили тут же разгладилось, и она развернулась, чтобы выйти.

– Постой!

Я отложил кисть с палитрой, к тому же картина уже была готова, и на дрожащих ногах подошел к Эмили. За окном уже темнело, пришла пора сказать последнее «прощай». Сердце болезненно защемило, когда кобальтовые глаза Эмили с интересом взглянули на меня.

– Я закончил работу и сегодня ухожу. Поэтому хотел попрощаться, Эмили. И хотел сказать, что не знал никого прекраснее, чем ты. Твоя улыбка, словно блики лунного света на озерной глади. Твои глаза, как яркие алмазы, искрящиеся на солнце. И ты сама – ангел…

Теперь последняя фраза не была метафорой.

С каждым моим словом улыбка на лице Эмили становилась все шире и шире, и я позабыл, что изначально все в этом доме ходили с каменными лицами, словно забыли, как это улыбаться.

– Ах, Эдвард, как ты чудесно говоришь! – восхитилась Эмили.

Я обескураженно открыл рот. Белинда вздрогнула.

– Ты помнишь меня?! – недоверчиво уточнил я.

– Конечно, – она фыркнула. – Тебя не было всего неделю, а ты такие глупости спрашиваешь.

– О, Боже, о, Боже! – зашептал я. – Я знал, что ты любишь меня, знал, а Белинда…

Я перевел взгляд на посеревшую Белинду и сощурился:

– Ты специально солгала мне! Хотела занять место Эмили и вернуться к жизни вместо нее. Это очень подло!

Белинда вскочила на ноги и выбежала из гостиной, даже не захлопнув за собой дверь. Та грустно заскрипела петлями ей вслед.

– О, Господи, что между вами произошло? – Эмили прижала ладони к щекам. – Мне следует ревновать?

– Ревновать? Нет-нет, – я нежно прикоснулся к руке Эмили. Теперь я могу это сделать. – Не забивай себе голову.

– Просто Белинда тоже влюблена в тебя. А буквально накануне мы с ней так сильно повздорили, что я чудом не спалила дом, – она засмеялась, но от ее смеха мне стало страшно.

– Влюблена? – словно обухом по голове огретый, повторил я.

– Увы… Она призналась мне, – Эмили заговорила низким голосом, неумело передразнивая сестру: – Ты не любишь, Эдварда. Ты его используешь, чтобы выйти за него замуж. А я ей отвечаю: Какая чушь! Эдвард говорит такие чудесные комплименты. Только дурочка не влюбится в него. И да, мне уже двадцать лет, не могу же я сидеть в старых девах всю жизнь! А Белинда снова гнула свое: Тебе плевать на то, какой он замечательный человек, и как только ты выйдешь за него замуж, то он тебе надоест, как и все шляпки, что ты накупила в этом сезоне. Ты всего лишь лелеешь свое самолюбие, – Эмили перевела дух. – Ты представляешь? Конечно же, я вышла из себя и швырнула эту злосчастную свечу… – она нахмурилась. – Слава Богу, все обошлось.

У меня перехватило дыхание. Комплименты? Эмили интересовало лишь мое восхищение ее красотой? И вспомнила она меня лишь тогда, когда я снова стал ею восторгаться. Меня замутило…

– Эмили, – я отступил от нее, – прости меня за все. И знай, что несмотря на то, что ты не любила меня по-настоящему, я никогда тебя не забуду.

В неудержимом порыве я прижался быстрым поцелуем к ее округлившимися от удивления губам и выбежал в коридор, а затем впервые за три дня вышел наружу.

На небе уже всходила полная яркая луна, и одновременно с ней за горизонт плавно оседало солнце. Вдалеке среди обнаженных деревьев по мшистой тропинке, усыпанной золой, бежала Белинда. Прямо к расщелине посреди темнеющего неба.

– Белинда! – закричал я, но она даже не остановилась.

Ужас сковал сердце. Зачем, зачем я показал ей выход?! Она не знает, что творит.

Я бежал следом за Белиндой, и ледяной воздух обжигал лёгкие. Вязкий туман цеплялся за ноги, будто боялся, что я ее догоню.

Маленькая фигурка Белинды в последний раз мелькнула перед глазами, а затем исчезла в черном проходе. И он растворился.

А я остался.

***

Белинда оказалась в небольшой скудно обставленной комнате с голыми окнами. Судя по мужской одежде, разбросанной на кровати, и комоде, на котором стояли баночки с красками, а среди них валялись растрепанные кисти, спальня принадлежала Эдварду. Белинда вернулась в мир живых.

– О, Господи…

Ноги подкашивались. Белинда развернулась и увидела картину на мольберте. На ней был изображен их семейный дом с маленькими окнами и зеленой крышей. Посередине холст был порезан, но когда Белинда прикоснулась к мягким краям ткани, ничего не произошло. Магия пропала. Зато если присмотреться, можно было увидеть фигурку бегущего человека, в которой смутно угадывался Эдвард.

– Я убила его, – всхлипнула Белинда и рухнула на постель.

– У тебя не было дара Проводника, поэтому ты не могла привести с собой душу, – из темного угла комнаты раздался тихий старушечий голос, но как ни старалась Белинда, она никого не увидела. – Ты заняла место художника. В любом случае, он воссоединился со своей возлюбленной и получил то, что хотел.

– Кто вы? – Белинда стиснула холодное одеяло.